– Вызови Гуртани.
Тот ответил:
– Слушаюсь. – И начал ввозиться с радиостанцией. Спустя пять минут доложил: – Саиб, Гуртани на связи.
Главарь принял гарнитуру и вдруг услышал приближающийся характерный рокот двигателей вертолета.
– Шайтан, – воскликнул он, бросая гарнитуру обратно, – всем в укрытие!
Но банда не успела зайти в развалины кишлака. Вертолет капитана Фролова уже вошел в зону видимости.
Полет «Ми-8» проходил в штатном режиме.
Истомин уточнил курс, Фролов принял доклад штурмана.
Учитывая усилившийся бортовой ветер в верхних слоях, он опустил машину на высоту пятьдесят метров от вершины ущелья.
Маневрирование отняло некоторое время, поэтому «Ми-8» вышел к Астару с задержкой в пять минут.
Истомин первым увидел скопление боевиков у развалин, включил переговорное устройство:
– Духи, командир.
Командир экипажа также увидел группу вооруженных людей с лошадьми, прижавшихся к разбитым дувалам брошенного селения.
– Твою мать, нам только этого не хватало.
– Что делаем?
– Проходим дальше, отворачиваем к плато. Оттуда связь с базой.
– Понял.
Вертолет подошел к отряду душманов.
Арезу явно не ожидал такого развития событий. Но среагировал на угрозу больше машинально, крикнув пулеметчику из второй боевой группы:
– Валид! По «вертушке» огонь!
Пулеметчик Баври поднял готовый к бою РПК и ударил по «Ми-8» в тот момент, когда он проходил над головой.
Пули вонзились в незащищенное днище от кабины пилотов до хвостового винта. «Ми-8» начал набор высоты с отворотом на плато.
Ни днище кабины, ни грузового отсека у машины Фролова не бронированы, поэтому 7,62-миллиметровые пули легко пробили дюраль.
Дернулся на своем месте Истомин и уронил голову, изо рта показалась кровь.
– Илья! – крикнул Фролов.
Штурман не ответил.
Бобров закричал:
– Командир! Уводи машину на плато.
Фролов подал ручку управления вправо, увеличив «шаг-газ», бросив борттехнику:
– В грузовую кабину, посмотри, что с разведкой.
Бобров метнулся к двери, распахнул ее.
Вернулся, когда «Ми-8» вышел на плато:
– Хреновы дела, командир! Человек десять ранено или убито. В кабине дым.
– Причина дыма?
– Не знаю, скорее всего поврежден маслопровод.
Фролов отвернул ручку управления еще вправо, но отворота не произошло, вместо этого началась сильная вибрация.
– Черт.
Он повернул ручку управления влево. Машина послушалась.
Фролов крикнул технику:
– Гена, что с Илюхой?
«Ми-8» выносило к ущелью.
– Убит Илюха! – как-то с надрывом ответил Бобров.
– Падает скорость, теряем высоту.
По борту вновь ударила дробь пуль.
На этот раз вскрикнул Бобров и рухнул к откидному сиденью.
– Что? – воскликнул командир экипажа.
В ответ молчание.
Он повернулся. Бобров сидел на полу, глаза устремлены куда-то в пустоту, тело пробили судороги, под техником появилась лужа крови.
– Твою мать!
Фролов переключился на радиостанцию. Но та молчала. Видно, тоже получила повреждения. Вертолет тем временем продолжал терять высоту. Его сильно развернуло влево:
– Черт, только не склон, надо на дно.
Вертолет выл турбинами и продолжал сближение со склоном, теряя высоту. Фролов, стараясь исправить положение, потянул ручку управления на себя, «шаг-газ» слегка отпустил.
Он продолжал нажимать на кнопку «Радио», чтобы сообщить о повреждении машины в результате обстрела, вызвать помощь. Но рация не работала.
И дно и склон приближались.
Одна мысль была в голове, сесть на дно, но от него ничего не зависело. Несущий винт терял обороты, высота таяла.
Когда до дна оставалось с десяток метров, Фролов произвел последнюю попытку смягчить удар. Он резко рванул ручку управления на себя, увеличив шаг винта. И тут же удар, от которого потемнело в глазах. «Ми-8» подскочил, или это показалось капитану, затем второй удар и крен влево, фюзеляж завалился набок, лопасти несущего винта разлетелись, остатки молотили воздух. Фролов успел перекрыть подачу топлива, двигатели встали. Воспламенения керосина удалось избежать. Он отстегнул парашютную систему, ветер ударил слева, блистер был сорван, снаружи доносились голоса. Вернее голос старшего лейтенанта Павлова:
– Из машины, всем из машины, раненых, убитых с собой, быстрее, парни, и оборону, занять круговую оборону.
Ну хоть десантников побило не всех, а главное взводный был жив, не растерялся, принял командование.
Фролов двинулся в грузовую кабину. Оттуда разведчики вытаскивали двух, скорее всего, погибших бойцов.
Дверь тоже была сорвана, но пока духи не подошли. Обстрела не было. В проеме показалась голова Павлова:
– Живой, Вова?
– Я живой, а вот Истомин, Бобров… нет их больше, помоги вытащить, а то полыхнет и сгорят к чертовой матери.
– Давай!
Они вдвоем отстегнули от кресла штурмана, вынесли, затем борттехника, положили за валун рядом с десятком тел десантников.
– Сколько? – кивнув на них, спросил Фролов.
– Двенадцать. И Илюха с Юрой. Кто обстрелял нас?
– Группа духов, человек десять, у Астары.
– Далеко мы отошли от кишлака?
– Километра на три.
– Твою мать, скоро, значит, будут.
– У тебя станция цела?
– Цела, а толку? Она даже с «лучом» не достанет до базы. А твоя, как понимаю, накрылась?
– Да!
Павлов сплюнул на песок:
– Какого хрена духи забыли у заброшенного кишлака?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Из чего нас уделали?
– Судя по повреждениям, – Фролов окинул взглядом отверстия днища, – из РПК.
– И 7,62-миллиметровые пули пробивают борт?
– А ты что думаешь, он из титана?
– Так. Значит, говоришь, духов было рыл десять?
– Да. С лошадьми.
– Разведгруппа?
– Хрен их знает.
– Но не может же быть таким малым отряд духов?
– Ну значит, отдельная группа.
