– Хорошо, тогда скажи мне, как так вышло, что Тина получила сообщения, которые посчитала за задание и отправилась черт знает куда?
– Мою страницу взломали. Я об этом тоже не знал. Я экзамены сдавал. И потом еще у тетки не было Интернета. Это мне уже следователь рассказал, что Тине присылали какие-то сообщения. Она их приняла за мои задания. А что там случилось на самом деле – не знаю. Я вам рассказал все. Больше нечего добавить.
– Хорошо! Спасибо, Макар, – поблагодарила Ева.
– Я могу идти? А то мать меня сожрет. Она была против, чтобы я с вами разговаривал. Она сейчас со всеми так. Боится, что меня начнут обвинять в том, чего я не делал. А так она хорошая. Только сильно напугана. Все из-за группы этой. Я уже получил от нее конкретный втык.
– Заслужено, – не сдержала улыбки Ева. – Да, Макар. Конечно, иди. Спасибо за откровенность.
– Да не за что! Я же Тине помочь. Можно, я к вам иногда буду приходить? Ну… узнавать новости. Мы с ребятами Тину тоже ищем.
– Конечно, можно. Знаешь, где я живу?
– Да. Тина показала.
– И ты тоже, если что узнаешь новое, обязательно скажи.
– Угу.
Парень ушел. Ева расплатилась за его сок и свой чай. И только на выходе из кафе вспомнила, что забыла спросить у Макара фамилию Вероники. На всякий случай. Ну ничего, она отыщет девочку через школу. Поговорить с нею тоже казалось важным.
Ева посмотрела на часы и решила, что может сделать крюк и зайти в школу, в которой учится Тина. В конце августа наверняка там уже есть учителя. Через них она и постарается узнать адрес Вероники.
Но, однако, в школе Ева получила отказ. Девушка никак не ожидала, что директриса, к которой она обратилась за помощью и которая была в курсе пропажи одной из своих учениц, откажется от сотрудничества и практически прогонит ее.
– Это частная информация! Мы не имеем права ее разглашать, – заявила эта громогласная женщина, которой Ева всегда немного побаивалась. Особенно в те времена, когда еще сама была школьницей.
– Но как же… Ведь мы ищем Валентину, любые сведения нам будут полезны!
– Пусть запрашивают официальные органы, – отрезала директриса. – Все, что надо, мы сообщим. Официальным лицам, а не частным!
Еве пришлось уйти ни с чем. Настроение испортилось. Его мрачность усугубляло еще то, что Иван за весь день так и не объявился.
– Фи! Не так нужно было разговаривать! – откликнулась вечером мама, когда Ева за ужином пожаловалась на полученный от директрисы отказ. – Я помню эту кошелку, вашу директрису! К ней нужен особый подход!
С этими словами мама вскочила из-за стола и ринулась к себе в комнату. Шварценеггер потрусил за ней на своих лапках-карандашиках.
– Где-то у меня был кардиган совсем не ношенный, с этикеткой. Специально купила для вашей осени, – раздавался из комнаты голос мамы, сопровождаемый шуршанием и пыхтением. – Шварцик, отдай туфлю! Куда ты ее потащил?!
Ева выглянула в коридор и невольно прыснула. Картина и правда была комичной: пес, таща за собой «лодочку», размерами превышающую его самого, с глухим рычанием пытался скрыться с места преступления. А мама преследовала его с широкополой шляпой. Шляпа наверняка оказалась в ее руках случайно, а не потому, что она собиралась использовать ее на манер сачка. Но, видимо, маме в голову пришла та же шальная мысль, что и Еве, она бросила вперед шляпу и накрыла ею полностью миниатюрную собачку. Шварценеггер залился лаем и бросился удирать, петляя зигзагами по коридору и унося на себе шляпу. Ева и мама дружно рассмеялись.
– Ладно, отдай. Испортишь ведь вещь! – сжалилась хозяйка над псом и сняла с него шляпу. – Помню, ваша директриса была страсть какой тряпичницей! Как ты думаешь, ей понравится это?
Мама отложила шляпу и развернула перед дочерью кардиган из толстой мягкой шерсти смородинового цвета.
– Ты готова отдать ей это? – удивилась Ева.
– А что такого? Если это поможет нам в поисках нашей девочки. Дай мне пару сотен, куплю конфет.
Ева безропотно достала из кошелька пятьсот рублей и протянула их матери.
– Еще бы найти пункт обмена… А то я без рублей, с долларами.
– В «шайбе» есть. Хочешь, завтра после работы зайду и обменяю? – предложила Ева.
– Буду благодарна.
Они впервые за долгое время так мирно и дружелюбно разговаривали, и уж Ева не могла припомнить, когда они с мамой вместе смеялись, как еще десять минут назад над Шварценеггером в шляпе. Мамино неожиданное дружелюбие теплым свечным пламенем согрело душу и усыпило бдительность. Но в тот момент, когда Ева никак не ожидала нападений, мама выступила в своем репертуаре:
– А к парикмахеру я тебя отведу! И отстригу тебе эту косу, которая делает тебя похожей на старую деву.
Перед сном Ева по привычке проверила телефон и увидела к своей радости сообщение от Ивана. Только когда она открыла текст, радость угасла:
«Ева, перезвоню позже. У меня проблемы. Решаю»
Ей вспомнились вопросы следователя, касающиеся Ивана, и Ева не на шутку встревожилась. Неужели Ивана и правда подозревают в причастности к гибели Вити Пономарева? «Мы поспорили», – от этой завязшей в мыслях фразы никак не удавалось отделаться. И чем дольше Ева думала о том дне, когда пропал Витя, чем больше ломала голову над «пазлом» с недостающими фишками, тем сильнее ей начинало казаться, что мужчина что-то недоговорил. И, может, прав был следователь, когда предположил, что Иван вертелся все эти дни возле нее лишь из-за начавшихся на старой станции поисков.
Чтобы хоть немного заглушить подозрения, стремительно поднимающиеся пеной над кипятком домыслов, и не думать о том, что Тину могла постичь ужасная участь, как Витю Понамарева, Ева достала папку с отксерокопированными газетными заметками и включила компьютер. Теперь она более-менее представляла себе, что искать. И хоть было мало надежды на то, что история их малонаселенного поселка популярна в Интернете, попытаться стоило. Для начала Ева поискала похожие истории про аномальные зоны, в которых пропадали люди, животные и поезда, и нашла кучу ссылок на непроверенные случаи. Гипотезы загадочных исчезновений варьировали от совсем фантастических, на взгляд Евы, вроде временных порталов и похищений людей инопланетянами. До вполне научных, когда аномальность зон объяснялась разломами земной коры в этих местах, выбросами колоссального количества энергии во время малейших сдвигов плит и формированием по краям разломов энергетических бурь, которые могли бы приводить к техногенным катастрофам. В одной из статей предполагалось, что под воздействием такого количества энергии пространственно-временные связи могут искажаться, границы между параллельными мирами исчезать, и пропадающие в этих зонах люди вполне могут оказаться в другом измерении. Ева закрыла очередную статью про аномальные зоны, набрала в поисковике название своего поселка и словосочетание «железнодорожная катастрофа». На этот раз выпало меньше ссылок, но более конкретных. Оказывается, той катастрофе даже посвятили страницу в Википедии. Но она практически копировала уже известное. Затем Ева обнаружила показания выживших свидетелей. Все, как один, утверждали, что сходу поезда с рельсов предшествовали попытка машиниста на полном ходу затормозить состав и сильнейший удар. Этот удар сплющил локомотив и первый вагон, но никакого объекта, с которым мог бы теоретически столкнуться поезд, не обнаружилось. В статье вновь всплывало имя стрелочника, которого обвинили в халатности, и Ева набрала его имя в поисковике. Ей выпало множество ссылок на людей, которых звали Шумов Вениамин, но среди них не оказалось того, кого искала Ева. Только после тщательных и долгих поисков ей наконец-то удалось найти маленькую заметку и из нее узнать, что вскоре после обвинения Шумов Вениамин 1930 года рождения пропал бесследно и так и не понес заслуженного наказания.
