Письмо Тетери, проникнутое убеждением спасти погибающую от раздоров родину и искренним желанием ей всякого блага, не могло не иметь своего действия на запорожцев. Григорий Косагов, извещая о том Москву, писал царю, что когда читали это письмо на раде, то половина запорожских казаков не хотела и слушать его, а половина обрадовалась тому. «И появились шатости в Запорогах великие. Кошевой Иван Серко чает от того письма себе и мне, твоему холопу, вместе с твоими великого государя ратными людьми, всего худого. И кошевой бьет тебе, великому государю, челом, чтоб ты, великий государь, пожаловал своею государскою милостью, велел прислать в Запорожье ратных людей на помощь, потому что теперь в Запорожье войска совсем немного. Теперь из запорожского войска послали узнать, на основании письма Тетери, о сдаче казачьих городов; и если города сдадутся польскому королю, а к запорожцам вскоре не придут на помощь ратные люди, то они сами сдадутся: великий страх у них перед крымским ханом; хан же этой зимой непременно собирается с казаками Тетери на Запорожье, чтобы взять Запорожскую Сечь. А Сечь у них на поле, и крепости около ней никакой нет, казаков же и ратных людей в ней всего около 400 человек». При всем этом кошевой Иван Серко оставался верным царю: он велел задержать посланцев Тетери в Сечи, а письма их отослал к гетману Ивану Брюховецкому
[488]. Но положение Серко и Косагова чем далее, тем делалось затруднительнее. По крайней мере, Косагов, в это самое время писавший письмо своему отцу, уведомлял его, что он переживает самые трудные минуты и что, быть может, судьба не позволит и свидеться им: «Батюшка государь мой Иван Иванович, здравствуй на многие лета, а меня помилуй, дай благословение и прости. Чаю, что пришло остатнее [время] ко мне: если черкасские города сдадутся, так и Запорожье сдастся королю, и мне с Серком тут мат; теперь бунтуют, на нас совет совещают с обманом и если найдут нужным, то могут отдать нас ляхам или татарам»
[489].
31 декабря царь Алексей Михайлович отправил грамоту в Запорожье к Григорию Косагову и в ней прежде всего приказывал ему и кошевому Серко уговаривать и укреплять всякими мерами и обнадеживать всякими милостями запорожских казаков; затем извещал, что ратными людьми наполнить Запорожье он уже приказал гетману Ивану Брюховецкому, о сыске и высылке беглых предписал князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому, а об отправке хлеба в Запорожье послана грамота воеводе в Ахтырку
[490].
Но пока пришла эта царская грамота к кошевому Ивану Серко и стряпчему Григорию Косагову, они уже совершили новый подвиг во время похода против татар. Бывшие пленные, вышедшие из Крыма в Запорожье, принесли весть, что, вследствие просьбы польского короля Яна-Казимира, крымский хан хочет идти на соединение с королем, чтобы общими силами ударить по Украине. Тогда Серко с Косаговым и с калмыцким мурзой Эркет-Атуркаем, имевшим под рукой 100 человек калмыков, пошел под Перекоп, чтобы помешать хану в его походе и добыть языков. Союзники добрались в Куты, на стороне Перекопа, над Черным морем, разграбили там немало татарских селений, захватили нескольких человек татар, отбили около 100 человек русских и черкасских пленников. Тогда против запорожцев, калмыков и русских ратных людей вышел перекопский хан Карач-бей и напал на них. Союзники отступили от него на пространстве двух миль к речке Каланчаку. Тут кошевой Серко и стряпчий Косагов устроили против татар из коней кош и открыли с неприятелями бой. Несмотря на то что татар было 1000 человек и ими предводительствовал знаменитый Карач-бей
[491], несмотря на то что у Серко и Косагова было всего лишь 90 человек запорожцев, 60 человек калмыков да 30 человек донцов, победа все-таки осталась за казаками. Убиты были Карач-бей, его брат, племянник, писарь, казнодар и все татары, кроме одного – единственного турчина Махмета. Калмыки не позволяли брать живыми татар и всех их старались колоть. Оставшийся в живых турчин сообщал Серко, что польский король постоянно шлет к крымскому хану посланцев и просит хана прислать ему орду на помощь, хан же отвечает ему, что за казаками, калмыками да ратными московскими людьми выйти ему из Крыма невозможно; в действительности же хан был испуган успехом запорожских казаков под Перекопом и смертью Карач-бея. Вышедший из татарского плена в Запорожье князь Василий Борисович Шереметев с рейтаром Иваном Калугиным подтвердил, что действительно хан так напуган запорожцами, что даже отправил посланца своего к польскому королю с отказом ему в своей помощи. То же сообщали и другие беглецы и пойманные татары.
Царь Алексей Михайлович, узнав о подвигах Серко и Косагова, выразил им особой грамотой свою милость и обещал обоим большие награды
[492].
Обезопасив Сечь со стороны нападения татар, Серко решил идти на запад к Бугу и Днестру для добывания языков. Оставив вместо себя в Сечи наказного кошевого Пилипчату (в других источниках он называется Пилипкой) и стряпчего Григория Косагова, сам же, взяв несколько сот человек запорожцев и тридцать человек донцов, Серко вышел из Сечи 8 января 1664 года. План Серко состоял в том, чтобы действовать в тылу у поляков и разъединить их с сильными союзниками-татарами; в главный же центр военных действий, Украину левого берега Днепра, в помощь Брюховецкому отправлен был запорожский ватаг Чугуй (по другому прочтению – Чугай).
Между тем Левобережной Украине и гетману Брюховецкому грозила большая опасность оттого, что в нее шел сам король Ян-Казимир с большим войском
[493] из поляков, литовцев, татар и немцев. Дойдя до приднепровского города, Переяславского полка, Воронкова, король стал переправляться здесь с правого берега Днепра на левый. Тут на него напал запорожский ватаг Чугуй и, причинив ему большую «шкоду», отступил назад, поспешив к Брюховецкому
[494]. От Воронкова король Ян-Казимир прошел за город Остер, а из Остра на Глухов. В это время гетман Брюховецкий, собрав войска и соединившись с князем Григорием Ромодановским, поспешил к Глухову и прибыл туда 30 января. Результатом этого движения было поспешное отступление короля от Глухова и торжество гетмана: поляки, вместе с королем, не стерпевши казацкого штурма, ушли из-под Глухова в Новгород-Северский, под которым, при селе Пироговке, были настигнуты Брюховецким и Ромодановским и побиты ими.
Разбив короля под Новгородом-Северским, но не причинив никакого вреда Павлу Тетере, который опоздал своим прибытием к Глухову и тем избежал страшного погрома, гетман Брюховецкий решил сам внести войну своим противникам и двинулся с войском к столице Тетери, городу Чигирину.
С таким же успехом действовал в тылу поляков и кошевой Иван Серко. Уже вскоре после отхода Серко из Сечи, а именно 20 февраля, Косагову и наказному атаману Пилипчате через некоторых выходцев из Брацлавского полка и бывших пленных из Миргородского полка стало известно, что хан, устрашенный запорожцами и калмыками, решил в течение всей зимы не двигаться никуда из Крыма и что вся орда, вышедши из Крыма, стоит на этой стороне Перекопа и охраняет его от запорожцев и калмыков, а гетман Тетеря ушел с женой и детьми из Чигирина в Польшу; жители же казачьих городов Тетерина уряда побили жидов, а тарговицкий полковник Степан Сулимка, по совету Серко, взял пушки Тетери из Лысянки и пошел на ляхов. Воевода же Григорий Косагов все еще пока сидел в Запорожье и жаловался на отсутствие ратников, разбежавшихся от него по домам, и на невозможность через то чинить промысла над изменниками
[495].
