– Спасибо, дядя Вазир.
– Ну ступай, тебе, наверное, пора спать?
И вновь мальчишка посмотрел на отца.
Тот сказал:
– Да, Матик, ступай.
– Хорошо, отец. Спокойной ночи.
– Спокойной!
Мальчишка вышел из комнаты.
Все проводили его взглядом.
Арезу погладил бородку:
– Подрос. Когда я у тебя был в последний раз?
– Полгода назад, зимой.
– Да, зимой. Всего полгода, а подрос. Скоро женить.
– Он, Вазир, едва не умер.
– Что? – воскликнул Арезу. – Как это едва не умер? Его укусила змея или скорпион?
– Нет, болезнь едва не свела в могилу.
Здесь надо отметить, что Вазир Арезу и Аран Ганар являлись двоюродными братьями, а сын Ганара был единственным племянником Арезу.
– Что же случилось?
– Русские врачи сказали, что внутри что-то лопнуло, и гной мог попасть в кровь.
– Русские? – повысил голос Арезу.
– Да, Вазир. У нас некому лечить, пришлось обратиться к русским, что стоят в Шергане.
– Но это наши враги.
– Теперь я не уверен в этом.
– Ты с ума сошел?
– Нет, брат, но если не русские, то Матик бы умер.
– Хоп, ты связался с советской военной частью, что дальше?
– Они тут же прислали вертолет с врачами. Те осмотрели сына и сказали, что срочно надо делать операцию. В условиях кишлака это невозможно. Я согласился, чтобы они забрали его к себе. И я полетел вместе с сыном. И, знаешь, Вазир, русские отнеслись к нам не как к врагам. Врачи долго боролись за жизнь Матика, я видел, как тяжело проходила операция. И они спасли его. А потом предоставили отдельную чистую палату, мне дали место, допускали в палату сына. Русские делали уколы, давали лекарства, кормили. Они отнеслись к нам как к людям, попавшим в беду. Я знаю, что ты ненавидишь их, я тоже ненавидел русских, но сейчас я благодарен им, и они мне не враги.
Арезу прикурил сигарету. Аран подвинул ему пепельницу.
Жена хозяина дома принесла чай, сладости, пиалы, сказала, что скоро будет ужин. И тихо ушла.
– Вот значит как, – проговорил Арезу, – русские теперь тебе не враги. И они спасли моего единственного племянника.
– Да. Или ты предпочел бы, чтобы Матик умер?
– Нет. Но этот случай ни о чем не говорит. Иногда они совершают благородные поступки, но ты вспомни, сколько наших людей погибло от их войск.
– Это война, Вазир, мы же тоже не жалеем их?!
– Война, но кто ее начал? Разве мы начали эту войну? Разве народ Афганистана спросили: нужны ли здесь иностранные войска? Зачем они пришли? Зачем рушить наши традиции, внедрять советские порядки? Разве мы не могли сами разобраться с порядком в своей стране?
– Ты прав, Вазир, народ никто не спросил. Но власть же запросила советские войска. И русские вошли по запросу тогдашнего правительства.
– Которое и уничтожили.
– Я не хочу спорить с тобой, Вазир, но знай, русские теперь для меня не враги.
– Если они тебе не враги, то значит друзья?
– Случись врачам и пилотам, что прилетали сюда, вновь появиться в селении, я встретил бы их как дорогих гостей. Но если мне предложили бы доносить на тебя, других полевых командиров, на тех, кто воюет против них, я прогнал бы русских, оставаясь при этом благодарным им. Тем, кто спас моего сына.
Арезу усмехнулся:
– Хорошо хоть, они не завербовали тебя. А ведь, наверное, пытались? Ты сколько провел в советском гарнизоне?
– Неделю. Но никто не вербовал меня. Со мной говорили какие-то офицеры, наверное, из контрразведки, по части запрещали ходить. Но вербовать не пытались.
– Странно. Такая возможность заполучить агента.
– Ты хочешь оскорбить меня, Вазир?
– Нет, просто говорю, странно, что тебя не попытались завербовать.
– Я сказал правду. Впрочем, ты знаешь, я никогда не лгу.
– Знаю. В нас течет одна кровь, и на измену ты не способен. Хоп! Русские спасли Матика, ты благодарен им за это, пусть будет так. Никто и не собирался заставлять тебя воевать с русскими.
– Я мирный человек. Но защищать свой кишлак буду до конца, независимо от того, кто решит захватить его.
– Достойные слова.
– И ты можешь во всем рассчитывать на меня, я всегда готов предоставить тебе кров или убежище, ты мой брат, за тебя я жизнь отдам. Но, может быть, и тебе не стоит продолжать эту бессмысленную войну?
– Извини, брат, но в мои дела не надо вмешиваться. Тебе русские не враги, мне враги, а значит, я буду воевать с ними, пока они не уберутся из страны.
– Это твое право.
– Это мой долг.
Жена Арана принесла мясо, лепешек. Ужин прервал разговор.
После ужина о случае с Матиком и об изменении в мировоззрении Арана не вспоминали.
Арезу знал, что, несмотря на благодарность Арана русским, брат никогда не предаст брата, поэтому вел себя как обычно.
Он повернулся к связисту:
– Готовь станцию, Бахиж.
– Да, саиб.
Связист занялся радиостанцией.
Монар унесла посуду, выставила чайник со свежим заваренным зеленым чаем.
Аран спросил:
– Извини, брат, могу узнать, что привело тебя в Тахарак?
– Я хотел проведать тебя.
– Так ли это?
– Почему я не мог приехать к брату и племяннику?
– Мог, но зная тебя, думаю, причина в другом.
Арезу кивнул:
– Ты прав. Я приехал не только для того, чтобы проведать тебя. У меня в ущелье назначена важная встреча.
– И ты приехал только с одним воином-связистом?
– Конечно, нет. В ущелье стоит отряд. Небольшой отряд, но большой мне и не нужен.
– Понятно.
Связист вызывал Бакара. Минуту, другую.
Он хотел уже оставить это занятие, как неожиданно полевой командир ответил.
Связист тут же доложил Арезу:
– Саиб, господин Гуртани на связи!
– О! Это хорошая новость.
Он взял гарнитуру:
– Бакар?! Вазир.
– Да, Вазир? Салам.
– Салам, Бакар. Я недалеко от места встречи. Мне надо три-четыре часа, чтобы быть на месте. Где ты?
– Я сейчас в северной роще. До места сорок километров. Недалеко, но на пути перевал. Тропа есть, однако по ней идти рискованно, да и машину я оставить не могу. Придется объезжать.
