После отправки гетмана Многогрешного в Москву управление Украиной вверено было трем старшинам: Петру Забеле, Ивану Самойловичу и Ивану Домонтовичу. 31 марта эти старшины отправили в Москву семь просительных статей, и последняя из них касалась Запорожья: просить царское величество учинить указ о том, пускать ли или не пускать людей с запасами на Запорожье. На эту статью последовал ответ: на Запорожье людей и запасов не пропускать, как о том и раньше приказано было бывшему гетману Демьяну Многогрешному, для того, чтобы вместе с людьми, побывавшими в Запорожье, не проходила на Украину никакая смута
[694].
Падение и ссылка в Сибирь гетмана Демьяна Многогрешного имели особенное значение для запорожского вождя Ивана Серко. Само по себе это обстоятельство обыкновенное: гетманы постоянно сменялись на Украине, и многие из них вместе с лишением гетманского достоинства лишались и жизни. Но для Серко весть о падении Многогрешного особенно запала в душу: видя, какие ничтожества брали в свои руки гетманскую булаву, Серко решил добиться гетманства на Украине для себя лично. Весть об этом скоро дошла в Москву, и там, зная военные способности Серко, его влияние на запорожцев и вместе с тем его ненадежный нрав и стремление к полной независимости, решили всеми мерами не допустить его до гетманства. В том помогли Москве и зложелатели Серко, правобережный гетман Петро Дорошенко и новый, заменивший Многогрешного, левобережный гетман Иван Самойлович и их неразборчивые в средствах сторонники, из коих главным был полтавский полковник Федор Жученко. Противники Серко знали по опыту, чего можно было ожидать от него, когда он возьмет в свои руки гетманскую булаву, и потому решились на самые крайние меры, чтобы избавиться от опасного для них человека. Обстоятельства им благоприятствовали. Разгромив белогородскую орду и захватив с собой мурзу Тенмамбета, Серко перебрался на левую сторону Днепра и снесся с боярином Григорием Григорьевичем Ромодановским, прося через него государевой милости. Получив на «картке государскую милость», Серко поверил Ромодановскому и из местечка Нового Санжара, Полтавского повета, направился вместе с зятем своим, Иваном Сербиным, в город Курск к боярину Григорию Ромодановскому, чтобы сдать ему пленного мурзу. Личный враг его, полтавский полковник Федор Жученко, воспользовавшись тем, что Серко ехал частным человеком, без запорожского войска, внезапно напал на него, схватил, оковал железами и отвез в Батурин, а мурзу Тенмамбета отправил в Полтаву и засадил в тюрьму. Это произошло 19 апреля 1672 года, а 22 апреля того же года Иван Самойлович, Петр Забела и Иван Домонтович извещали царя о поимке Серко, выставляя тот мотив, что он, разлучившись с Ханенко, гетманом польской стороны, переправился по левую сторону Днепра не для чего иного, как «для всеяния между народом бунта, а также и для того, чтобы склонить Полтавский и Гадячский полки на сторону Ханенка»; в заключение челобитчики просили царя, чтобы он указал им, как поступить с пойманным Серко. На этот лист царь Алексей Михайлович отвечал грамотой на имя Григория Ромодановского о том, чтобы он немедленно прислал Серко в Москву, так как стало известно, «что генеральная старшина и все войско запорожское, и чернь того Ивана Сирка хотят обрать гетманом». Царское приказание было исполнено в точности: Серко был доставлен в Москву, а из Москвы отправлен в Сибирь, в город Тобольск. Бежавший из Тобольска генеральный есаул малороссийского войска Павел Грибович, сосланный вместе с Демьяном Многогрешным в Сибирь, рассказывал, что Серко думал о побеге из Сибири, вот только этого не случилось
[695]. Не случилось же этого потому, что о Серко давно уже хлопотали, чтобы вернуть его из Сибири. Дело в том, что в это время против России и Польши поднялись страшные враги – турецкий султан Мухаммад IV, а заодно с ним крымский хан Селим-Гирей и заднепровский гетман Дорошенко, одинаково страшные как для России, так и для Польши.
Весной 1672 года турки, в числе 300 000 человек, перешли Дунай, вторглись в Подолию и ринулись на польский город Каменец. В короткое время город был взят, православные и католические церкви его были обращены в мечети, знатные женщины забраны в гаремы, многие христианские мальчики обрезаны и обращены в мусульманскую веру; один обрезан был даже в соборной церкви, в присутствии самого султана. Взяв Каменец, турки распространили слух, что скоро двинутся на Киев. Царь Алексей Михайлович, напуганный этой вестью, распорядился послать в Киев воеводой князя Юрия Петровича Трубецкого и обещал, в случае прихода султана, лично идти защищать Киев. Гроза, однако, на время прекратилась: разорив Каменец, султан пошел на зимовку за Дунай, хан – в Крым, а Дорошенко – в Чигирин. Но это было лишь временное прекращение наступательных действий со стороны турок на Украину. Чувствуя беду и зная по опыту, как трудно бороться с турками, Россия и Польша решили в тяжелую годину подать одна другой руку помощи, чтобы противостать грозным врагам. Само собой разумеется, что в этом деле без запорожцев обойтись ни в каком случае было нельзя. Вспомнив о запорожцах, вспомнили и о Серко.
И вот в 1672 году, 5 июля, прибыл в Москву польский посол Христофор Ковалевский; между разными другими вопросами он поставил и вопрос о возвращении Серко из Сибири «на общую услугу» московского царя и польского короля: «Тот Серко, служа обоим великим государям, непрестанно над общим неприятелем, над крымским ханом, промысл чинил и взял было мурзу, за которого ему давали выкупа 50 человек ясыря да 3000 ефимков; но по наученью изменника Дорошенка того Сирка в черкасских городах ограбили и мурзу отняли; кроме того, взяли у него 400 золотых да 7 лошадей и послали его к царскому величеству, назвав его безвинно бунтовщиком. А теперь Дорошенко писал белгородской орде и татарам (крымским), чтобы они шли к нему безопасно, потому что он того Сирка извел и помешки-де уже от него им не будет». Посол настоятельно просил царя отпустить Серко с ним немедленно и немедленно же отправить его под Белую Церковь для отпора неприятелям
[696].
Хлопотали о возвращении Серко и сами запорожцы: они писали письмо к гетману Ивану Самойловичу, в котором «все смиренно и покорственно просили его, как благодетеля своего, донести прошение к его царскому пресветлому величеству, чтобы Серко, по его челобитью, отпущен был к казакам для лучшего промыслу над неприятелем»
[697].
Вслед за письмом Самойловичу запорожцы послали письмо боярину Артамону Сергеевичу Матвееву: «Благодетелю нашему многомилостивому, об отчине нашей Малороссии и об нас, войске запорожском, многочестному ходателю и всяких щедрот давцу нижайшее наше поклонение посылаем и смиренно молим: умилосердись яко отец над чады, чтоб милостивым твоим ходатайством калмыки и чайки и хлебные запасы присланы были к нам и полевой наш вождь добрый и правитель, бусурманам страшный воин, Иван Серко к нам был отпущен для того, что у нас второго такого полевого воина и бусурманам гонителя нет; бусурманы, слыша, что в войске запорожском Ивана Сирка, страшного Крыму промышленника и счастливого победителя, который их всегда поражал и побивал и христиан из неволи освобождал, нет, радуются и над нами промышляют»
[698].
