Существовало еще одно странное суеверие, положившее начало древнему обычаю прокалывать уши и вдевать в них серьги. В давние времена люди жили в страхе перед злыми духами – демонами, постоянно пытающимися проникнуть в человеческое тело через любое отверстие, которое только способна отыскать нечистая сила. Ушной канал считался наиболее уязвимым из таких отверстий и поэтому нуждался в защите. Его нельзя было заткнуть, поскольку это не позволяло бы нормально слышать, поэтому оставалось лишь расположить как можно ближе к уху какое-нибудь маленькое драгоценное изделие из серебра или золота. Идея заключалась в том, что злой дух, собирающийся проникнуть в ушной канал и далее в голову намеченной жертвы, увидит металлический предмет и тот либо привлечет его своей красотой, либо отпугнет магическим блеском. Таким образом, первые серьги использовались не в качестве украшений, а как защитные амулеты.
Мы знаем, что традиция прокалывания ушей насчитывает по меньшей мере пять тысяч лет. Мумифицированное тело этого возраста, найденное в 1991 году на леднике в Австрии, имело большие отверстия в ушах, и, судя по всему, это старейшая форма пирсинга.
Тяжелые серьги, оттягивающие мочки вниз и удлиняющие их, пользовались в древности особой популярностью, поскольку считалось, что очень длинные уши делают мужчину мудрым. Результаты изучения скульптурных произведений Древнего Востока свидетельствуют о том, что важные персоны всегда изображались с длинными, свисающими мочками. Сообщалось, что Будда имел особенно большие мочки, соответственно своему величию. Это позволяло ему слышать звуки мира, в том числе крики страдающих, и реагировать на них.
Растянутые мужские уши пользовались популярностью и в сообществах охотников и собирателей. Так, в некоторых племенах бразильских индейцев единственным украшением у молодых охотников были ушные пробки. На старых фотографиях они предстают совершенно голыми, но с вставленными в уши тщательно разукрашенными дисками. Антропологи выяснили, что они считали свои проколотые мочки одним из главных знаков принадлежности к племени. У индейцев тимбира, живущих на северо-востоке Бразилии, пирсинг ушей составляет часть ритуала инициации юношей. Человек, производящий эту операцию, окунает острую деревянную палочку в специальный пигмент, чтобы пометить место на мочке, где она будет проколота. Затем, зажав бамбуковый диск губами, он вводит в мочку палочку, быстро поворачивая ее. Проделав отверстие шириной примерно с карандаш, он тут же вводит в него бамбуковый диск. Затем процедура повторяется с другим ухом. Если юноше удается не издать при этом ни звука и не пошевелиться, он чрезвычайно гордится этим.
Когда раны в ушах прошедшего этот обряд заживают, он начинает расширять отверстия, вставляя в них диски, размеры которых постепенно увеличиваются. Самые большие диски имеют около 10 сантиметров в диаметре, и когда такой диск вставляется в мочку уха, она представляет собой тонкую полоску, обрамляющую плоский разукрашенный деревянный кружок. Подобное украшение наделяет юношу неотразимой сексуальной привлекательностью, и члены племени говорят по этому поводу, что «такие диски – гордость для молодого человека и удовольствие для женщины». Считается, что чем больше у мужчины диски в ушах, тем он привлекательнее. С возрастом представитель племени тимбира начинает вставлять их только по праздникам. Перед ним встает вопрос, что делать с болтающимися мочками. Ему приходится заворачивать их за верхние части ушей и ходить так до тех пор, пока в них вновь не возникает нужда. Индеец также может носить в них небольшие предметы, которые ему некуда больше положить, поскольку одежды у него нет.
В Елизаветинскую эпоху в Европе среди моряков, особенно пиратов, распространился обычай носить в одном ухе золотую серьгу в форме кольца. Возникновение данной традиции обусловлено несколькими мотивами. Во-первых, моряки верили, что это кольцо спасет их, если они будут тонуть. Во-вторых, они полагали, будто оно способствует улучшению их зрения. В-третьих, кольцо якобы защищало от морской болезни. Трудно понять, откуда могли взяться подобные суеверия и почему они оказались столь живучими, но такие предрассудки столь прочно укоренились в народном сознании, что мужские серьги стали прочно ассоциироваться с моряками.
Более научная теория предлагает совершенно иную интерпретацию, а именно, что моряки носили золотые серьги в силу их ценности. Идея заключалась в следующем: отправляясь в дальнее путешествие, моряки сознавали, что могут на чужбине погибнуть. На этот случай требовалось иметь достаточно золота на похороны, но просто носить с собой слиток драгоценного металла было рискованно, и единственным местом, откуда его никто не мог украсть, являлось отверстие в мочке уха. Согласно другой гипотезе, серьга предназначалась для оплаты услуг корабельного бондаря, изготавливавшего бочки для доставки домой бальзамированных тел пиратов.
Ни одна из подобных теорий не находит убедительных подтверждений в судовых журналах. Более правдоподобным, хотя и не столь романтичным, представляется другое объяснение: поначалу моряки носили серьгу только потому, что это было модно. Во времена Елизаветы I мужские серьги находились на пике моды. Уильям Шекспир носил в левом ухе золотую серьгу, а сэр Уолтер Рэлей вставил в свое большую жемчужину. Впоследствии, выйдя из моды на суше, этот обычай стал чем-то вроде морской традиции.
На Западе серьги, долгое время являвшиеся исключительно женским украшением, сегодня все чаще и чаще можно увидеть в мужских ушах. Поначалу считалось, что их носят исключительно пассивные гомосексуалисты, но в скором времени стало ясно, что эта мода распространяется среди не чуждых модным трендам молодых людей традиционной сексуальной ориентации. Начали циркулировать слухи, что существует секретный код, согласно которому геи носят серьгу в левом ухе, а натуралы – в правом. Это привело к путанице, и в конце концов мужские серьги полностью утратили какое бы то ни было сексуальное значение и стали средством, с помощью которого юные бунтари провоцировали современных пуритан.
Во время непродолжительного периода расцвета панк-рока в 70-е годы XX века в неаккуратно проколотые мочки ушей начали вставлять самые причудливые предметы – от бритвенных лезвий до электрических лампочек, но наибольшей популярностью пользовались большие булавки.
В 80-е годы мужские серьги получили еще большее распространение, несмотря на ропот в мире высокой моды. Даже звезды футбола, эти настоящие мачо, были замечены с бриллиантовыми украшениями в мочках ушей. Усвоив эту моду, они заявили о праве молодого человека носить украшения не менее дорогие, нежели те, что носят женщины. Эта тенденция сохранилась и в XXI веке. Мужчины, как и женщины, продолжают украшать мочки своих ушей, хотя следует признать, что среди представительниц слабого пола эти украшения распространены больше, чем среди представителей сильного.
Серьги носят преимущественно мужчины таких сфер профессиональной деятельности, как спорт и шоу-бизнес. Когда их надевают состоявшиеся мужчины более старшего возраста, это может вызывать у окружающих удивление. В США весьма уважаемый телеведущий не первой молодости Эд Брэдли, американский эквивалент сэра Тревора Макдональда в Великобритании, шокировал многих своих поклонников, появившись в новостной программе «60 Minutes» с бриллиантовым украшением, которое подарила ему Лайза Минелли. Эд украсил свое левое ухо. Тем не менее у него были и сторонники, один из которых заметил: «Эд Брэдли молодец. Его серьга и седина – вызов системе, тогда как ее апологет Майк Уоллес красит волосы, несмотря на свой преклонный возраст». Но большинство телезрителей были возмущены, заявляя, что Брэдли выглядел жалким. «Пожалуйста, передайте Эду, – сказал один из них, – что он репортер, а не пират и не цыган». Еще одно, уже более серьезное высказывание: «После того, как Эд Брэдли стал носить серьгу в ухе, доверие к тому, что он говорит, сильно упало…» Другими словами, по мнению представителей традиционной сексуальной ориентации, ношение серег допустимо для молодых людей, но не для мужчин в возрасте, которые желают, чтобы их воспринимали всерьез. Потребуется время, чтобы они поняли это, и, возможно, к тому моменту мода вновь изменится.
