– А что такое «Сосновая роща»?
– Бывший дом отдыха в двадцати километрах от города. Да ездил я туда, Зина мне показывала базу – сплошной развал, мне бы даром давали – не взял бы. Но! Там есть более ценная вещь…
– Что же именно? – равнодушно спросила она.
– Это отдельная тема, как-нибудь в другой раз. Так вот, мне стало известно, что владельца «Сосновой рощи» полтора месяца назад застрелили из автоматов.
– Фу, какой ужас, – вырвалось у нее.
– Я уверен, это связано с убийством вашей сестры, то есть ее убийство связано. Вероника, если вы… если вам понадобится помощь, позвоните мне. У меня долг перед вашей сестрой. Запишите мой номер, я буду держать вас в курсе, как идут дела.
Долг – звучит архаически, с трудом верится, что существуют люди, благородно отдающие долги после смерти.
– Вы хотите найти убийцу? – спросила Вероника изумленно. Кому нужны чужие проблемы? Неужели этому… минотавру?
– Хочу разобраться, что произошло, – сказал он тоном, после которого должны отпасть все сомнения насчет его обещания. – Моих людей просто так не валят.
Понятно, что мужик он крутой, по ухваткам – так и вовсе главарь, а Зинка была в его банде, значит, тоже бандитка. Вот тебе и не работала, вот тебе и достаток. Но со своим достатком почему-то не загрузила морозилку в холодильнике, чтобы младшая сестра не умерла с голодухи после ее смерти.
Лишь бы Петя отстал, Вероника достала трубку, под диктовку набрала номер и сохранила. Но он потребовал, чтоб она позвонила ему, и тоже записал ее номер, потом протянул карточку:
– А здесь остальные телефоны, как видите, найти меня нетрудно.
– Извините, на чашку чая не приглашаю, у меня кавардак.
– До свидания, Вероника. Запомните, я вам не враг.
С дурацкой улыбкой она закивала, мол, это я хорошо запомнила, а минотавр Петя поспешил к своему бежевому автобусу, из которого выпрыгнул знакомый парень (он тоже был на похоронах) и открыл заднюю дверцу. Петя забрался в салон, парень захлопнул дверцу… М-да, как часто люди ошибаются, Вероника приняла его за интеллигента, а он всего-навсего Петин лакей.
Петр Ревякин упал на сиденье, подпер кулаком скулу, замер, закрыв глаза и не сказав ни слова. Машина тронулась с места медленно, водитель не знал, куда ехать, но не рискнул спросить, ведь шефа тревожить нельзя, когда он в задумчивом настроении. А Сема Джулай смелее, так и статусом много выше – лицо особо приближенное, он развернулся к Ревякину и поинтересовался:
– Ну, договорились?
– Она боится меня, – ответил Петр, не открывая глаз.
– Ясно. Ты хоть намекнул…
– Только намекнул, – перебил Ревякин.
– А сказал ей, что бабки Зина взяла у тебя?
– По-моему, Вероника напугана, я не стал торопить события.
– Понял, ты не поставил ее в известность. Напугана? Хм! Значит, нас опередили.
– Кто? – наконец открыл сонные глаза Ревякин. – И в чем опередили? Э, куда мы едем?
– Прямо, – отозвался водитель. – Вы же не сказали, куда…
– К супермаркету, – рявкнул Ревякин.
– Зачем тебе супермаркет? – полюбопытствовал Джулай.
– Похожу, на народ погляжу, себя покажу, – то ли пошутил, то ли всерьез проворчал Ревякин.
Он скрестил руки на груди и теперь угрюмо смотрел прямо перед собой, будто его незаслуженно наказали. Петр обидчиво поджал губы – неприятно, когда симпатичная девушка шарахается от тебя, как от эпидемии, ставя в тупик: чем он ей не понравился? А что касается наказания… это действительно проблема. И проблема не только в бабках, дело обстоит гораздо хуже. Джулай подумал о том же:
– Не хватало, чтоб на тебя повесили Беляева с Зинкой. Надо было мне поговорить с ее сестрой.
– Чем тебя я не устраиваю?
– Всем устраиваешь, всем. Но, не зная тебя, люди впадают…
– Извините, – сказал шофер. – За нами ходит тачка. Не оглядывайтесь, пускай думают, что мы не заметили.
– Какая? – забеспокоился Джулай, глядя в зеркало заднего вида.
– С двумя последними девятками, – ответил водитель. – Темно-синяя.
– Ночью все кошки черные, а сзади фары, ничего не видно.
– Зато я ее вижу. От супермаркета приметил, точно за нами едет и в том же темпе, что и мы.
Джулай развернулся к Ревякину, заодно посмотрел назад, не послушав совета водителя:
– Петя, отменяем поход в супермаркет?
– Еще чего, – фыркнул тот, повернув лицо в сторону окна. – Если у нас сидят на хвосте, то и они остановятся у супермаркета. Мы с тобой пойдем внутрь, а Ильич сгоняет и посмотрит номер.
– Я и так его запомнил, – сказал Ильич.
– Отлично. Тогда посмотри на рожи в той тачке.
Действительно, автомобиль, следовавший за ними, припарковался сбоку магазина, но так, чтобы не закрывался обзор на ближнюю к входу парковку.
Глава 9
В электричке Лайма дремала с блуждающей улыбкой на лице. Хорошо было. Она планировала остаться на ночь, но позвонил Гоша, потребовал свидание, причем срочно, пришлось ехать. Теперь дня три не увидится с Мироном, который обошелся без привычных грубостей, может, понял, кем она для него является. Лайма и без Мирона ощущала прикосновения его холодных рук (у него всегда холодные руки), отчего ее горячее тело вздрагивало, наполняясь силой. Говорят «безумная любовь» – это так, она любила его безумно и бездумно, но любят-то не головой, а душой, сердцем, телом. Сколько там той жизни, тем более активной, чтоб задумываться, тот ли это мужчина?
Иногда Лайма ловила себя на том, что потягивается томно и со стоном сексуально озабоченной самки, тут же принимала благообразную позу монашки, пугливо озираясь. К счастью, электричка не забита до отказа, пассажиры сидели квадратно-гнездовым способом и тоже дремали. Ее накрывало. Беззвучный хохот отнимал последние силенки, а ей ведь еще ехать на троллейбусе, потом пешком идти, Лайма низко опускала голову, стараясь подавить дурацкий приступ.
Вот уж не похоже на Георгия: он ждал ее у дома, но появился из плотных сумерек неожиданно, ибо мыслями Лайма находилась у Мирона. Естественно, она забыла, куда и зачем шла, недаром девчонки смеялись, дескать, подруга дожила до тридцати трех, а ум сохранила в неприкосновенности, как тринадцатилетняя девочка.
– Я заждался тебя, час торчу, – прорычал Георгий.
– Ай! – вскрикнула она, схватившись ладонью за грудь.
– Ты совсем плохая? – опешил тот. – Чего кричишь?
– Я?.. Ха!.. Прости, Гоша, я испугалась.
– Кого? Меня?! – вытаращился он, глядя на нее поверх очков. – Ты что, слепая?
Не желая злить Георгия, Лайма подхватила его под руку и, увлекая к подъезду, затарахтела:
