Дисциплинированная Алиса на звонок приоткрыла дверь, выглянув из-за цепочки, а Никита отчитал ее:
– Почему не спросила, кто пожаловал?
– Дверь на цепочке…
– Твою цепочку перерубить – раз плюнуть. Ладно уж, открывай, я продукты привез и деньги.
– Зачем мне деньги, если я их не трачу? – идя на кухню, спросила Алиса.
– Теперь будешь тратить. – Он выставлял из пакета свертки с банками, а в глаза ей не смотрел, совесть есть и у него, она, проклятая, противно зудела. Говорил быстро, легковесным тоном, словно речь шла о пустяках: – Все, Лиса, можешь порхать на свободе. Твоих чабанов взяли, допрашивают, тебе тоже предстоит давать показания, правда, это будет не скоро.
Алиса присела на табурет, была удивлена, но радости по поводу освобождения Никита не заметил.
– Взяли?! – переспросила она. – А как узнали, что это те, а не другие?
– Черный «мерс», – марку он не разглядел, сказал, что пришло на ум, – дежурил в твоем дворе. Этот же автомобиль пас меня. Вот так и взяли.
– Сколько их?
– Двое, Лиса.
– И что они говорят? Почему ко мне привязались?
– Пока ничего не говорят, но, поверь моему опыту, заговорят. Так что гуляй спокойно, ходи на работу, навещай подруг… В общем, пора войти в ритм.
Алиса отчего-то съежилась и стала похожа на рыженького котенка, мерзнущего от холода и вызывающего жалость. Она уложила подбородок на ладонь и, покусывая ноготь, недоуменно произнесла:
– Странно… Когда мне было страшно, я забывала о Валере. Хотелось избавиться от страхов, пойти куда-нибудь, где шумно и весело. Сейчас ты сказал, что бояться больше нечего, а мне ничего не хочется. Даже выходить из квартиры не хочется. И мысли полезли… о Валере… что я теперь одна…
– Не-не-не! Это плохой симптом – мысли. Гони их – хорошие, плохие, – гони. Валерки нет, Лиса, и не будет, тут уж ничего не поделаешь. Надо учиться жить без него, настраиваться на позитив.
Да, утешитель из него… Посторонний человек и то нашел бы несколько теплых слов, посочувствовал, а не отделывался бы дежурными фразами.
– Почему он ничего не сказал? – бубнила она. – Даже тебе не сказал. Нехорошо поступил, не подумал о нас, что его тайные дела коснутся меня и тебя.
– Он обезопасил нас, Лиса. Думал, что обезопасил.
Никита не был уверен, что все именно так, как он преподнес ей, сам путался в догадках, вычисляя, почему Валерка промолчал, зная, чем может закончиться его предприятие.
– Но меня давили из-за него, да?
– Это выяснят, – ускользнул он от ответа. – Не сиди в одиночестве, в твоем положении лучший способ забыться – проводить время с друзьями. А я пойду… Не кисни.
Валерка поступил нехорошо, Никита поступает еще хуже, подвергая Лису нешуточной опасности тайком от нее. Осталось утешиться одним: она везучая.
Никита заглушил мотор, выбрался из машины, даже не стал ее закрывать. Дальше – пешком, это рядом. Машину предусмотрительно оставил на дороге, чтоб в дальнейшем не мешкать, выезжая со двора.
Вот и двор. Повезло, окна второго этажа горели тусклым светом, значит, хозяин дома. Прямо гора с плеч. Кстати, это хорошая примета, практически гарантирующая успех. А успех зависит от внезапности, только вопрос: как эту внезапность осуществить. Что, ему запросто откроют среди ночи?
Но он все же тронул дверь подъезда дома – закрыта. Нужно знать код, а кода Никита не знает. Он быстро обошел дом в поисках пожарной лестницы, чтоб забраться на крышу, оттуда спуститься на балкон, ее не оказалось. Да и зачем она на двухэтажном доме? В случае пожара спрыгнуть не столь уж трудно. Задача сложная, так как следует подобраться без шума, а как залезть без шума на балкон второго этажа? Есть другой путь? То-то и оно. Никита вернулся на исходную точку, попятился, осматривая стену…
Глава 5
Кажется, фортуна повернулась лицом. Никита помчался в фирму «Ямщик», куда попросил его приехать Аркаша, занимавшийся поисками фирмы, захватившей прибыльную точку у «Ракушки». За полтора дня парень отыскал тех таксистов, кто дежурил в ту знаменательную ночь у ресторана.
Аркаша ждал его возле таксопарка, призывно замахал руками.
– Идем в кабинет, – сказал он, когда Никита заглушил мотор. – Хозяин «Ямщика» мировой мужик, хоть и молодой, собрал трех водил, тебя ждут.
Действительно, хозяина отличали молодость и здоровый дух в явно здоровом теле. Он вышел из-за стола навстречу Никите и Аркаше, обменявшись приветствиями, уступил свое место руководителя:
– Располагайтесь, вам там будет удобней. Мужики, – обратился он к трем водителям, – правду, и только правду. А я, извините, удалюсь, у меня своя головная боль.
Никита начал с вопроса:
– Вы хорошо помните тот день? Все же времени прошло много.
– Такое не забывается, – пробубнил пожилой мужчина, повторив фразу официанта. Уже ладненько.
– То есть вы были свидетелями убийства?
– Не были, – ответил тот же мужчина.
– Кто ж будет стрелять при свидетелях? – ехидно хмыкнул второй.
Никита понял, что по слову из них вытаскивать – дело муторное, предложил:
– Давайте так, вы рассказываете, что да как было, а я потом задам вопросы, если появятся неясности.
Два таксиста посмотрели на пожилого с намеком: ты начинай. А тот и не возражал, откашлялся в кулак, потер колени, словно готовясь к важному действу, и вдруг растерялся:
– А с чего начинать?
– Что было до того, как вы услышали выстрел, – подсказал Никита. – Где вы находились, какая была обстановка?
– Обычная обстановка, – сказал пожилой таксист. – У нас парковка немного в стороне, площадку у «Ракушки» занимают клиенты, а мы у рощи паркуемся. Клиентов было мало, мы простаивали. Там так часто бывает: приехали на своей машине, накачались вдрызг, берут такси, поэтому наших машин несколько дежурит. Ну, короче, ждем. Народ из «Ракушки» выходит покурить, шумят, шампанским стреляют, бабы визжат. А выстрел в роще грохнул. Не так чтобы громко, но понятно стало, что стрельнули. Мы как раз курили у машин, само собой, обсудили, кому это вздумалось пушкой баловаться.
– И кому же? – спросил Аркаша.
– Да мало ли. В «Ракушке» все больше богатые оттягиваются, им такое иногда в голову приходит… нарочно не придумаешь. Там и колются… сопляки, конечно, у которых мамы с папами деньги не считают, а их дети от безделья маются. Там и секс увидишь прямо на травке, все случается. Мы обсудили и забыли…
– В котором часу прозвучал выстрел?
– Где-то в начале двенадцатого.
– Посмотреть не захотели, кто в роще оружием баловался?
