Служба прошла весьма достойно, никто не стал бы этого отрицать. После ее завершения все были с ним очень любезны и не скупились на похвалы. Но удовольствия ему это не доставило. Он не был наивен. Церковь ведь оставалась по преимуществу ирландской, поэтому они нуждались в человеке вроде него как в посреднике. До поры до времени. Пока англичане не станут большинством. Нынешний архиепископ был по-своему неплохим человеком. Гилпатрик встречал священников, подобных ему, когда жил в Англии. Это был чиновник, слуга короля – умный, но равнодушный. А как бы хотелось, чтобы он хоть чуточку был похож на О’Тула. После окончания церемонии Гилпатрик вышел наружу и огляделся по сторонам. Вскоре он увидел, как к нему приближается всадник, и едва сдержал досаду, узнав знакомую горделивую осанку. А виноват во всем его брат.
Какое-то время после отъезда короля Генриха казалось, что обе стороны смогут поддерживать хрупкий мир. Монарх Плантагенет и верховный король О’Коннор даже заключили новый договор о разделении острова, наподобие того, что в древности делил Ирландию на две половины: Лет-Куйнн и Лет-Мога. По всей занятой англичанами территории начали возводиться нормандские крепости и огромные замки. Высокие деревянные частоколы окружали огромные земляные насыпи, увенчанные бревенчатыми башнями. Эти небольшие надежные форты определенно доминировали над новыми особняками, уже построенными Стронгбоу и его приближенными. Но англичан это не смущало и уж точно не останавливало. Ирландцы пригорюнились, а новые поселенцы жаждали земли все больше и больше. Вскоре перемирие было нарушено, и лорды из пограничных владений начали нападать на земли верховного короля, захватывая новые куски. Ирония заключалась в том, что сам Стронгбоу, который и был причиной всех этих событий, неожиданно умер, не дождавшись финала. Однако его смерть ничего не изменила. Захват земель продолжался уже по инерции. Один знатный авантюрист по имени де Курси даже добрался до Ульстера и захватил это маленькое королевство.
В относительно спокойном Дублине события на границах не слишком беспокоили родных Гилпатрика, но для его брата новый поворот мог иметь серьезные последствия. Потому что в 1185 году Ирландия удостоилась второго королевского визита, только на этот раз на остров прибыл не Генрих, а его младший сын.
Принц Иоанн ничем не напоминал своего неотразимого старшего брата Ричарда Львиное Сердце. Всю жизнь он, похоже, только и делал, что наживал врагов. Он был умен, но бестактен, ни одно дело не доводил до конца. Явившись на остров и встретившись с ирландскими вождями, чья одежда и длинные бороды показались ему чрезвычайно смешными, молодой человек принялся язвить и бесцеремонно оскорблять всех. Однако за его высокомерием и грубостью таился глубокий расчет. Чувства ирландцев его ни в коей мере не волновали: принц Иоанн прибыл на остров, чтобы навести порядок, для чего привез с собой своих безжалостных пособников вроде де Бурга и семьи Батлер, которых намеревался наградить землей за верную службу.
Дело в том, что захваченную часть Ирландии предстояло перевести на управление по английским законам: территории древних племен отходили во владения баронов, а вся земля отныне делилась на поселения – некоторое подобие английских округов. Поместья мелких вождей следовало превратить в укрепленные владения английских рыцарей. Английский суд, английские налоги, английские обычаи и в будущем английские графства. Кроме того, было еще немалое число рыцарей, которые благодаря своей дружбе с принцем могли рассчитывать на получение земли в Ирландии. А то, что для этого придется выгнать еще несколько ирландских семей из их родовых мест, принца Иоанна совершенно не волновало.
Среди тех, кто пострадал от нововведений, оказался и Айлред Палмер. В один прекрасный день ему просто сообщили, что его земли к западу от города, за счет которых существовала больница, отданы двум англичанам, приятелям принца Иоанна. И хотя сын Палмера Харольд и его внук Дойл были известными в Дублине людьми, даже их влияние не смогло предотвратить несчастье. Однако уже через несколько месяцев добрейшая чета Палмеров, вместо того чтобы предаться гневу и отчаянию, сумела убедить новых владельцев земли даровать бóльшую ее часть больнице, что и получило вскоре официальное благословение лично от самого папы римского.
– Вот видишь, – мягко сказала жена Палмера, – в конце концов все оборачивается к лучшему.
Если бы его брат был таким же мудрым, думал Гилпатрик. Но ведь он тоже виноват. Не будь он так занят церковными делами, он бы давно понял, какая опасность грозит Лоркану.
Когда король Генрих забрал древние земли Уи Фергуса, он разделил их на два больших поместья: северное и южное. Северное по-прежнему оставалось у Бэггота, южное – у его брата Лоркана. Поэтому его брат и рассудил по своему разумению, что он все еще вождь. Своего нового положения он так по-настоящему не понял не только потому, что принимал желаемое за действительное, как полагал Гилпатрик, но и потому, что, будучи ирландцем, не мог постичь одной важной особенности английского феодального строя: наличия землевладельца, который не проживает на своей земле.
В Англии и Франции это было обычным делом. Король даровал своим вельможам землю в самых разных местах, а те, в свою очередь, передавали ее во временное пользование. Владелец поместья мог сам жить в нем или в каком-то другом месте, мог иметь несколько поместий и передавать их управляющему, перед которым уже отчитывались все, кто проживал на этой земле, – от крупных фермеров до самых безропотных крепостных.
В случае земель Уи Фергуса владельцем был сам король, которого представлял юстициар. Этот управляющий занимался повседневными делами. Но до сих пор для удобства брат Гилпатрика считался единственным арендатором этого места. В течение нескольких первых лет арендная плата была скромной, и брат Гилпатрика воспринимал ее как традиционную дань ирландского вождя королю. Однако с прибытием новых чиновников принца Иоанна ситуация изменилась, начались неприятности. Когда управляющий потребовал плату за вооруженного рыцаря, которого полагалось снарядить от этих земель, брат Гилпатрика платить отказался. Его вызвали к управляющему, он не явился. Когда управляющий, человек терпеливый, сам приехал к нему, брат Гилпатрика обошелся с королевским слугой с крайним пренебрежением.
– Мы стали вождями тогда, когда род твоего короля еще был никому не известен, – заявил он управляющему, и это было чистейшей правдой. – Вождь не отчитывается перед слугой. Когда король снова приедет в Ирландию, – добавил он, – я к нему приду.
На это управляющий ничего не ответил и сразу уехал.
И все же Гилпатрик не переставал винить себя в том, что брат поступил так глупо. Если бы не церковные дела, разве не позаботился бы он о безопасности своей семьи? Ведь всего три недели назад брат приезжал к нему. И когда он задал свой вопрос, у Гилпатрика сжалось сердце.
– Объясни мне, Гилпатрик, – сказал брат, – что такое «бессрочный наниматель»?
На любых господских землях обитало множество самых разных людей. Низшее положение занимали сервы, которые не имели почти никаких прав и были фактически крепостными. Над ними стояло несколько различных классов, и среди них – грамотные работники с четко обозначенными правами и обязанностями. На верху иерархии находились свободные наниматели, владевшие одной или двумя усадьбами за оговоренную заранее плату. Были и свободные крестьяне или даже другие землевладельцы или религиозные общины с перекрестным или частичным владением. Однако ниже свободных нанимателей стоял класс с весьма сомнительными правами. Бессрочный наниматель был обычно независимым человеком, мог уезжать и приезжать куда и когда ему вздумается, но земля находилась в его распоряжении без всякого договора. И владелец земель был вправе выгнать такого нанимателя в любое время.
