Возвратившись на Украину и в Запорожье, казаки снова обратились к своим прежним делам, походам на Крым и Турцию. Еще в 1612 году казаки, под начальством Сагайдачного, пробрались Днепром и его широким лиманом в Черное море и причинили там большие разорения турецкому населению, после чего взяли намерение идти на Волощину. Польский король Сигизмунд III, узнав об этом, послал в 1613 году казакам универсал с требованием немедленно оставить свои замыслы и не беспокоить своими набегами ни турок, ни волохов. Как пишет Кулиш: «Услышав об этом своевольном замысле вашем, все коронные чины и вся Речь Посполитая, почти в один голос, горячо просили нас обуздать и покарать это своевольство ваше; а потому, в случае вашего непослушания, мы прикажем нашим старостам и всяческим властям истреблять вас и карать на имуществе, женах и детях ваших».
Такие угрозы, однако, нисколько не действовали на казаков: казаки, привыкшие уже к своеволию во время походов в Московское государство и вместе с тем приученные к полной непоследовательности своего правительства, то поощрявшего их, в случае надобности, то останавливавшего, в случае опасности, не обращали никакого внимания на королевские универсалы. В 1613 году они успели два раза сходить в Черное море и наделать много «шкод татарам, разорив несколько городов в Херсонесе Таврическом». Против казаков выслана была турецким султаном немалая водная армата, галеры и чайки, к очаковскому порту, мимо которого низовцы неминуемо должны были возвращаться назад. Но казаки, пользуясь ночным временем, напали на беспечных турок в самом порту и разгромили их, причем взяли немало турецких чаек и шесть больших судов, галер, а о своей победе донесли королю на сейме, через письмо и посольство, и коронному гетману Станиславу Жолкевскому. Не довольствуясь этим, казаки, вышедши из Запорожья в немалом количестве войска, пошли «на власти» и стали причинять «всякое зло» и украинскому населению. Они двигались к волошской границе, ведя с собой какого-то самозваного господарника, и уже добрались в имения князей Збаражских в Брацлавщине. Обыватели Брацлавского воеводства обратились с жалобой на казаков к коронному гетману, чтобы он спасал их от притеснений казацких. Тогда гетман, желая предупредить опасность, какая угрожала Польше от Турции, а вместе с тем имея намерение подать помощь брацлавскому населению, предупредил казаков через их же собственных посланцев и, собрав роты, вышел на Украину. Казаки, узнав об этом, повернули к Днепру и, перейдя реку, расположились в Переяславе
[219].
Правительство турецкого султана по поводу походов казаков обратилось за удовлетворением к польскому послу Андрею Горскому, бывшему на ту пору в Константинополе, но Горский на предложенный ему запрос отвечал, что казаки представляют собой разбойничье и разноплеменное скопище русинов, москвитян, волохов и поляков, привыкших, при случае, бесчинствовать и не повиноваться ни королю, ни сейму Речи Посполитой.
Этот и предыдущие ответы польского посла султану относительно набегов казаков на турецкие земли ясно показывают, что в Польше на ту пору нуждались в казаках и потому пока смотрели сквозь пальцы на все действия их в Крыму и Турции.
В начале весны 1614 года казаки снова предприняли поход в Черное море, но на этот раз им не посчастливилось: на море поднялась буря и разнесла их в разные стороны, причем морская волна одних из них потопила, других выбросила на берег, где они были изловлены и побиты турками
[220]. Несмотря на это, в том же году казаки, собравшись в числе до 2000 человек, вновь выплыли в Черное море; ими руководили бывшие турецкие невольники, украинцы-потурнаки, принявшие ислам («потурчившиеся») единственно из страха смерти, служившие туркам, но потом сумевшие обмануть турок и убежать на Украину. Они отлично знали все входы в побережные города Черного моря и предложили казакам руководить флотилией. Казаки приняли предложение и, выплывши на чайках в Черное море, ударились к берегам Малой Азии, или Анатолии, и пристали в богатой, крепкой, людной и цветущей гавани Синоп, славившейся по всему Востоку как богатством своих жителей, так и прекрасным местоположением и чудным климатом и прозванной «городом любовников». Пользуясь указаниями потурнаков, казаки напали на город, разрушили замок, перерезали гарнизон, ограбили арсенал, сожгли несколько мечетей, домов и стоявшие в пристани суда, вырезали множество мусульман, освободили из неволи всех христиан и после этого, причинив туркам, по исчислению торговых людей, на 40 миллионов злотых убытку, поспешно ушли из города. Известие о взятии Синопа произвело на турок оглушающее впечатление. Сам султан, узнав об этом, пришел в такой гнев, что приказал было казнить великого визиря Насаф-пашу и только по неотступной просьбе жены и дочери паши даровал ему на этот раз жизнь, хотя не преминул исколотить его буздыганом, то есть большой металлической булавой
[221]. Но, не довольствуясь этим, султан послал румелийского беглербека Ахмет-пашу преградить казакам дорогу и истребить их всех до единого, где только они будут отысканы. Вместе с этим «великий падишах» отдал приказание, для предупреждения дальнейших казацких выходов в Черное море, построить несколько замков при впадении реки Днепра в море, о чем и известил в том же 1614 году польского короля Сигизмунда III, советуя и ему, со своей стороны, принять соответствующие меры против казаков
[222]. Ахмет-паша немедленно отправился к устью Днепра и, имея при себе 4000 янычар со множеством другого народа, расположился на урочище Газилер-Геремих (Переправе воинов) и стал готовиться к постройке крепостей, а вместе с тем и к возвращению казаков в обратный путь от Синопа. Находясь несколько времени на Переправе воинов, Ахмет-паша потребовал у поляков съестных припасов для продовольствия своего войска и необходимых материалов для сооружения замков. Польское правительство увидело в этом стремление султана к разрыву с Речью Посполитой и желание расширить границы своих владений, а потому коронный гетман Станислав Жолкевский поторопился выйти на южную границу Польши и, как пишет Кулиш, держался там в течение некоторого времени с войском
[223].
Между тем казаки, мало заботясь о том, что ожидало их у Переправы воинов, шли морем в обратный путь, а здесь для их встречи привезены были даже пушки из Белограда и доставлены к Очакову. Увидя воочию грозу, казаки решили пробиться сквозь турецкие галеры и сандалы и уйти вверх по Днепру. Когда они приблизились к Переправе воинов, то на них посыпались пули, ядра и стрелы, но они, не теряя мужества и противопоставляя янычарским саблям и татарским стрелам собственное оружие, двигались вперед. Однако, уступая своим противникам и по силе, и по боевым средствам, казаки не выдержали натиска и были побеждены своими противниками: часть из них была убита, часть потоплена в воде, и только незначительное число, по донесению Ахмет-паши своему повелителю, прорвалось вперед и ушло к Черкассам и Каневу. Так рассказывается в одном источнике об этом деле. Другой источник передает об этом несколько иначе и приписывает поражение казаков у Переправы воинов великому визирю Насаф-паше. Чтобы заслужить милость своего повелителя, великий визирь поспешил послать к устью Днепра Шакшака-Ибрагим-пашу с несколькими судами и отборным войском. Ибрагим-паша, бросившись в открытое море, прошел незамеченным по морю и стал у днепровского устья раньше, чем прибыли туда казаки. Но казаки, зная все приемы турок в этом случае, взяли свои меры и, не доходя засады Ибрагим-паши, причалили к берегу, вытащили на сушу свои чайки и понесли их вдоль берега Днепра, чтобы потом снова спустить в реку выше турецкой засады и продолжать свой путь вверх по Днепру. Турки, проведав об этом, бросились на пеших казаков и хотели перебить их на месте. Но им удалось из 2000 человек казаков убить только 200 да 20 человек взять в плен; остальные казаки, побросав некоторую часть из своей добычи в воду, с лучшей добычей все-таки успели сесть в лодки и уйти от турок. Зато взятые в плен 20 человек казаков доставлены были Ибрагим-пашой в Константинополь и там преданы были, в присутствии жителей Синопа, приехавших с известием о разорении их города казаками, мучительным казням
[224].
