Однако слухи об объявлении запорожцами кошевым Савочки и Многогрешного не оправдались. Отвращение Серко к татарам также далеко не все разделяли. Не разделял этого мнения прежде всего Петро Суховий: он не только не брезговал союзом с басурманами, а напротив того, при помощи их хотел сокрушить Дорошенко. В самом конце апреля Суховий из Коша на Чертомлыке послал письмо переяславскому полковнику Дмитрию Райчу и в нем прежде всего извещал своего приятеля о том, что в апреле месяце запорожцы выбрали его, Суховия, на постоянное гетманство. Затем сообщал, что, после избрания на гетманство, он держал совет со всем старшим и меньшим товариществом войска запорожского и решил радеть и промышлять об успокоении отчизны и о соединении обеих сторон Днепра под единой властью, вследствие чего приглашал Райча не идти к Дорошенко, а идти к нему, Суховию. Далее Суховий сообщал о том, что Райч скоро услышит о пребывании его, Суховия, с запорожцами и с крымским ханом под Чигирином и что он уже разослал приказание всем полковникам правой и левой стороны Днепра собираться на Цыбульник. Почти в таких же самых словах и о том же самом писал Петро Суховий и к прилуцкому полковнику Ивану Маценко, сообщая ему о намерении своем вскоре после Святой недели идти к Чигирину и приглашая полковника идти против Дорошенко. Об избрании Петра Суховия в гетманы и о его намерении идти под Чигирин с запорожцами и ордой тому же Ивану Маценко сообщал из Коша на Чертомлыке и бывший прилуцкий полковник Лазарь Горленко, друг и кум Маценко. Горленко одобрял намерение Маценко оставить Дорошенко и «подлегать» к Многогрешному, но советовал ему лучше всего «быть двоеличною китайкою ко всякому на время, потому что это лучше будет для него»
[625].
Намерение свое Суховий действительно не замедлил исполнить: собрав запорожцев и 40 000 татарской орды, он «по траве», тотчас после великодненского праздника, вышел под Черный лес, расположился в 30 верстах от Чигирина и больше трех раз подбегал с запорожскими казаками к Чигирину, Жаботину и другим местам правой стороны Днепра, причиняя жителям огромные убытки в рогатом скоте и лошадях и захватывая много людей в неволю. Крымский хан и ногайский мурза отложились от турецкого султана и, вопреки его запрещению, сдружились с Суховием и с запорожскими казаками; хан прислал всяких запасов и сукна на кафтаны запорожцам. Союзники решили простоять все лето возле Чигирина и добывать его. При Суховии был и Иван Серко. В это время «стали поглядать на Суховиеву руку» и три полка, Полтавский, Миргородский и Дубенский, и даже склонны были отправить от себя посланцев в Запорожье
[626]. 10 мая киевскому воеводе князю Григорию Козловскому доносили, что Дорошенко назначил в Чигирине новую раду и на той раде хочет сдать свое гетманство, а крымские татары, в числе 20 000 с запорожцами, стоят в 20 верстах от Чигирина, на речке Цыбульнике, и ожидают хана; когда же хан придет, то татары и запорожцы будут чинить промысел над Дорошенко, а летом пойдут к Киеву и к другим городам Заднепровской Украины. Вслед за тем о намерениях запорожцев получил весть нежинский воевода Иван Ржевский; ему сообщали, что в Чигирине, в малом городке, засел какой-то запорожский полковник (нужно думать, Серко) с казаками, который не пускал в себе Дорошенко, что сам Дорошенко сидит в большом городе и находится в беспрерывной тревоге от татар и что Суховий отовсюду зазывал татар, чтобы окончательно ударить на Дорошенко. Но в тот же день воевода Ржевский получил и другую весть – что Дорошенко вошел в мировую с Суховием и Серко и, соединившись с ними, задумал перейти на левую сторону Днепра, чтобы добывать государевы города. Весть эта потом подтвердилась, и 11 мая в Киеве стало известно, что Дорошенко и Серко уже даже послали на переяславскую сторону два казацких пехотных полка, чтобы они «заступили» близкие к Днепру города, Золотоношу и Дубны. Полковники посланных полков, Головаченко и Манжос, переправились через Днепр под Оржищевом и ждали, пока Дорошенко и Серко подымут орду и всей силой пойдут на поляков и на малороссийские города левой стороны Днепра. Они отправили послов к турецкому султану с просьбой о принятии в подданство Дорошенко и объявили приказ всем казакам и крестьянам заднепровской и киевской стороны быть наготове. Сам Суховий в это время был в Запорогах, где состоял кошевым атаманом казаков, и приглашал Дорошенко на раду, но Дорошенко по-прежнему ему в том отказал. Особо от Манжоса и Головаченко стояли полковники Иван Малютенко в Воронкове и Иван Гладкий в Остре с 700 запорожцами
[627].
Видя приближавшуюся грозу со стороны Дорошенко и Серко, гетман Демьян Многогрешный послал из Батурина, 10 мая, увещательное письмо в Запорожье на имя кошевого атамана Петра Суховия и всего славного рыцарства низового, на Кошу, на лугах и на полях обретающегося. В этом письме Многогрешный прежде всего сообщал запорожцам о том, что он много раз писал им раньше означенного времени, но письма эти, вероятно, не доходили к ним, в чем он видел действия козней безбожного и не любящего добра лубенского полковника Григория Гамалии, сторонника Дорошенко. Затем он раскрывал все неблаговидные поступки гетмана Петра Дорошенко, которому он некогда повиновался как старшему, надеясь, что он будет промышлять об общем благе и доставит народу мир и тишину; в действительности же Дорошенко, забрав скарб и арматы убитого Брюховецкого и переправивши все это за Днепр, покинул на произвол судьбы города левой стороны Днепра и его самого, наказного гетмана Демьяна Многогрешного, объявив ему, чтобы он, Многогрешный, сам оборонялся от московских войск. Тогда ему, Многогрешному, ничего не оставалось больше делать, как «договориться» с его царским пресветлым величеством на тех статьях, на каких договорился славной памяти гетман Богдан Хмельницкий. Заканчивая свое письмо, Многогрешный молил запорожцев оставить хана и склониться к православному монарху, так как московский государь уже даровал свободу всем тем украинцам, которых позасылал Брюховецкий в Москву и в другие города, а крымский хан едва ли и одной душе христианской даст свободу
[628].
Вероятно, это письмо или вновь не дошло, или слишком поздно пришло в Сечь; по крайней мере, посланцы самого же Демьяна Многогрешного, бывшие в Москве в самом конце мая, рассказывали там, что запорожцы, которые ходили для рыбы, передавали, что им нет ни от царского величества грамот, ни от гетмана Многогрешного письма
[629].
Дошло ли письмо гетмана Многогрешного до Суховия или нет, во всяком случае, Суховий далек был от мысли держать сторону Москвы. Суховий и крымский хан Адиль-Гирей, находясь по-прежнему в миру, решили действовать заодно и постановили между собою договор на следующем: Адиль-Гирей посредством орды и казаков освободится от турецкого ига, а Суховий с запорожцами посредством орды освободится от Польши и Москвы; на том Суховий и Адиль-Гирей написали письмо Дорошенко и приглашали его примкнуть к ним. Но Дорошенко, получив об этом известие, отверг предложение и написал турецкому султану письмо с жалобой на хана и с просьбой низвергнуть его с трона и вместо него назначить другого, согласного во всем с Дорошенко человека. Узнав об этом, хан Адиль-Гирей и Суховий решили идти к Чигирину и захватить там в руки Дорошенко со всей его старшиной. В свою очередь Дорошенко, узнав о решении Суховия и Адиль-Гирея, пошел на хитрость: он стал склонять на свою сторону Суховия и предлагал ему собственную дочь в замужество, желая тем выиграть время и укрепиться турецкими силами
[630].
