О самих запорожцах Ермоленко сообщил, что они в составе всего войска с табором, пехотой и народом, под начальством Серко, Косагова и Хитрово, ходили в поля, на Куяльники, за реку Буг, и оттуда возвратились в целости, собираясь снова идти под турецкие городки. О подвигах запорожцев было доложено царю, и в конце октября 1665 года в Запорожье послан был стряпчий Иван Образцов с запасами
[545].
Но вместе с добрыми вестями Данило Ермоленко доносил Брюховецкому и вести, весьма неприятные гетману. Так, в это время объявился на Украине бывший запорожский казак, потом овручский полковник Демьян Децик, или Дацко; сперва он действовал за Брюховецкого, сражаясь против Дорошенко, татар и поляков под Белой Церковью и Мотовиловкой, а потом бросил свой полк под Киевом, ушел к наказному гетману Данилу Ермоленко в Переяслав; после этого он объявил себя гетманом Малороссии в противность Брюховецкому и был признан в этом звании некоторым числом малороссийских и запорожских казаков
[546].
Но этого было мало: в то же время получена была от Ермоленко и другая весть – о появлении в Заднепровской Украине Петра Дорошенко, бывшего черкасского полковника, занявшего место Павла Тетери. Последний, убедившись в том, что он не сможет отстоять ни собственного гетманства, ни Правобережной Украины, добровольно удалился в Польшу, захватив с собой свое имущество. Дорошенко выбран был на гетманство на самый Покров Пресвятой Богородицы и немедленно сообщил о том через письмо запорожским казакам. В письме запорожцам Дорошенко просил низовых рыцарей об утверждении его на гетманстве, о снисхождении и приязни к нему, какую они оказывали «славно покойному» Богдану Хмельницкому. На то письмо запорожцы с атаманом Иваном Величко-Босовским отвечали Дорошенко, что они готовы оказывать ему дружбу и признать его гетманом, но только тогда, когда он будет избегать «душевредной лиги», к которой стремились три «умомрачные» предшественника Дорошенко
[547].
Предъявляя свои требования Дорошенко, запорожские казаки вовсе не знали ни его характера, ни его политических идеалов, ни его истинных чувств к родине. Дорошенко был, бесспорно, человек выдающихся способностей и горячий патриот, чуждый самолюбия и партийных интересов. Это единственный, кроме Павла Тетери, из всех гетманов, который стоял выше личных и сословных интересов и желал служить с пользой родине, спасти ее от внутренних раздоров и поставить на путь политической автономии. Но он искал для этого совершенно других средств, нежели запорожские казаки, и выступил с совершенно новыми мыслями, нежели все его предшественники: объявив себя гетманом обеих сторон Днепра, Дорошенко решил отдать всю Украину под власть турецкого султана и заключил с ним по этому поводу формальный договор
[548]. Он видел, что Польша не дала счастья Украине, но в то же время он предвидел, что и от Москвы Украине не ждать поблажки: он полагал, что в конце концов малороссы, имеющие одну веру и почти один и тот же язык с русскими, потеряют и тень своей политической независимости и сольются безраздельно с великороссами. Поэтому если отдаться вместо московского царя турецкому султану, то, при разности языка и веры, можно рассчитывать, что Украина навсегда сохранит свою самостоятельность. В этом-то Дорошенко и разошелся с запорожцами, не меньше его любившими свою родину, но видевшими залог для своей свободы, как и вся украинская масса, в русском царе.
В отсутствие Брюховецкого Дорошенко успел одолеть своего противника, назвавшегося гетманом правой стороны Днепра, Степана Опару. Опара, собрав около себя партию людей и войско, стал действовать против Дорошенко и его союзников, татар. Сторонники Опары пытались призвать к себе на помощь реестровых казаков, но те отказали им и сообщили о том крымскому султану, стоявшему в то время с ордой под Черным лесом. Султан, кроме того, перехватил письма, которые писал Опара со своими сторонниками Ивану Серко и брацлавскому полковнику Василию Дрозду, враждебно настроенным против Дорошенко и татар и державшимся стороны московского царя. В этих письмах Опара и его сторонники приглашали Серко и Дрозда соединиться вместе и ударить на татар, а после боя идти к Белой Церкви и другим замкам, где у поляков оставлены были одни только залоги с немцами и жолнерами, и снести и разрушить их. Но крымский султан, перехватив письма и не подавая вида о том, что он узнал из них, написал Опаре и его сторонникам письмо и просил их приехать к нему для совета, обороны и целости войсковой. Когда же Опара приехал со своими сторонниками, то султан, показав их «измену» (полякам и татарам), велел их взять под стражу. Дорошенко выкупил Опару у татар и отправил его, скованного за шею и за ноги железными цепями, сперва в Белую Церковь, а оттуда, 28 сентября, через Дубно в Варшаву к королю, где он и был казнен
[549]. После этого-то вместо казненного Опары и выбран был гетманом правой стороны Днепра Петро Дорошенко.
Расходясь в одном, запорожцы и Дорошенко сходились чувствами в другом, а именно – в искренней ненависти к Брюховецкому, манившему русского царя и жадно простиравшему свои взоры к польскому королю. Заменявший Брюховецкого наказный гетман Данило Ермоленко, узнавши о сношениях запорожцев с Дорошенко, сообщил о том Брюховецкому и, получив от него по этому поводу лист, отправил его вместе с собственным запорожцем в Сечь. В собственном листе он убеждал низовых казаков не верить еретикам и не поддаваться на их прелести
[550].
Возвратившись на Украину, гетман Брюховецкий был встречен здесь единодушной ненавистью со стороны простых казаков, украинской массы, всего духовенства, в частности бывшего друга, но теперь злейшего врага его, епископа Мефодия, и в особенности запорожских казаков. Заодно с Брюховецким объявлена была вражда и русским.
6 февраля Григорий Косагов извещал царя, что в Запорожье жить ратным людям небезопасно и что в самой Сечи оттого осталось всего лишь 500 человек за разъездом всех остальных. Известие Косагова подтверждал киевский воевода Петр Васильевич Шереметев. Он писал царю, что запорожцы ратных московских людей не любят, говоря, будто по их милости войску не стало добычи, и хотят мириться с татарами и с Дорошенко; что всему злу заводчик Кирилло Кодацкий и его товарищи, казаки западной стороны Днепра, и что кошевой атаман Леско Шкура, видя замешательство в Запорожье, хотел было сложить с себя атаманство, но казаки упросили его остаться на кошевстве, хотя своих замыслов не покинули: под конец они скинули с кошевства Шкуру за то, что он знался с московскими воеводами Хитрово и Косаговым и не позволил казакам громить калмыков, и выбрали в кошевые Ивана Ждана, или Рога.
Рог, выбранный в кошевые и считая виновником всех бед в Запорожье и на Украине гетмана Брюховецкого, написал ему укоризненное и нравоучительное письмо:
