Прибыв в Сечь, Косагов нашел здесь недостаток в съестных припасах, потому что из черкасских городов, вследствие занятия шляхов татарами и нападения их на торговых людей, хлебных запасов никто не вез. Поэтому Косагов отправил из Сечи в черкасские города до Ахтырки рейтара Онуфрия Сукачева с товарищами и с деньгами в 230 ефимков для закупки тысячи четвертей хлебных продовольствий и просил государя учинить указ на доставку их подводами в Запорожье
[477].
Но уже на следующий день, то есть 21 сентября, после прибытия Косагова из-за Днестра, пришли в Сечь запорожские казаки и рассказали своему атаману, Ивану Серко, что они были в Черном море и что их настигли там турецкие галеры; казаки сцепились с галерами, бились с турками три дня и две ночи, а на третью ночь причалили к берегу, изрубили топорами свои чайки, а сами бросились от моря в степь и пешком добрались до самой Сечи. Выслушав это известие, Серко собрал войско и 2 октября вместе с Косаговым выступил из Сечи по направлению к Перекопу, а через девять дней уже очутился у цели своего похода. Перешед между городом Перекопом и Черным морем перекопский ров и разделив войско на два отряда, Серко с пешими казаками и русскими драгунами сам бросился в Перекоп с крымской стороны, а Косагову велел остаться у ворот Перекопа, на русской стороне. Расчет Серко удался если не вполне, то наполовину: казаки Серко дрались мужественно и взяли большой город, но ратники Косагова высекли только двое ворот малого города, но самого города, где сидели янычары, не сумели взять и потеряли у себя девять человек убитыми. Тут из крымских сел пришли в Перекоп до 1000 человек турок и татар и учинили жестокий бой в посаде города с казаками и московскими ратными людьми. Тогда казаки и ратники, соединившись вместе, зажгли большой город, захватили в плен нескольких человек татар с женами и детьми и вышли вон из города на русскую сторону. За ними бросились бывшие в засаде татары с нурредин-султаном: выскочив из Перекопа, они шли за казаками пять верст с пушками и бились с ними до самого вечера.
Но казаки и здесь имели перевес над татарами, причинив им большой вред выстрелами из пушек и ружей. В этом бою взяты были в плен таванский воевода Умар-ага и 27 татар. Всех пленников с их женами и детьми казаки изрубили, а сами потом, 16 октября, благополучно возвратились в Сечь. Из Сечи послан был к царю с известием об успехах оружия казаков и русских ратников бывший полковник Иван Гладкий, Роман Кныш да прапорщик Степан Зиборов, все трое – бывшие участники Перекопского дела
[478]. Прибывши в Москву, они сообщили, что Серко и Косагов шли из Запорожья к Перекопу с крымской стороны от Черкасского (то есть Черного) моря, в течение недели; в Перекопе они овладели земляным валом да большим каменным городом, а к меньшему городку, за наступлением дня, не приступали. Действовали же они одни, без калмыков, в Перекопе оставались один день, а назад шли три дня. Морового поветрия в Перекопе при них, послах, не было; слышно было, что оно свирепствовало там раньше их прихода; в Запорожье же у казаков все благополучно. Если же кошевой Серко писал к Брюховецкому о моровом поветрии у татар, то, нужно думать, он делал это просто от стыда, потому что, «будучи в разврате (раздоре), казаки избили всех пленных татар, и некого им было послать к гетману за языка». Изложив все это, посланцы жаловались на трудность и продолжительность своего пути, во время которого им пришлось пораспродать рухлядь и лошадей и на полученные деньги покупать себе харчи
[479].
Вслед за этим сам Косагов доносил царю в Москву, что 28 октября пришли из Крыма в Сечь черкасские полоняники и сообщили кошевому Серко о намерении крымского хана идти на Русь войной. Кроме того, со слов кошевого Серко, судьи и обозного запорожских казаков, Косагов извещал царя, что Тетеря вместе с поляками хочет идти на Кодак и взять его. В Кодаке на ту пору было всего лишь двадцать человек казаков, и если Тетеря возьмет ту крепость, то это послужит в большой вред как запорожским казакам, так и российскому войску. Кодак стоит на самом проходе по Днепру, и когда им завладеют враги, то неоткуда будет доставлять запасов в Запорожье. Послать же туда людей из Запорожья некого, потому что в самой Сечи их осталось очень мало, – все они разошлись, вследствие зимнего времени, в города по домам
[480].
Положение дел еще более усложнялось оттого, что в это самое время гетман Брюховецкий, видя наступательное движение поляков на Украину и не надеясь на свои силы, послал в Сечь к Серко с требованием, чтобы он шел, вместе с калмыками, под город Чигирин правой стороной Днепра
[481]. Но Серко этого сделать не мог, и вместо него выступил, с несколькими сотнями верховых казаков, в помощь Брюховецкому, запорожский ватаг Чугуй
[482].
В ноябре того же 1663 года Косагов доносил воеводе князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому и через него царю Алексею Михайловичу, что крымский хан со своей ордой и нурредин-султан уже стоят у Перекопа; что татары до Черного моря, по рву, сделали каменную стену и намереваются, соединившись с польским королем, идти на черкасские и русские города; что хан с ордой, полками и изменниками черкасами вместе с тем пройдет и в Запорожье. В Запорожье же совсем малолюдно: из ратных людей, бывших там, осталось только 200 человек, остальные все разбежались, да столько же запорожских казаков, а может быть, и меньше того – остальные все разошлись по городам. В случае же прихода врагов Запорожской Сечи и русского городка удержать будет нельзя: оставшиеся запорожцы или уйдут в днепровские займища, или сдадутся. Ратные же московские люди, покрав у запорожских казаков да у своей же братии лошадей, ушли из Сечи в Белгород. Бежали же они не от голода и нужды, а от страха, узнав, что поляки, татары и черкасы идут на Запорожье. В заключение Косагов просил князя Ромодановского выслать к нему в Сечь всех беглецов, чтоб Запорожье, вследствие своего малолюдства, не отступило из подданства великого государя и чтоб не пропали остальные ратные люди великого государя, казна, порох и всякие запасы
[483]. Донося об этом же самом царю, Косагов писал, что князь Григорий Ромодановский не велел высылать к нему беглецов московской рати и что между запорожскими казаками являются многие «шатости». Тут же вместе с этим он сообщал, что 20 ноября в Сечь из Крыма пришли новые выходцы из плена и рассказывали, что у села Бустурчея у крымского хана с мурзами была рада; после рады хан распустил орду по домам, но на десятый день приказал являться к Перекопу с запасами и с лошадьми. Из Перекопа он намеревался идти в заднепровские города к полякам; сойдясь с поляками и черкасами, предполагал отправиться на черкасские города великого государя. Хан уже послал пушки с татарами в городок Аслам, раньше своего прихода. Заднепровские черкасы также поднялись заодно с татарами: везде по запорожской дороге большое воровство, проезжих людей грабят и убивают. К этому бедствию присоединился еще недостаток в съестных припасах: в Запорожье осмачка ржаной муки продавалась по 5 рублей, а пшена и вовсе добыть было нельзя. Люди, посланные в город Ахтырку за покупкой хлеба, не могли его доставить потому, что не на чем было привезти. Теперь московские люди стали бежать из Запорожья еще и от голода
[484].
