– В районную больницу! Скорее! – скомандовала она добросердечному водителю. Тот, увидев, в каком девушка состоянии и, видимо, догадавшись по ее лицу о случившейся катастрофе, не стал задавать вопросов, а просто стартанул с места, как заправский гонщик.
Дорога была короткой и не заняла по свободному от пробок шоссе и четверти часа. Но Еве она показалась бесконечной. Никогда она еще не испытывала подобного страха. Ни тогда, когда ехала в призрачном поезде, ни когда к ее виску приставили пистолет, ни когда услышала в машине «скорой» произнесенную врачом с уставшими глазами фразу, что, возможно, они не довезут Ивана до больницы. Ни даже в то утро, когда ей в дверь позвонили, как она посчитала, с дурными известиями о Тине. Сейчас не страх наполнял ее, а она растворилась в нем. Ева боялась, что уже опоздала.
Она влетела в больницу, толкнув кого-то при входе и машинально извинившись. Но ее растрепанный вид и искаженное горем лицо служили ей бессловесным оправданием. Оказавшись под закрытыми дверями реанимации, она, не раздумывая, подняла руку, чтобы нажать кнопку звонка, но в этот момент заметила мужчину, которого видела вчера. Мужчина смотрел на нее любопытным и одновременно сочувственным взглядом, правильно решив, что в реанимации находится любимый ею человек, но пока не догадываясь, что этот человек – близкий и для Евы, и для него самого.
Девушка опустила руку и несмело приблизилась к мужчине.
– Простите… Вы – папа Ивана?
На лице мужчины отразилось легкое замешательство, затем он молча кивнул.
– Я – Ева… Вы меня не знаете. Я – подруга Ивана. С юности… Я…
Больше она ничего не смогла сказать, потому что на глаза навернулись слезы. Она просто выжидающе смотрела на невыносимо долго хранившего молчание мужчину. Наконец, губы того дрогнули. И, к удивлению Евы, на них показалась улыбка.
– Иван пришел в себя.
Ей разрешили навестить его – ненадолго, как вчера. В первый момент Еве показалось, что ничего не изменилось: Иван по-прежнему лежал с закрытыми глазами, осунувшийся, забинтованный, в окружении попискивающих приборов. Она тихо замерла в шаге от его кровати, не решаясь ни присесть, ни окликнуть его. Он сам почувствовал ее присутствие и открыл глаза. С пару мгновений Иван и Ева смотрели друг на друга, а потом девушка застенчиво улыбнулась.
– Привет, – сказала она и к своему стыду и неудовольствию поняла, что у нее дрожит голос. – С возвращением! Напугал же ты нас…
Иван смотрел на нее, не мигая, будто желал что-то спросить. И Ева угадала его немой вопрос.
– Когда Владимир тебя ранил, ты стал слабеть, и тень тебя оставила. Она ушла к нему. Володя хотел навредить тебе, но в итоге поплатился сам. А Евгения… Она чудесная девушка с огромным сердцем. Она осталась там – за меня и из-за Владимира.
Ева сделала паузу, но Иван продолжал смотреть выжидающе, словно не получил ответа на все свои вопросы.
– С Тиной все в порядке. Она здесь, в больнице, но сегодня ее выпишут.
Иван опустил ресницы, а затем снова посмотрел на Еву, но уже без вопроса во взгляде.
– Неважно выглядишь, если уж быть честной. Трубки – не твой стиль, – пошутила она. И он снова моргнул, будто соглашаясь с ней.
– У меня для тебя есть подарок! – с этими словами Ева достала из кошелька сложенный листок. – Знаешь, что это? Это билеты на концерт в декабре, который дадут любимые нами рок-монстры.
Она вздохнула и призналась – уже во второй раз за сутки:
– Я тебя обманула. Мне тоже нравится эта группа. Так что не подведи. Мы не можем пропустить этот единственный концерт.
– Девушка, все, – услышала она за спиной, как и накануне, ворчливый голос.
– Да, я уже, – откликнулась Ева и, обращаясь к Ивану, тихо попросила:
– Поправляйся. Пожалуйста.
Она вышла за двери и бегом, задыхаясь от внезапно подступивших к горлу рыданий, бросилась по коридору к выходу. Прочь, прочь, подальше от этого места, где граница жизнь-смерть настолько хлипкая, что шаги по ней похожи на осторожные шажки балансирующего без страховки под самым куполом канатоходца. Ошибочные полсантиметра, лишний полу-вздох, неосторожный полу-взмах – и все обернется пропастью. И только уже оказавшись в холе, по которому туда-сюда сновали пациенты и медперсонал, Ева остановилась. Кто-то, нагнав ее, тронул за плечо, девушка оглянулась и увидела за спиной маму, которая шла домой от Тины. Удивительно, мама не стала, по своей привычке, задавать вопросов, может, прочитала все по лицу дочери. Она просто притянула Еву к себе и крепко обняла – впервые за долгие-долгие годы. И Ева, уткнувшись ей в плечо, разрыдалась, внезапно ощутив себя слабой и очень уставшей. Мама ничего не говорила, только крепко прижимала ее к себе и гладила ладонью по волосам. И эти жесты куда красноречивей слов и признаний рассказывали Еве о маминой любви.
А две недели спустя стало ясно, что Иван пойдет на поправку.
Эпилог
Год спустя
– Знаешь, а мне нравится! – ответил Иван после того, как пробежался взглядом по тексту. Все то время, что он читал с монитора, Ева следила за ним с волнением, пытаясь угадать по его лицу, насколько удачной или неудачной покажется ему идея.
– Очень здорово! – с нескрываемым восхищением воскликнул мужчина.
– Надеюсь, все у нас получится.
– Получится, еще и как.
Ева устало кивнула и, прикрыв ладошкой рот, зевнула. Иван покосился на нее с явным беспокойством:
– Лучше бы ты сегодня отдыхала. Чувствуешь себя уставшей, а села работать.
– Работа меня наоборот, бодрит.
– И все же… Я запишу тебя к врачу, может, тебе витамины нужны. Ты очень устала с нашим проектом.
– Ладно, – отмахнулась Ева. – Сама запишусь. Обещаю. Лучше расскажи, как дело двигается.
– Посмотрел сегодня четыре площадки. Две точно не подойдут, одна – еще туда-сюда, а одну мне бы хотелось показать тебе. Думаю, это то, что надо. Съездим завтра?
– Хорошо, – улыбнулась Ева и прильнула щекой к его плечу – крепкому надежному плечу своего мужа.
Идея, которую несколько месяцев назад предложил Иван, и которую она поначалу не приняла всерьез, обретала все более явные формы, и это не могло ее не радовать. Тем более что в этом проекте, как выразился Иван, она была мозгом, а он – двигателем. Ева помнила тот вечер, который стал поворотным в их жизни, в мельчайших подробностях.
… Ева после работы каждый день ездила к Ивану: вначале в больницу, потом – в дом его родителей. Ивана выписали, но до его полного выздоровления еще было далеко. В тот октябрьский вечер шел проливной дождь, за окном грохотал гром, и Ева по дороге с работы к Ивану промокла до нитки. Его мама заставила ее переодеться в сухое – свои брюки и толстый свитер Ивана, а затем накормила вкусным горячим ужином и напоила чаем. Но когда Ева засобиралась домой, непогода лишь разыгралась, и Иван наотрез отказался отпускать девушку под ливень.
