На последнем пункте настоял Брикенфилд, и он сказал, что ему плевать, если ФБР или ФРС или сам Дж. У. Б. будут иметь к нему вопросы по поводу возврата налогов за последние три года, но отпугивать клиентов, которые платят, он не может.
Да это и без разницы, думал Тру. Петт и так знает, что охрана будет надежной. Увидит ли он в этом вызов? Стимул продемонстрировать, на что он способен теперь, вернувшись на арену?
Время покажет.
Судя по количеству народа на хайвее, напуганных не было. Ехали со всех сторон, с запада тоже, из Калифорнии. Агитационная деятельность Брикенфилда — по телевизору, по радио, в газетах — накрыла весь Юго-Запад и половину левого побережья.
[29] Сайт был сделан гладко и профессионально, но фотоснимки групп были почти так же неприятны на вид, как тот раздвоенный член с двумя полуголовками. В дни молодости Тру группы старались показать свои лица. Им не приходило в голову надевать маски палача, проволочные клетки или извитые штуки, похожие на французские сексуальные игрушки.
Первая группа начинала играть в полдень. Фестиваль должен продлиться до полуночи воскресенья, причем группы будут играть круглые стуки. Тру пробежал расписание, но он ни одного названия не знал: «Triumph of the Dark», «Skullsplitter», «FTW», «The Black Dahlias», «Rat Scab», «Monster Ripper», «Anus and Candy», «The Descenders», «Mjöllnir», «The Bleeding Brains», «The Luciferians», «Dear Mother’s Blood», «Fist Deep», «Dreams of Sharp Teeth», «The Sick Crabs», «The Slain» и так далее, и тому подобное.
Он вспомнил, какими странными казались когда-то «Adam and the Ants» в начале Новой волны. Сейчас они сделались обыденными, как записи Митча Миллера, которые слушал отец после обеда.
Вопрос в том… что будет дальше, что придаст уже этим группам привкус заплесневелой старости? Командир его оперативников назвал их группами «дет-трэш». Тру помнил, что сказал Джон Чарльз Роджеру Честеру: «Единственная причина, по которой мы там нужны, — смерть».
Гарт Брикенфилд не достиг бы того, чего достиг, будь он туп или ленив. Он знал, за что платит его публика и что она хочет видеть. Все эти прочие группы могут разводить любой треш по поводу смерти, но только «The Five» видала ее вблизи, в ее окровавленной подлинности.
На этой веселухе они будут героями дня.
— Джереми Петт… — начал Терри и сделал паузу на пару секунд. — Он мог уехать в Мексику, да?
— Может быть, — ответил Тру, глядя на дорогу и на все едущие впереди машины. Такой трафик на двухполосной дороге приводил его в ужас. — Я ж говорил вам: зависит от того, что у него в голове делается.
— В смысле не решил ли он, что убить одного и тяжело ранить еще одного достаточно? — предположил Кочевник. — Что ему этого хватило?
— Именно в этом смысле.
— Блин, да что ж такого, мать его, страшного в этом ролике? Да, там критикуется война. И другие группы тоже войну ругают, но никого не убивают за это! Чего он нас выбрал?
— Это вам его надо бы спросить.
— А я вас спрашиваю! — У Кочевника стало разгораться лицо. — Вы же его видели! Что в нем такого страшного, что нас за него надо убивать?
— Джон, — сказала рассудительно Ариэль, — он на этот вопрос ответить не может. Он не знает. Никто не знает, кроме Джереми Петта, а он не в своем уме. Может быть, что-то в ролике напомнило ему о пережитом. О таком, о чем он не хочет, чтобы ему напоминали. Так я думаю.
— Да, — согласился Тру. — И я думаю так же.
— Так мне что, идти на телевидение и извиняться? — спросил Кочевник у них обоих. — Вылезти на сцену и извиниться, что мы сделали этот ролик и Майка за него убили? Или дело не в ролике, а в песне? Извиниться за то, что мы написали эту песню, но больше никогда ни за что не напишем песню, которая может кого-нибудь разозлить? Знаете, что после этого останется?
— Знаем, — ответила Берк. — Хилые мелодии, как у Ван Халена. Которых, к моему сожалению, мы написали много. Вроде «Злого копа».
— А чем вам не нравится Ван Хален? — поинтересовался Тру.
— А чем тебе не нравится «Злой коп»? — Кочевник повернулся к ней, насколько позволял ремень безопасности. — Развлекательная песенка, людям нравится.
— Алкашам нравится, — бросила Берк, дернув губами в презрительной ухмылке. — И барменам.
— И владельцам клубов.
— С этой публикой не проканает, — напомнила она. — Вылезем с такой ерундой — нас сметут со сцены. Хочешь к Джорджу в больницу? Я — нет.
— Что?
До нее дошло, что она только что сказала. Послание из другого мира.
— Я в смысле… только не я. И точка.
— А мне Ван Хален нравится, — сказал Тру, обращаясь к Ариэль.
— Я всего лишь сказала, — продолжала Берк, уже заведенная на ход, — что играть мы должны для этой публики. Если мы с ними не установим контакт, они повытаскивают приборы и проделают нам новые анусы прямо во лбу. Так что, наверное… может, надо сразу ударить «Бедлам-о-го-го». Дисторшн врубить на всю катушку. На полную громкость. И ты, Джон, когда будешь петь, микрофон прямо в пасть захреначивай. Ори так, чтобы ни одна собака слов не разобрала. Сожри микрофон. Нормально?
Наступило молчание. Потом Кочевник кивнул:
— Нормальный план.
— Дисторшн — мое второе имя, — добавил Терри.
— И темп надо набрать, — сказала Берк. — Медленное станет быстрым, а быстрое — бешеным. О’кей? За мной, ребята, и я вас выведу.
— Вот это для меня концерт, — отозвалась Ариэль. — Люди, если у меня руки отвалятся посреди «Сочувствия», кто-нибудь их подберите и засуньте в холодильник.
— Прорвемся, — сказал Кочевник с улыбкой, которую можно было бы назвать нервной. — Девяносто минут шума, искажений и темпа. Может, какие-то песни придется петь дважды, но мы прорвемся.
Дорога I-10 свернула на I-8. Примерно через шесть миль после Хила-Ридж Тру и практически все, кто ехал на запад, свернули на двухполосную дорогу, какое-то время идущую ровно, а потом начинающую подъем в раскаленные кирпично-красные горы в сторону городка Стоун-Черч. На забитой дороге машины ползли. Пассажир едущего перед «Жестянкой» серого фургона опустил стекло и выплеснул на дорогу желтую жидкость из ведра. Она запузырилась, испаряясь. Стали появляться молодые люди в шапках-зонтиках с красной надписью «Стоун-Черч 9 — 2008». Они ходили между машинами, продавая воду в бутылках, футболки и шапки-зонтики с той же красной надписью.
— Награжденный, — вдруг сказала Ариэль. Это пришло ей в голову при мысли о Джордже, лежащем на больничной койке. — Вы говорили, детектив Риос вам сказала, что Петт награжден. — Она подождала, пока Тру глянул на нее, подтверждая, что услышал. — А что за награда?
