— Один храбрец залез туда сразиться со злым духом, — перебил Тру. — И спрыгнул с пика, когда понял, что зло ему не победить — оно в нем самом. Школьная история. Я хотел узнать про «Стоун-Черч».
— Эта легенда и Стоун-Черч взаимосвязаны, — пояснила она. — Город Стоун-Черч очень долгое время был обиталищем злых духов.
— Это вы кого-то цитируете? — Он прибавил газу, потому что поток снова тронулся, но тут же опять впереди загорелась цепочка стоп-сигналов. Бросая на дорогу темную тень, огромной птицей пролетел вертолет. — Или это ваше мнение?
— Я вам расскажу, что читала и слышала, если вы хотите слушать.
— Хочу, — ответил он, чуть не сказав «ваш выстрел».
Ариэль начала рассказ.
Глава семнадцатая
Она хорошо умела рисовать картины словами и сейчас стала рисовать их для Труитта Аллена: желтая пыль, реющая в горном воздухе, недвижность камней, окаймленных красным, солнце, льющее жар на трещины и расщелины старой сухой земли, а глубоко внизу, под этой запекшейся коркой потеют при свете фонарей люди, долбя кирками стены серебряной шахты номер три.
Раньше эту шахту разрабатывали испанцы, используя индейцев как рабов, но лишь в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году предприимчивые американцы обнаружили в земле дыру и выгребли образцы — посмотреть, что там есть. С ними появились вьючные мулы, брезентовые палатки, потом прибыли бочки гвоздей и нужное количество строителей, которым платила инвестиционная компания из Сан-Франциско, и началось возведение деревянных домов. На двух борделях повисли соответствующие цветные вывески, прочно встали четыре бара — качающиеся двойные двери и латунные плевательницы. Фургонами стали прибывать жены и дети. Ночью поднимался ветер и пел в телеграфных проводах, протянувшихся на столбах до Хила-Ридж. Построили школу, подальше от салунов и домов с плохой репутацией. Это была уже третья серебряная шахта, принадлежащая компании, и ее работники имели опыт строительства города вокруг мечты о богатстве.
Из шахты добывалось прилично серебра. И еще кое-что: немного свинца, следы цинка, достаточно золота, чтобы учащался пульс, женщины мечтали о блеске, а мужчины покупали карманные пистолеты — просто для защиты. Но серебра было много, и серебряная шахта номер три должна была обогатить многих.
Посланец Божий прибыл летом тысяча восемьсот девяностого года. На собрании горожан он представился как преподобный Дэниел Кайли. Особой он привез жену, двух юных сыновей, малютку-дочь и фургон с Библиями и сборниками гимнов. Хороший был человек, разумный человек. Человек с мечтами о том, чтобы улучшить мир, нуждающийся в спасении.
Человек.
В Денвере, где последнее время жил Дэниел Кайли, у него возникли трудности. Говорят, они были связаны с властью виски или с властью женщины, которая шепчет мужчине на ухо такие заманчивые вещи, на которые жена никогда не решится. Эта женщина смеется и делает то, о чем шептала. Потом смеется и смотрит, как рушится жизнь мужчины вместе с планами строительства новой церкви на Блейк-стрит. Кайли был изгнан из этого Эдема и долго скитался, стремясь искупить свою вину в глазах Господа, в глазах своей жены и в сердцах своих детей. Он должен был вернуться с боем, и единственным ему известным способом это сделать было построить нечто священное, нечто долговременное, маяк, уводящий грешников с пути тьмы. Потому что он знал, куда ведет этот путь: к погибели. К погибели заманили его пара зеленых глаз и пара рук в зеленых перчатках. В коридоре с красным занавесом, скрывавшим тайну Дэниела Кайли, зеркало показывало ему лицо погибшего человека.
Есть над чем посмеяться.
Компания горячо одобрила все, что предлагал Дэниел Кайли. Церковь стабилизирует общество, дает начало закону и порядку, необходимым в городах, предоставляет людям место, где венчаться, куда приносить детей на крещение, где проводить в тот путь, который ждет каждого. Церковь избавляет рабочих от недовольства. Ее решили воздвигнуть в центре набирающего силу делового района серебряной шахты номер три, и Дэниел Кайли агитировал компанию построить эту церковь не как обычно — из бревен и смолы, — но из камня самих этих гор. Построить на века.
И вот летом девяносто первого года в пропитанном красной пылью воздухе раздалось громкое «ура», и в землю вгрызлись первые лопаты. Потом пауза: фотограф заряжал аппарат стеклянными пластинами, расставлял мизансцену и запечатлевал момент под яркую вспышку магния.
Достроенная церковь оказалась чудом красоты, исполненным гордости и рождающим надежду. Камни лежали плотно и точно, известь — белее бороды Господней. Перед дверью легли резные каменные ступени, твердые и прочные, дабы вести нуждающихся по пути спасения. Кто знал, какое будущее ждет городок? Шахта давала серебро, и еще много предстояло найти полезного. Поселок с четырьмя сотнями жителей может когда-нибудь стать большим городом. Городом на вершине горы, соперничающим даже с Денвером.
О да, говорил преподобный Дэниел Кайли, обращаясь с новой сосновой кафедры к прихожанам на скамьях. Вполне может так быть.
— Как это началось, никто не знает точно, — сказала Ариэль. «Жестянка» продолжала взбираться вверх по горной дороге. — Но началось.
— Что началось? — спросил Тру.
— Конец, — ответила она.
Может быть, началось с самой шахты. Серебро не то чтобы кончилось — оно все так же блестело на стенах в свете фонаря. Но жилы его уходили глубже, и вслед за ними глубже уходили шахтеры, и день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем шахтеры уходили глубже.
И еще глубже.
Кто же первый рассказал в салуне, залпом хлопнув стакан, что видел в переходах и темных камерах, где тяжело качают пыльный воздух насосы, какую-то чертовщину? И что это было? Что видели другие, что заставило их вылезать из дыры, складывать в фургоны кирки и лопаты, забирать жен и детей, покидать дома, бросая покрывала на кроватях и тарелки в буфете?
Некоторые перед отъездом говорили. «Больше в дыру не полезу, — говорили они. — Нет, сэр, ни за какие деньги на этой земле. Потому что там Оно. Оно смотрит на меня из темноты, а если поднять фонарь, видны только его тени, потому что Оно уходит обратно в камень. Да, сэр, вы не ослышались. В камень».
Городским врачом был старик по имени Леон Льюис, который в свое время много насмотрелся видений среди пожирателей лотоса в Сан-Франциско. Он сказал мэру и городскому совету, что эти галлюцинации, по его мнению, суть следствия неудовлетворительного качества воздуха в штольнях. Насосы устарели, и их мощности не хватает на тех глубинах, которых достигла шахта, сказал он, и пора представить компании план парового двигателя, который будет приводить в действие новую систему вентиляции.
Ответом компании было изучение плана. Тем временем из штолен поднимались новые люди и клялись никогда туда не возвращаться. И почти никто ничего не рассказывал — ни спьяну, ни за деньги. Когда один из них облегчал душу, рассказав какой-то проститутке, то вполне было вероятно, что в городе через день-другой станет меньше и на одного шахтера, и на одну проститутку.
