Возвратившийся 2 июня из Запорожья к гетману, его посланец Федор Донец о настроении запорожцев передавал так: словесно кошевой, судья и другие казаки в разговорах с ним, Донцом, объявляли, что если государь отпустит им вину за смерть гонца и стольника, то они впредь рады будут ему служить и всякого добра желать; если же он не отпустит им их вины, то у них положено на том, чтобы, соединясь с Дорошенко и татарами, идти воевать государеву вотчину, украинские города. От себя же Донец прибавил, что в Запорожье собралось очень много народу, гораздо больше против прежних годов, и большую часть его составляют пришельцы с полковником Константием правой стороны Днепра
[582].
Гетман Брюховецкий, получив и оба письма от запорожских казаков, и подлинные сведения от есаула Федора Донца, известил обо всем происшедшем в Сечи московского царя в пространном к нему листе. В этом листе он выставил три причины, вызвавшие, по его мнению, волнения в Запорожье. Первая причина та, что гетман предварил злое намерение полковника Константия западной стороны Днепра, приходившего с бунтовщиками прошлой зимой (1666 года) на малороссийские царского пресветлого величества города. Вторая причина – налог на мужиков разных городов, пригородов и сел левой стороны Днепра установкой дани на государеву казну, – тяглые мужики, недовольные этим, бежали на Запорожье и подняли там бунт. Третья причина – насилия и обиды со стороны воеводы Федора Протасьева на Украине в то время, когда гетман находился в Москве, – обиженные воеводой сошли в Запорожье и, конечно, там не молчат, а других к бунтам возбуждают. Опасаясь, чтобы искра бунта не залетела из Запорожья на Украину и не разгорелась бы в последней огромным пожаром, гетман просил царское величество прислать ему ратных людей для безопасности, потому что собственным полкам он не доверяет, так как многие люди этих полков могут «починиться запорожцам»
[583].
Через два дня после того, как написано было письмо Брюховецкого к царю, в Москве получено было известие о том, что из Запорожья в Чигирин выехал на 30 конях Чигиринский казак Ушул до гетмана Дорошенко и, объявив ему о сдаче всего Запорожья, принес на том присягу в Чигирине. В то же время от Дорошенко пошли в Запорожье для принятия присяги корсунский полковник Семен Бут да переяславский полковник Василий Сучкаренко с двумя татарами
[584].
Между тем Брюховецкий, опасаясь и за собственное положение и боясь за то, чтобы запорожцы не пристали к Дорошенко, отпуская от себя в Москву стольника Василия Кикина, просил царя, чтобы он пожаловал запорожцев, убивших Ефима Лодыженского, и велел бы «отдать» их вины
[585].
В Москве, конечно, понимали, если не более Брюховецкого, то не менее его, к чему могло привести брожение в Запорожье, и потому поспешили «отпустить» вины запорожцев, чем думали вполне успокоить их. 26 июня царь послал указ на имя гетмана Брюховецкого и, изъясняя в нем все поступки запорожцев «ослеплением и неискустностью ума», отпускал им их вину, а для успокоения самого гетмана велел белгородскому воеводе князю Юрию Борятинскому послать на Украину ратных людей
[586].
Итак, царь Алексей Михайлович, вынужденный положением дел, должен был «пробачить» вины запорожцев. Как говорит Самовидец: «А с того наибольше бунты начали восставати»… «Казаки считали, что им, по воле своей, все позволяется и что, будто бы, от них все зависело»
[587].
Отпустив вину запорожских казаков и тем на время расположив их к себе, царь нашел нужным привлечь на свою сторону и гетмана левой стороны Днепра, Петра Дорошенко. С этою целью к Дорошенко, в город Чигирин, отправлены были дворянин Василий Дубенский и стряпчий Василий Тяпкин. Посланцам велено было оторвать гетмана от союза с крымцами и поляками и склонить его на сторону царского величества. Посланцы отправились в путь спустя некоторое время после посылки в Сечь царской грамоты и скоро прибыли в Чигирин. Но в Чигирине они не имели никакого успеха, и гетман Дорошенко дал им такого рода ответ, что с поляками ему дела нарушать нельзя, потому что он живет под властью польского короля, а с татарами союза разрывать невозможно, потому что с ними побратался и всей палатой на совершенную дружбу присягал сам польский король, – «и так несть раб болий господина своего». А что до того, чтобы удерживать татар от набегов на украинские города левого берега, то в том виновен не он, Дорошенко, а запорожские казаки и московские ратные люди, живущие в Сечи: именуясь подданными московского царя, они причинили большие убытки в Крымском государстве, и татары хотят на заднепровских городах искать своих убытков
[588].
Говоря о причиненных запорожскими казаками убытках крымским татарам, гетман Дорошенко, очевидно, разумел поход их в октябре месяце на крымские улусы под начальством кошевого атамана Ивана Рога и полковника Ивана Серко. Кошевой Рог с 2000 человек казаков, ворвавшись в крымские владения, выжег много сел и деревень, посек много людей, а местечко Арбаутук взял изгоном и всех без остатка людей в нем истребил. Серко вышел также с 2000 человек и ударился от Кафы на Ширимбеевские улусы, много сел и деревень разорил, сына Ширимбеева, Атыша, семи лет, и мамку его взял в плен, а дядьку его иссек в то время, когда уходил от хана отводом. Всех пленных, женщин, девиц и недоростков мужского пола, запорожцы захватили до 1500 человек, а пленных освободили на волю больше 2000 человек
[589].
Кажется, этот же самый поход Серко на крымские владения разумеют и польско-малороссийские летописцы, относящие его также к октябрю 1667 года. Дело происходило, по их словам, так. Польский воевода Маховский, собравшись охранять Заднепровскую Украину от татар и турок, вышел туда со всеми своими войсками и расставил их по квартирам местного населения. Заднепровскому населению такое действие Маховского очень не понравилось, и оно призвало против поляков Дорошенко. Дорошенко не замедлил выйти против Маховского и нанести ему два поражения. Гетману помогали в этом и татары. Польный гетман Ян Собеский, узнав о поражении Маховского, вышел лично против Дорошенко и татар. Противники сошлись у Подгайцев, и тут орда с Дорошенко облегла поляков со всех сторон, но как раз в это время пришла весть, что Серко, выбравшись в октябре из Сечи, напал на Крым
[590]. Тогда татары, по выражению летописца, точно собаки, съевшие объедки, поспешно заключили перемирие с Яном Собеским и бросились в Крым. Хан напал на Серко под Перекопом и вступил с ним в бой. Сначала успех был на стороне татар, но под конец запорожцы разбили хана и заставили его бежать от Перекопа; вместе с ним бежали в горы и татары с женами и детьми. Запорожцы больше недели опустошали Крым, сожгли в нем много сел и, взяв большую добычу, благополучно возвратились в Сечь
[591].
