В это время командир эскадрильи вызвал на связь по внутреннему телефону пункт управления и приказал срочно готовить к вылету к Астару машину старшего лейтенанта Короленко, а также дежурному звену находиться в готовности сопровождать «34-й». После чего он переключился на полковой медицинский пункт.
Ответил ему капитан Петровская:
– Слушаю, Семен Андреевич.
– Плохая новость, Маргарита, у нас упал «33-й».
– Как?
– Не знаешь, как падают вертолеты? Собирайся и подходи к летному полю, к машине Короленко. Полетим на место падения.
– Извините, товарищ подполковник, жертвы есть?
– Есть! И это все пока, выходи к полю!
– Есть, товарищ подполковник.
Петровская положила трубку. На нее с широко открытыми глазами смотрела сержант медицинской службы Румянцева.
– Что? – тихо спросила она.
– «33-й» упал в ущелье.
Медсестра вскрикнула, схватившись за сердце.
– Упал?
– Да, я непонятно сказала?
– А жертвы?
– Жертвы есть, кто именно, Елагин не уточнил, быстро подготовь мне основной пакет, я вылетаю на место крушения.
– Я с вами, товарищ капитан.
– Ты, сержант, останешься здесь.
– Но там Илья!
– Я понимаю тебя, девочка, но сделать ничего не могу. Таков приказ комэска. А Истомин может быть и жив. Тебе известно, что вертолет доставлял к кишлаку в ущелье разведвзвод Павлова. Так что, говоря о жертвах, Елагин мог подразумевать жертвы среди десантников. Готовь пакет.
– О господи, лишь бы он остался жив.
Петровская, забрав большую санитарную сумку, вышла из ПМП и вместе с начальником полкового медицинского пункта направилась к летному полю. Там уже вращал лопастями «Ми-8» старшего лейтенанта Короленко. Командир и штурман находились на своих местах, борттехник у трапа.
Подъехал командирский «УАЗ» Кротова, с командиром полка прибыл начальник разведки Власик. Майору Гончару было приказано оставаться в части за командира. Подъехал «ГАЗ-66», из него на борт загрузилось отделение второго взвода разведывательной роты, саперы. Подошли медики. Все поднялись на борт.
Прапорщик Кирсанов поднял трап, закрыл дверь и прошел в кабину.
Командир экипажа запросил руководителя полетом, майора Наумова. Тот без применения формальностей, доведя общую обстановку, разрешил взлет.
Короленко повел вертолет к ВПП и вскоре взмыл над бетонкой, выдерживая курс на Астар над плато. По радиостанции он вызвал командира штурмовой роты капитана Субарова:
– Гроза! Тридцать Четвертый!
– На связи, – ответил капитан.
– Я на подходе, время подлета десять минут. Прошу сообщить, есть ли у Астара площадка для посадки.
– Площадок хватает, даже недалеко от сбитой машины есть.
– Просьба обозначить ее сигнальными огнями.
– У меня нет сигнальных огней. Могу обозначить солдатами.
– Принято. Одно предупреждение: солдаты должны отойти на безопасное расстояние, как только вертолет зависнет над площадкой.
– Добро!
В кабину втиснулся командир эскадрильи. Это было запрещено, но комэск есть комэск, повлиять на командира экипажа в полете он не может, а вот задать вопрос или дать совет вполне.
– Ну что у нас? – спросил Елагин.
– На подходе, – ответил Короленко, – связался с Субаровым, обозначит площадку непосредственно у останков «33-го»!
– Понял. Сколько еще?
– Восемь минут без учета временных затрат на заход и саму посадку.
– Работайте. – Он вернулся в грузовой отсек.
Пилоты не переговаривались, и это было необычным. Любая короткая реплика, сказанная штурманом, обрывалась командиром.
«Ми-8» вышел над плато перед Астаром.
Штурман тут же доложил по переговорному устройству.
– Впереди по курсу отделение солдат вокруг площадки размером примерно тридцать на тридцать метров, а рядом… но ты сам видишь.
– Вижу. Внимание, садимся.
«Ми-8» плавно коснулся неровного грунта дна ущелья. Обороты двигателя упали. Борттехник вышел в грузовой отсек, открыл дверь, выставил трап, спустился по нему. Далее вышли командир полка и комэск, за ними все сопровождающие и бойцы отделения охранения. Над вершинами прошли два «Ми-8» с контейнерами неуправляемых авиационных ракет на пилонах. Грозное оружие для тех, кто попадет под их удар. Смертельное.
К командиру полка подбежал командир штурмовой роты:
– Товарищ подполковник, разрешите доложить?
– Докладывай!
– Личным составом роты обследован участок ущелья от Астара до изгиба на Тахарак. А также вертолет. Обнаружено девятнадцать тел разведчиков, из них двенадцать уложенных компактно за валуном, что в двадцати метрах отсюда, и тела штурмана вертолета и борттехника. Остальные тела найдены у подножия склонов. Душманы, судя по всему, подстрелили вертолет над Астаром, здесь оставшиеся в живых после крушения «Ми-8» бойцы организовали оборону. Душманы атаковали позиции разведчиков с рубежа западного утеса. Применялись китайские гранатометные осколочные выстрелы и пулемет РПК. Применение осколочных выстрелов привело к значительным потерям среди оставшихся живыми после крушения вертолета бойцов Павлова. По обнаруженным следам, душманы имели лошадей и один внедорожник. Численность банды предположительно составляла около пятнадцати-двадцати рыл. Обстреляв…
Командир полка прервал Субарова:
– Мне все ясно, капитан, как проходил бой, вопрос в другом, ты доложил, что обнаружил тела восемнадцати разведчиков?
– Так точно.
– А во взводе было двадцать два. Где четверо? И где старший лейтенант Павлов, а также капитан Фролов?
– Их мы не нашли.
– Это значит, офицеров, сержанта и одного солдата духи пленили?
– Не исключаю этого. Как не исключаю того, что тела Павлова, Фролова, Драгина и Голубева специально были вывезены с места боя, дабы ввести нас в заблуждение.
– Возможно. Но по факту четверо наших военнослужащих пропали без вести?
– Так точно. Но парни не сдались бы.
– Знаю. Продолжай осмотр местности.
– Есть!
Пока Кротов говорил с командиром штурмовой роты, медики осматривали трупы, а подполковник Елагин и старший инженер эскадрильи обследовали вертолет.
Картина, впрочем, была ясна.
Подошел Кротов:
– Что скажешь по машине, Семен Андреевич?
– Если опустить технические термины, то произошло следующее. Вертолет Фролова был обстрелян из пулемета калибра 7,62, скорее всего из РПК. Обстрелян с расстояния, не превышающего ста метров. Высоту, которую выдерживал пилот, мы уточним позже, как и переговоры и параметры систем. Пули прошили машину с правой стороны, где место штурмана, до хвоста через весь грузовой отсек. Уже после этого можно сказать, что огнем противника в небе были поражены штурман и с десяток десантников. Пули РПК повредили системы вертолета, обеспечивающие устойчивое управление им, радиостанцию, отчего Фролов не смог сообщить о нападении. Экипаж, а точнее Фролов, делал все возможное, чтобы вертолет не упал отвесно вниз, но машину вытянуло в ущелье, где Фролову пришлось совершать вынужденную посадку. И он бы посадил вертолет, но его завалило к склону, в результате были разбиты лопасти несущего винта. Машину ударило о землю с высоты примерно пяти метров. Хвостовая часть отломилась, двери и блистеры сорвало. Это позволило выжившим самим эвакуироваться и вытащить погибших и раненых товарищей. Но удалась эвакуация благодаря тому, что Фролов успел заглушить двигатели и перекрыть систему подачи топлива, иначе все рвануло бы при ударе.
