Верный своему слову, через десять минут Гаррет появился в «Шоколат де Соф» с широкой улыбкой и в голубом врачебном костюме. В глубине кафе Софи собирала свои вещи, надеясь успеть улизнуть до его прихода. Закрыв за собой дверь, Гаррет весело махнул рукой Рэнди, обошел вокруг прилавка и устремился прямиком в кабинетик Софи.
– Ты так рано уходишь? – спросил он, заглянув к ней.
– Да, – ответила она, беря в руки зонтик, – но, оказывается, надо было еще раньше.
Гаррет продолжал улыбаться.
– Не торопись так. Я хочу взглянуть на письма, которые ты получила.
Софи поставила зонтик и выдвинула ящик стола.
– Хорошо. Вот, смотри. – Она протянула ему три верхних конверта из стопки.
Усевшись на край стола, Гаррет принялся читать письма. Прочтя все три, он вернулся к первому и затем внимательно изучил каждое. В одном была нарисованная картинка, в другом фото четыре на шесть, а в третьем было просто письмо. Ни одно из писем не было длинным, но прошло несколько минут, прежде чем он оторвался от них.
– Что ж, – заговорил он, повернувшись к Софи, – два письма из трех неплохие, согласна? Хоть мой еженедельный баланс и уменьшился на одно письмо, но все равно это лучше, чем ничего.
Софи презрительно фыркнула.
– Два? Да я не собираюсь причислять к сотне ни одно из них.
Гаррет засмеялся, выбрал одно письмо и бросил его на стол перед ней.
– Я сразу понял, что это послание ты не засчитаешь. И хотя я понимаю, как многие люди могут наслаждаться азартом охоты, не думаю, что убийство других живых существ ради спортивного интереса тянет на прочное счастье.
– Нет, не тянет, – согласилась она. – Меня чуть не стошнило, когда я увидела эту вот фотографию, где он стоит возле убитого лося. Ты видел, как у бедного зверя вывалился наружу язык? – Она содрогнулась.
– Значит, насчет этого письма у нас полное согласие, – засмеялся он и протянул ей два других конверта. – Но почему ты забраковала эти?
Она стояла, отделенная от него письменным столом.
– Первое, от женщины, слишком банальное. Она написала больше, чем остальные, но вся суть сводится к тому, что счастье – это когда ты видишь, как растут твои дети, а это неверно.
Он вопросительно наклонил голову.
– Почему неверно?
– Видишь ли, а как быть с людьми, у которых нет детей – которые не могут иметь детей? Они исключены из такого рода счастья. А дети тоже потенциально ненадежная радость, как это ни печально. Когда твои дети не доживают до взрослых лет, ты видишь не то, как они росли, а как умирали. Разве это счастье? И…
– Что-то еще?
– Стоп, – сказала она. – Ты хотел услышать мои доводы, вот я и привожу их. Ты просто подумай о моих родителях. По определению этой женщины, они не были счастливы, потому что не видели, как я росла, они не дожили до этого.
– Ты суровая, – ласково сказал он. – А что последнее письмо? От ребенка?
– О господи! – ответила она почти с раздражением. – Нарисованная мелком кошка? Ты шутишь?
– По мнению маленькой девочки, домашний любимец может принести счастье. Согласна?
– Это кошка, Гаррет. Она царапает мебель, оставляет на ней шерсть, выташнивает волосы, которые слизывает с тела. Это что – счастье, по-твоему? А сам рисунок? Если бы не подпись, я могла бы принять ее за гиппопотама.
Гаррет усмехнулся.
– Значит, решительное нет?
Софи кивнула.
– А теперь я могу тебе еще чем-то помочь? Я очень хочу успеть на ближайший автобус до Гиг-Харбора.
– Нет, помочь ты мне ничем не можешь, – ответил он с улыбкой и собрался уходить. – Ступай на свой автобус. Да, вот что: когда ты снова проверишь почту?
– В следующий понедельник. А что?
Усмехнувшись, Гаррет повернулся к ней и прошептал:
– Прекрасно. Тогда я приеду. – Он стремительно выскочил из кафе, прежде чем она успела ответить ему протестом.
Глава 20
Некоторые говорят, что наша жизнь – спектакль, а весь мир – подмостки. Если и ты так говоришь, тогда я надеюсь, что у тебя есть хороший дублер.
– Куда ты подевалась? – возмущенно набросилась на нее Эви, когда Софи наконец ответила на звонки. – Я уже час пытаюсь до тебя дозвониться, но попадаю на голосовую почту!
– Виновата, – извинилась Софи. – Я только что включила телефон. А то мне названивал Гаррет; я устала слушать его звонок, вот и отключилась. Что такое?
– Уф. Значит, ты не разговаривала с ним сегодня?
Софи услышала настороженность в ее голосе.
– Несколько дней назад он заявился ко мне в кафе, и с тех пор мы не общались. А что?
– Видимо, он звонил тебе по тому же поводу, что и я. Как я догадываюсь, ты не видела вечерние новости?
– Ты же знаешь, я их принципиально не смотрю. Половина этих сообщений – чистая депрессуха.
Софи услышала дыхание Эви – та словно пыталась перебороть смех.
– Трудно поспорить… Слушай, если ты не одета, быстренько набрось что-нибудь на себя, я заберу тебя через десять минут. Есть кое-какие депрессивные новости, на которые ты все же должна взглянуть!
– Что-нибудь… плохое? – с опаской спросила Софи.
– Нет-нет… погоди секундочку! – И она крикнула, отвернувшись от микрофона: – Джастин! Не смей переключать канал, пока точно не убедишься, что запись работает! Ты слушаешь меня, Соф? – вернулась она к разговору.
– Угу.
– Так что это не что-то плохое, а просто то, что ты должна увидеть собственными глазами. Поняла? Я скоро буду. Одевайся пока!
Тяжело вздохнув, Софи пробормотала:
– Жду тебя с нетерпением.
Не прошло и десяти минут, как Эвалинн подкатила к дому и стала сигналить. Джастин, когда они к ним приехали, вкручивал на кухне лампочку. Они прошли прямиком в гостиную. Плазменный телевизор стоял на паузе, и весь экран занимал крупный план геккона с отверстой пастью.
– Садись, – велела ей Эвалинн.
– Эй, Софи, – подсел Джастин в свободное кресло, – Эв тебе уже все рассказала?
– Ни слова.
Джастин потер руки.
– О-о, тогда для тебя это будет настоящее удовольствие. Мы уже смотрели это раз десять, и…
– Да помолчи же, – остановила его Эвалинн. – Пускай сама все увидит.
Софи смотрела то на того, то на другого. Эви закусила губу и хмурилась, Джастин ухмылялся. Она не знала, что и подумать, такая разная была их реакция. Но тянущее ощущение под ложечкой подсказывало, что ей будет нехорошо, что бы она там ни увидела на экране.
