Мне было неловко беспокоить жену, но я должен был понять, не схожу ли я с ума.
Кожа на теле покрылась мурашками. Мне в жизни не было так страшно.
– Прошу тебя, выйди и посмотри, что там происходит, – умолял я Кэрри.
Наконец она встала и прямо в ночной сорочке прошла к двери и открыла ее. Я встал за ее спиной. Она смотрела будто загипнотизированная зрелищем. До конца дней не забуду ее лицо, когда она повернулась ко мне. Это было лицо человека, увидевшего, как распахнулись перед ним ворота ада.
Мы прижались друг к другу и смотрели на вереницу людей. Они все шли и шли нескончаемым потоком. Люди в странных белых одеждах с белыми свертками в руках, все очень серьезные, идущие к только им известной цели.
– Что происходит? – прошептала Кэрри.
– Не знаю, – ответил я таким же испуганным голосом. Мне хотелось оставаться спокойным, но получалось плохо. Единственным объяснением, которое приходило в голову, было, что я все же сплю и вижу кошмар.
Кэрри прикурила сигарету. Когда-то ради Даррена она отказалась от этой пагубной привычки, хотя выкуривала по тридцать сигарет в день. Я тоже бросил, из солидарности. Она протянула мне сигарету «Силк Кат», я затянулся, выдохнул дым и тогда понял, что все происходит на самом деле.
Дальнейшее было как в тумане. Не помню, как мы выбежали из дома и бросились черед дорогу. Мы стучали в дом соседей, потом сообразили позвонить. В окне над проемом вспыхнул свет. Через несколько секунд дверь распахнулась и появился Роб в пижаме. Он посмотрел на нас с таким удивлением, что его лицо я тоже запомню навсегда. Первым желание было обнять его.
– Нам нужен твой телефон! – выкрикнул я. – Позвонить в полицию. Извини.
– Я…
Происходящее в доме было для нас теперь далеким, оттого стало казаться нереальным. А я ведь никогда не верил ни в Бога, ни во всю эту сверхъестественную ерунду. Мой отец погиб, когда мне было двадцать, в его автомобиль врезался военный грузовик, дело была на переполненной трассе. Вскоре умерла от рака мама, как была уверена моя сестра, причиной болезни стало горе и шок. Слава богу!
Я набрал девятку и даже оторопел, когда мне ответил оператор и спросил, с какой службой меня соединить. Через несколько секунд мне ответил полицейский, и я внезапно почувствовал себя полным идиотом.
– У нас… понимаете, я… у нас… неизвестные люди… в доме, – произнес я и, повесив трубку, увидел, как по лестнице спускается жена Роба Мэнди, обеспокоенная суматохой. – Прости, – сказал я ей. – У нас в доме происходит что-то странное. Я вызвал полицию.
Кэрри упала на диван и зарыдала. Мэнди подбежала к ней, села рядом и обняла за плечи.
– Я приготовлю нам всем чай, – произнесла Мэнди и прошла в кухню.
Эта простая и обыденная фраза немного меня успокоила.
Казалось, прошло не больше минуты, когда за окном блеснул синий свет и к дому с шумом подъехала машина. Мы бросились открывать дверь и увидели на пороге двух офицеров в форме, держащих фуражки в руках, – сержанта средних лет и молодого констебля.
Роб пригласил их в дом. Стоя в маленьком коридоре, я принялся объяснять все, что недавно увидел, отмечая, как меняются лица служителей закона, приобретая выражение все большего недоверия. Когда я закончил, был уверен, что кажусь им чокнутым. Сержант сделал небольшой шаг вперед, склонился к моему лицу и несколько раз резко втянул воздух.
– Вы пили, сэр? – не без иронии спросил он.
– Не больше, чем обычно, – ответил я.
– Говорите, выходили из стены, сэр? И что-то несли?
Я смог лишь кивнуть.
– Совсем скоро Рождество, – продолжал офицер. – Возможно, они несли вам рождественские подарки. Там не было кого-то в красном костюме и с длинной белой бородой? Вы не видели оленя на крыше?
Рации обоих затрещали, и это еще раз подсказывало, что все происходит не во сне.
– Мы на Экклстоун, – ответил сержант. – Через пару минут выезжаем.
– Пойдите и посмотрите, – сказал я. – Входная дверь открыта.
Сержант кивнул молодому коллеге и указал взглядом в сторону дороги. Констебль вышел. В этот момент в коридоре появилась Мэнди:
– Я приготовила чай – не выпьете чашечку?
– Нет, благодарю, мадам, – кивнул ей этот циничный коп. – Авария на А-23, нам надо спешить.
Мне стало совсем плохо оттого, что я отвлекаю полицейских от важных дел. Я, Роб и сержант стояли в неловком молчании.
– Хорошие построили дома, – наконец произнес сержант. – Первый раз здесь.
– Мы совсем недавно переехали, – сообщил я.
Через мгновение входная дверь распахнулась и появился молодой констебль. Лицо его было белым как бумага, и он дрожал, как листок на ветке.
– Сержант, – с трудом произнес он. – Я… Я… Я… думаю, вам лучше самому посмотреть. Вдруг мне почудилось.
Офицеры перешли дорогу и направились в наш дом. Я вошел в гостиную и сел рядом с Кэрри. Она все еще рыдала, и я принялся ее успокаивать. Мэнди принесла большую кружку чая и спросила, не нужен ли сахар или молоко. От ее вопроса мне стало легче, будто на некоторое время я вернулся в нормальную жизнь.
Раздался стук в дверь. Роб пошел открывать, а я поспешил следом.
Сержант стоял в проеме и трясся, как и его коллега. Оба были бледны. Не сразу, но он заговорил:
– Не знаю, что и сказать… мистер… э… мистер Уилсон?
Я кивнул.
– Не похоже, чтобы над вами кто-то решил пошутить, так ведь?
– А вы как думаете? – поинтересовался я.
– Я не… я не видел ни одного воспроизводящего устройства, – сказал констебль. – Например, проектора.
– Не представляю, что и думать, сэр, – продолжал сержант. – Я никогда… со мной… не было такого… никогда… Ни с чем подобным я не сталкивался за все годы службы в полиции. Не знаю, что вам и посоветовать. Подобное случалось раньше?
– Нет, – уверенно ответил я.
– Я… подошел… к этим людям, к одному из них. И прошел его насквозь. Такое чувство, что я оказался в морозильной камере. Думаю, вам пока лучше не возвращаться в дом. Не сейчас, по крайней мере.
Он задрожал всем телом, и у меня по телу побежали мурашки.
– Они могут переночевать здесь, – предложил Роб. – У нас есть гостевая спальня.
Полицейские выглядели так, словно мечтали скорее убраться отсюда, и вовсе не потому, что на А-23 произошла авария, а это главная трасса в Лондон. Я был уверен, что они предпочли бы оказаться в любом другом месте, но подальше от нашего дома. Им явно было не по себе, но я был в определенной степени рад – это означало, что мы с Кэрри не сошли с ума.
Сержант держал в руке блокнот и попытался что-то записать, но пальцы его так тряслись, что, сделав несколько попыток, он бросил.
