После казни пленных турецкое правительство послало известие Польше, что оно готово отправить войска в самую землю казаков, чтобы раз и навсегда прекратить выходы их на море и набеги на турецко-татарские земли. В Польше нашли, что это будет нарушением существующего между турками и поляками мира и ответили в Константинополь, что против казаков пойдет сам гетман Жолкевский, турки же могут стать у днепровского лимана и истреблять тех из казаков, которые выскочат в море
[225].
Но казаки мало обращали внимания на все угрозы со стороны турок и поляков и на «провесни» 1615 года снова выплыли на Черное море. На этот раз они вышли на 80 чайках и, отважно пустившись в открытое море, подошли к окрестностям самой столицы султана, Константинополя, и зажгли две пристани – Мизивну и Архиоки. Султан был близко возле этих мест на охоте и увидел из своего окна дым от двух пылавших пристаней. Оставив свою забаву, падишах в гневе бежал в Царьград и приказал отправить против казаков армату. А казаки между тем беспечно продолжали свои грабежи и под конец, задавши «превеликий страх и смятение султану и всем цареградским обывателям», покинули окрестности Царьграда и, гонимые турецким флотом, направились к устью Дуная. У устья Дуная между турецкой эскадрой и казацкой флотилией произошел бой, и тут верх остался на стороне казаков: турки потеряли почти все свои суда, из коих часть попалась в руки казакам, часть была пущена ко дну, часть разогнана по морю; сам начальник турецкой эскадры был ранен, попался в плен и предлагал казакам 30 000 выкупу, но не дождался свободы и умер в плену. После всего этого казаки благополучно поднялись в устье Днепра и тут, идя вверх, сожгли под городом Очаковом отбитые ими у турок галеры. В отмщение за это турецкий султан, в августе того же года, послал, как пишет Кулиш, «татарского царя» с войском на Волынь и Подолию, опустошившего и разорившего там много городов и селений
[226].
Не удовольствовавшись походом к Константинополю, казаки, в ноябре того же года, вторглись в Волощину, и если турки не отомстили Речи Посполитой за этот поход казаков, то тому было две причины: во-первых, война султана с персидским шахом, а во-вторых, извинение, посланное польским королем молдавскому господарю Томже.
Но все-таки этот поход казаков в Волощину так «глубоко запал в душу» султана, что он отправил против них двух предводителей – Али-пашу морем и Скиндер-пашу сухим путем
[227]. Казаки, нисколько не испугавшись султана, собрались, в начале 1616 года, в числе 2000 человек и снова вышли, под начальством Петра Конашевича Сагайдачного, Днепром против турок в море. Напав в днепровском лимане на Али-пашу, они разбили его наголову, взяли у него около полутора десятка галер и около ста челнов, а самого его заставили бежать. После этого, очистив днепровский лиман от врагов, казаки бросились к побережью Крыма, сожгли город Кафу и вывели из него на свободу множество христианских невольников. От Кафы, переплыв поперек Черное море, они взяли направление к берегам Малой Азии и, благодаря сильному ветру, дошли до Минеры: от Минеры берегом добрались до Синопа и Трапезонта и взяли приступом оба города, разбили пашу Цикалу, потопили три больших судна в море и, захватив несколько турецких судов, повернули назад. Узнав, однако, от кошевого атамана Бурдила о том, что Ибрагим-паша заступил им путь, казаки взяли направление под Бифорум, прошли в Азовское море и очутились в устье Дона, а с Дона направились пешком домой. Между тем Ибрагим-паша, не успев преградить путь казакам в море, пробрался в самые нетри Запорожья, разорил там несколько куреней («домки»), нашел две-три пушки да десятка полтора чаек и, не встретив там никакого сопротивления, потому что в Сечи оставалось всего лишь несколько сот казаков, да и то частью разбежавшихся в разные стороны, частью ушедших раньше того «на влости», ушел на речку Конские Воды. В это время на него наскочил возвращавшийся из похода Петро Сагайдачный, внезапно напал на татар, пленников освободил, всю добычу отнял, а самих татар всех до одного истребил
[228].
Известие о разорении Кафы, Синопа и Трапезонта казаками, видимо, проникло далеко за пределы Турции и стало известно итальянскому священнику Отанио Сапиенция, писателю первой половины XVII века. По его показанию, казаков в Запорожье набиралось в то время от 30 000 до 40 000 человек, они выставляли от 200 до 300 чаек, смело разъезжали по Черному морю и, как отмечают Антонович и Драгоманов, в 1616 и 1617 годах с успехом нападали на города Кафу, Синоп и Трапезонт
[229]. О взятии Синопа запорожцами в 1616 году свидетельствует и турецкий путешественник XVII века Эвлия-эфенди, который говорит, что казаки взяли этот город в одну темную ночь и что по этому случаю великий визирь Насир-паша был казнен за то, что скрыл этот факт перед султаном
[230].
После взятия казаками Кафы, Синопа и Трапезонта турецкий султан снова послал грозную ноту Польской республике и казакам. На этот раз угроза приведена была в исполнение, и крымский хан вторгся с многочисленной ордой на Украину, где произвел большое опустошение
[231]. Тогда польско-литовское правительство решило собрать комиссию и изыскать меры для укрощения казаков в их набегах на турецко-татарские владения.
Но пока составилась эта комиссия, казаки вновь собрались в поход и решили идти в Черное море. На этот раз у них был гетманом Дмитрий Богданович Барабаш
[232]. Неизвестно, он ли или кто другой руководил на этот раз казаками, но только они, выплыв в море, добрались до самого Константинополя и «тут замигали своими походными огнями в окна самого сераля». Увидя это, султан дошел до крайних пределов гнева против казаков и решил послать большое войско, под начальством Скиндер-паши, на Украину с целью искоренить все казацкое население ее и вместо него посадить мусульман. Коронный гетман Жолкевский, неуверенный в благоприятном исходе войны, нашел за лучшее заключить мир с турецким полководцем, и мир подписали в Буше, 17 сентября 1617 года, – по которому поляки обязывались непременно укротить казаков в их набегах на Крым и Турцию и заказать им выход в Черное море, в противном случае, как пишет Костомаров, обещали всех их истребить
[233].
