Это угрожающее письмо, по словам малороссийского летописца, произвело на Юрия Хмельницкого потрясающее впечатление, и он начал особенно бояться запорожцев: как пишет все тот же Величко – трясся подобно Каину, и куда ни шел, озирался во все стороны, в каждом видя запорожца, а под конец (в первых числах октября 1662 года) передал гетманство зятю своему, Павлу Тетере, сам же удалился в Киев и, под именем Гедеона, принял иноческий чин
[452].
Таким образом, после удаления Хмельницкого на Украине произошло неслыханное до тех пор дело: явились два гетмана – один по одну сторону Днепра, другой по другую, оба претендовавшие на власть. Первые восстали против такого раздвоения запорожцы: они хотели одного гетмана для Украины и из двух объявившихся предпочитали Павла Тетерю Якиму Сомко. 15 ноября 1662 года кошевой атаман Иван Иваненко-Величко и все низовое запорожское товарищество отправили письмо к Павлу Тетере такого содержания.
«Мосце пане Тетеро, новый гетмане украйно-чигиринский! Мы отчасти обрадовались, услышавши, что ваш своевольный шурин Юрась Хмельниченко, немного опомнившись, оставил свое гетманство, его душе и отчизне нашей малороссийской вредное, и прочь из Чигирина уехал. Но вот когда мы услыхали, что на место Юрася выбран ты гетманом, ваша мосць, мосце пане, и вовсе не ради твоих польских действий и стремлений, всегда даваемых и обещаемых вашей легкомысленной и ничего прошлого не уважающей братии, тогда мы снова впали в прежнюю скорбь и жалость. Не столько потому, что ты избран гетманом помимо нашей воли и ведома, всего войска низового запорожского, легкомысленною нашею братией, сколько потому, что ты, отвергая от себя союз православного российского монарха и свет святого и душеспасительного благочестия, припрягаешься к схизматическому лядскому союзу и приклоняешь себя и всю нашу братию, на свою погибель, к злославной унии. Не желая такого падения вашего и нашей братии, всех малороссиян, мы, по вашей искренней и должной ревности, усердно советуем вашей милости мосце пану, не навлекая на себя гнева и неминуемого суда Божия, совершенно отложить союз и предлагаемую унию с поляками, напротив того, преклониться и вместе с нами вполне оставаться в непоколебимом и святом благочестии и в союзе с высокодержавнейшим православным и милостивым московским государем Алексеем Михайловичем. Если ты в этом послушаешь нашей рады и здравого спасительного совета, то, во-первых, ты будешь иметь нас такими же друзьями и доброхотами во всех твоих желаниях, какими нас имел твой предшественник и тесть, добропамятный наш вождь Богдан Хмельницкий. А если не послушаешь нас, то мы покажем тебе иную нашу войсковую приязнь, такую именно, какою мы недавно отозвались в нашем письме до твоего необузданнаго шурина, Юрася Хмельниченка. Не изволь пренебрегать, ваша мосць, мосце пане, нашим усердным войсковым советом; стократно и усердно советуем тебе, для временной прибыли и вечного спасения, поступить и непременно сделать сообразно нашему совету, об этом весьма просим и всего доброго, если так сделаешь, на многия лета будем просить вашей мосце, мосце пану. Дан на Кошу Сечи Запорожской, ноября 15, року 1662. Вашей мосце, мосце пану желающие всякого добра приятели, Иван Иваненко-Величко, атаман кошовый, со всем старшим и меньшим низового войска запорожского товариществом»
[453].
Павел Тетеря, получивши и прочитавши это письмо, остался, однако, непреклонен к советам и просьбам запорожских казаков. Он вступил в переписку с польским королем Яном-Казимиром и решительно склонился к союзу с поляками. Однако, опасаясь беды от внезапного нападения на себя запорожцев, нашел нужным переехать на постоянное жительство из Чигирина в Корсунь, подальше от запорожских казаков
[454].
Но чего запорожцы не добились советом и просьбой от Павла Тетери, того добились силой от наказного атамана Якима Сомко. Успех борьбы их с Якимом Сомко зависел главным образом от того, что против Сомко выступил соперником, искателем гетманской булавы, хитрый, пронырливый, ловкий и до крайности льстивый Иван Мартынович Брюховецкий. Живя «несколько лет в добром захованне и в ласке всего войска низового», Брюховецкий прекрасно воспользовался положением дел на Украине для своих видов: во время войны Ромодановского с Хмельницким Брюховецкий явился с запорожским товариществом в город Путивль с предложением князю своих услуг и в это время успел войти в «знаемость, уподобание и ласку» московского боярина и свести близкое знакомство с блюстителем митрополичьего престола, епископом Мефодием, через которых потом успел расчистить себе путь к гетманству. Из Путивля Брюховецкий уехал на Украину и всю зиму 1662–1663 годов провел в Гадяче, подготавливая себе партию для выбора в гетманы. В декабре царь отправил на Украину стольника Лодыженского с приказанием весной будущего года непременно созвать раду и на ней выбрать «совершенного» вместо наказного гетмана. Стольник Лодыженский, явившись на Украину и имея в виду в течение зимы привести казаков в спокойное настроение, приказал Брюховецкому оставить Украину и вернуться в Запорожье, а весной явиться снова на Украину и принять участие в избрании гетмана. Брюховецкий был недоволен таким приказанием и на требование Лодыженского отвечал: «Не дождавшись государева указа и полной рады, в Запороги мне появиться нельзя, свои казаки меня убьют тотчас, зачем я столько людей водил и, не дождавшись рады, ушел. Сомко заказ делает в городах крепкий, чтоб в Запорожье никто не ходил и запасов не пропускал, а если надо мною Сомко или казаки что сделают, то Запорожье смятется и в городах будет замятия большая. По сношениям с Сомком, Юраска Хмельницкий многих за Днепром полковников и казаков казнил, которые великому государю добра хотели; а чернь вся и теперь хочет поддаться великому государю; когда выберется гетман всеми вольными голосами, пункты закрепятся и черным людям в поборах легче будет, то за Днепром, смотря на это, черные люди поддадутся великому государю». Не видя достаточных оснований в отказе Брюховецкого вернуться на Запорожье, посол потребовал исполнения царского повеления, но Брюховецкий вместо того заплакал и сказал: «Я рад государю служить и голову за него положить; но выгребся я с казаками в судах, у казаков лошадей нет, живучи здесь многое время, пропились все донага, зимою идти нельзя, тотчас меня убьют свои казаки; да и Сомко великому государю неверен, на дороге меня убьет, как Виговский Барабаша, и если надо мною что случится, то, говорю тебе сущую правду, вся Украина смутится и Запорожье отложится. Если государь весною полной рады учинить не велит, то я извещаю, что Сомко поддастся королю: для этого Юраска Хмельницкий и гетманство сдал Павлу Тетере по родству. Чего прежде у нас никогда не бывало, нынче гетман, полковники и начальные люди все города, места и мельницы пустопорожние разобрали по себе, всем владеют сами своим самовольством и черных людей отяготили поборами так, что в Царьграде и под бусурманами христианам такой тягости нет. Когда будет полная черная рада и пункты все закрепятся, то все эти доходы у гетмана, полковников и начальных людей отнимут, а станут эти доходы собирать в государеву казну, государевым ратным людям на жалованье: поэтому-то наказный гетман и начальные люди полной черной рады и не хотят».
