Не менее важно для меня было то, что и суженый пребывал в таком же состоянии. Наша связь была очень крепкой, невероятно сильной, и у меня не было сомнений: если сердце Ниркора перестанет биться, я умру вместе с ним.
Утром мы чинно позавтракали, постоянно касаясь друг друга, в молчании переглядываясь и наслаждаясь своим счастьем. Я вспомнила своего сводного брата и его жену, недавних новобрачных, и то, как сочла их полными идиотами.
А сама сейчас выглядела не лучшим образом: взглядом лаская фигуру любимого, физически тянулась к нему, не в силах справиться с желанием дотронуться, удостовериться, что он рядом, такой теплый, родной, мой!
А после завтрака меня порадовали известием:
— Мы сегодня отправляемся в цитадель плетельщиков, я на днях получил допуск к архивам времени.
— Как же тебе удалось? — поразилась я, обнимая своего мужчину со спины и прижимаясь всем телом. — Они же никого не пускают в свою святая святых, за редким исключением.
— Думаю, у нас как раз исключительный случай, — со вздохом заметил Ниркор, затем, повернувшись ко мне и беря мое лицо в ладони, поцеловал в глаза и губы.
— Неужели и мне разрешили? — спросила с сомнением, с трудом выныривая из тумана нежности, что окутывал меня.
— Конечно, ведь ты можешь что-то интуитивно почувствовать, что касается убийцы.
Кивнув, я уже с предвкушением стала ждать отправления.
Цитадель плетельщиков — необычное место с особой атмосферой.
Это огромная башня, чтобы добраться до нужного места, необходимо подняться на самый верх. Тяжелые двустворчатые двери распахнулись, и мы оказались перед глубоким провалом, внизу которого клубилась магия пустоты. Через провал вел узкий каменный мост, и, пока мы шли по нему, наши шаги гулко звучали, отражаясь от стен башни.
Я задрала голову: сверху свисали цепи, будто маятники, все выглядело так, словно мы внутри часов. Еще больше добавил реальности этому сравнению сияющий впереди циферблат со стрелками.
Он был настолько большой, что когда мы оказались на площадке перед ним, циферблат возвышался над нами на несколько метров вверх. И его свет слепил, заставляя жмуриться и испытывать легкий страх.
Пока мы направлялись в зал времени, я все внимательно рассматривала, но намного более меня интересовало именно место, к которому мы шли.
Это сияющее подобие часов внезапно дрогнуло, стоило Ниркору громко и четко озвучить причины нашего прихода, а затем я почти задохнулась от увиденного.
Мы ступили словно в никуда. Зал времени состоял из светлой половины и темной, и теперь мы шли по грани между светом и тьмой. С одной стороны ввысь уходила анфилада белоснежных колонн, которые упирались в небеса, где плыли молочные пуховые облака. Вместо пола у нас под ногами текла река, а по ее берегам росли заросли лавра.
С другой стороны царили сумерки и будто ночное небо плескалось под ступнями, а звезды, образуя водоворот, исчезали в пустоте. Мрачные черно-красные колонны убегали вдаль, словно тысячи раз отражаясь в зеркалах.
Невероятное место!
Мы, как предписывали инструкции, которыми нас предварительно снабдили, медленно и неторопливо вступили в течение времени, испытывая трепет и восхищение.
Мне потребовалось немало выдержки, чтобы не вскрикнуть, когда, проходя через меня, один за другим замелькали смутные образы. И лишь немного оправившись от потрясения, я начала методично и внимательно искать нужные мне ниточки, изучая события в жизни каждого рода. Хотя довольно поверхностно: чтобы погрузиться глубже и увидеть детали, требовался серьезный повод.
За таким времяпрепровождением текли минуты, превращаясь в часы. И перед тем как Ниркор прервал наше занятие, я смогла заметить знак, который показался мне на удивление знакомым.
Где я могла его видеть? При каких обстоятельствах? А может, в книге?
Мысль мелькала где-то на поверхности, но ухватиться я за нее не могла.
Уже когда стояла у телепорта и, хмурясь, старалась вспомнить, мое состояние отметил супруг:
— Ариадна, все хорошо?
Тряхнув головой, я улыбнулась:
— Конечно.
— А мне показалось, что-то мучит тебя.
Улыбнувшись, я решила прояснить давний вопрос.
— Еще бы! Вот, например, на испытании при приеме в академию меня экзаменовал ректор. Он был настоящим?
— Даже не знаю, — наигранно задумался Ниркор, беря меня за руку и направляясь к арке. — Думаешь, я могу сойти за иллюзию?
Получив ответ моим подозрениям, я воскликнула:
— Ага! Я так и знала!
А супруг рассмеялся, поцеловав меня в нос. Мы уже ступили на каменный пол академии, и, несмотря на грозящую мне опасность, я рада была сюда вернуться.
Глава 18. Догадка
Я всегда по жизни улыбаюсь:
только кому-то искренне, а кому-то назло.
Неизвестный автор
Теперь, после объединения, многое в моей жизни должно будет поменяться. И началось это сразу, как только мы вернулись от плетельщиков.
Супруг переселил меня к себе, не приняв никаких возражений: его покои были достаточно большими, чтобы обеспечить двум создателям зону комфорта. А если учесть, что нам сложно было оторваться друг от друга даже на время лекций, то для проживания нашей чете хватило бы и каморки.
Я всеми силами старалась не показывать своих пылких эмоций на занятиях, но, судя по взглядам окружающих, это не получилось ни у меня, ни у Ниркора. А все любопытствующие терзались вполне читаемым на их лицах недоумением и непониманием: как, за что я полюбила пожилого, пусть и из-за проклятия, мужчину?
И явно предположения были самыми нелицеприятными, прежде всего для меня, бастарда, но теперь это мало волновало. Весь мой мир сконцентрировался на любимом.
Впрочем, вся академия еще отходил от шока, когда однажды утром ректор пришел на лекцию молодым. Потрясение было настолько сильным, что ему даже пришлось дать время студентам прийти в себя, прежде чем начать занятие.
Что самое поразительное, супруг не стал никому ничего объяснять, и само собой, спрашивать его никто не осмеливался, как и меня теперь в моем новом статусе. По академии вновь поползли догадки, одна фантастичнее другой.
Немало вечеров мы провели, пересказывая слухи друг другу и веселясь.
Погруженные в свое счастье, мы не забыли и о расследовании.
Вернувшись от плетельщиков, мы все рассказали следователю, и был большой совет, на котором присутствовали все посвященные лица, было много споров, а еще было одно предложение.
Из-за него мы с супругом поругались в первый раз.
Поймать убийцу, который, страшно такое представить, имел покровительство влиятельного человека в одном из родов, который был методичен и очень осторожен, оказалось очень сложно.
