– Отлично. Тогда пройдем, прогуляемся?
– Зачем?
– Базар есть. Вы уж, мужики, – разведчик посмотрел на Фролова и Боброва, – извините, дело конфиденциальное.
Техник воскликнул:
– И где таких слов набрался?
– Нормальное слово. Идешь, Илюха?
– Да пойдем, все одно свободное время.
Фролов предупредил:
– Не пить!
– О чем ты, командир? – изобразил удивление штурман. – Как можно?
– Я предупредил!
Старшие лейтенанты вышли из блока, затем из модуля личного состава вертолетной эскадрильи. В курилке никого не было. Там и устроились.
Павлов сразу перешел к делу:
– Ты сколько чеков берешь с собой?
– Две сотни.
– Значит, крупных покупок не намечается?
– Этого хватит. Да и что особенного покупать? Джинсы есть, кроссовки тоже, двухкассетник в коробке стоит, даже дорогой чайный сервиз прикупил. Шмоток по мелочи тоже хватает.
– А чего тогда прешься в Кабул?
– Подарок Людке хочу сделать. Часики какие-нибудь, водки подешевле, чем в военторге, прикупить, сигарет. Да просто развеяться, надоел этот гарнизон хлеще пареной репы.
Павлов сказал:
– В дуканах обменный курс один к двадцати.
– Ну и что? Обычный курс.
– А старшина роты Субарова может поменять на двадцать две афошки.
– Где поменять? Или у него собственный обменный пункт?
– Типа того. Есть афгани. Менять будешь?
– Да ну, суета только, с дуканщиками поторговаться – и так собьют цену.
– Собьют-то собьют, но двадцать два больше, чем двадцать.
– Ты что домотался, Юра? Или тебе старшина роты по афошке за каждый обмен отстегивает?
– Да пошел ты. Нашел ростовщика.
– Откуда у старшины местная валюта?
– Он в прошлый раз аферу с нурсиками – пластмассовыми колпачками от неуправляемых реактивных снарядов, провернул. В подробности вдаваться не буду, но умудрился чуть ли не тысячу сбыть по десять афоней. А на хрен ему эти афони, если в следующем месяце замена маячит? Ему в Союзе афгани на хрен не нужны.
Истомин усмехнулся:
– Эти афошки в Союзе вообще никому на хрен не нужны.
– Верно. Так будешь менять?
– Ладно. Уговорил. Но к хомуту не пойду.
– Я сам все сделаю!
– Договорились. Сейчас принести?
– Погоди, успеешь, я уже со старшиной договорился. Другим не отдаст.
– А что ждать? – поинтересовался Истомин.
– У Ленки моей завтра день рождения.
– И ты решил ей подарок сделать? Так это не проблема, купи ей паранджу, она оценит.
– Шуткуешь? А я серьезно. Мы договорились, что завтра я должен ей сделать предложение.
– В смысле? – удивился Истомин.
– Не въедешь? Предложение руки и сердца.
– Ты что, жениться на ней собрался?
– Охренел? Предложение еще ничего не означает.
– А если потребует слово офицера?
– Илюх? Ты в натуре такой наивный или прикидываешься? Кто дает слово офицера в подобном случае? Если в любом выходе духи грохнуть могут. Но не об этом. Ты посоветуй, что ей купить? Завтра не до обсуждения будет.
Истомин прикурил сигарету:
– Ну если собрался делать предложение, то надо колечко или перстенек какой дарить. Вроде так положено.
– Не мало?
– Ну можешь еще сережки прикупить.
– Насчет перстенька, это ты верно. А серьги? Посмотрим. Давай тащи чеки, у меня времени не так много.
– И сегодня пойдешь к Ленке?
– Конечно, если есть возможность перепихнуться. А возможность сегодня есть.
– А завтра, значит, будет праздник?
– Ты о дне рождения?
– Других праздников вроде не намечается.
– Днем они в столовой соберутся своим коллективом, а вечером, после отбоя, мы вдвоем отпразднуем. Уже все договорено. И место есть.
– Это отсек майора Глазова?
Павлов удивился:
– Откуда знаешь?
– Боря! Ты спроси лучше, кто в гарнизоне и чего не знает.
– Ну, бляха муха, что за система? Шифруешься, как только можешь, а все без толку.
– Я уже понял, проще делать все открыто. Если и так все всё узнают.
– Золотые слова, но иди.
Истомин сходил в модуль, принес чеки:
– Держи, здесь на двести рублей.
– Так это, значит, я тебе должен четыре тысячи четыреста афганей.
– Если по двадцать два, то да.
– Все, свалил, деньги завтра отдам, чтобы не рисоваться здесь.
– Добро!
– И еще, ты поможешь мне подобрать перстенек!
– Без проблем!
Колонна с туристами выехала из Шергана в 9:00.
Выдерживая среднюю скорость сорок километров в час, она затратила на дорогу в семнадцать километров двадцать пять минут, еще двадцать ушло на то, чтобы рассредоточить машины в окружении БМД на площади.
Появление русских афганцы восприняли по-разному. Кто-то жался к зданиям, искоса глядя на «неверных», кто-то поспешил убраться от греха подальше, все же боевые машины десанта с авиационными пушками и экипированные десантники, вооруженные до зубов, сидевшие на броне, впечатляли. Кто-то, особенно дуканщики, мелкие лавочники, уличные торговцы радовались. Появление русских сулило им неплохой барыш. Командиру взвода сопровождения замполит полка, возглавлявший делегацию, приказал находиться на площади в готовности и действовать по обстановке. Перед выдвижением состоялся довольно продолжительный инструктаж. Замполит объяснил, что все военнослужащие, за исключением охраны, должны присматривать за женщинами, не оставлять их одних. По одному вообще запрещено перемещаться. Да и сектор перемещения ограничивался площадью, до угловых дуканов. Майор Харламов подчеркнул важность приличного поведения, недопустимость конфликтных ситуаций. На закупку товаров отводился ровно один час, после чего без дополнительной команды сбор у машин. Начальник штаба отдельно проинструктировал взвод охранения. Бойцы на броне во все глаза смотрели по сторонам, стараясь не упустить какого-либо необычного случая. И это, в принципе, было не сложно. Советские военнослужащие и вольнонаемные резко контрастировали с местными.
Истомин и Павлов, ехавшие в разных «ЗИЛах», на площади нашли друг друга. Истомин спросил:
– Твоя тоже приехала?
