– Осторожнее, панна студентка, – мягко предупредил он.
Только хлопнула ресницами, продолжая смотреть как на диво дивное. Чугайстрин еле сдержал смех, до того забавно стало. Плюс аура у нее такая теплая, мягкая, так и хочется протянуть руку и приласкать, словно котенка. Она вдруг покачнулась, пришлось поймать. Хм, даже пахнет молоком и медом.
Но оказалась упрямая, только выскользнула из рук, поминай, как звали. Несколько секунд посмотрев ей вслед, Чугайстрин одернул себя. Не до девчонок сейчас.
Сперва хотел зайти как все люди, через Хвеську. Но пани Языкатая куда-то умотала, даже не удосужившись закрыть кабинет. Только покачал головой и направился к Вию. Что ж… без приглашения, зато с достоинством.
Стоило только приблизиться, как ректорская дверь распахнулась, и в коридор выскочил всколоченный Дидько. Крутанулся на месте, будто сглаз хотел отвести, и увидел Чугайстрина. Побледнел, потом охнул:
– Григорий Любомирович, как же вы тут? Ой, то бишь здоровеньки були. Рад видеть и…
Чугайстрин поднял руку, Дидько смотрел на нее, как кролик на удава.
– Не тарахти. Я тут без приглашения, по делу. Вий занят?
Дидько невольно втянул голову в плечи и пробормотал:
– Хвеся у него сидит. – И, подумав, добавил: – С метлой.
Чугайстрин чуть приподняв бровь:
– Обороняется, что ли?
– Ну-у-у, – Дидько развел руками, мол, кто этих ведьм знает. – Я… пойду?
– Ладно, – кивнул Чугайстрин, – иди-иди.
Завхоз испарился на месте, осталась только кучка сажи. Чугайстрин покачал головой. Вот чертяка же, потом точно получит по голове от уборщицы.
К Вию он зашел без стука. Сидевшая на стуле Языкатая выронила от неожиданности чашку, которую передавала ректору. Тот не зря имел стул на колесиках, вовремя отъехав назад, и горячий кофе пролился на пол.
– Нежданный гость хуже татарина, – спокойно произнес Вий и повернул голову в сторону вошедшего.
Веки плотно сомкнуты, их кожа – белая, грубая, покрыта сетью трещин. Ни следа от магической иллюзии для студентов и преподавателей. Вид у него изможденный, силы будто утекают в никуда. Смотреть на его лицо – еще то испытание, но Чугайстрин и не такое видел.
– Хвесенька, ты бы прибрала, а то ректор пяточки замочит, – ровным голосом сообщил он и сел на свободный стул напротив Вия.
– Ой, да, конечно, – засуетилась секретарша и унеслась с чашкой, чтобы потом вернуться с тряпкой.
Вий не произнес ни звука. Оно и неудивительно. Чугайстрин собирался задавать неприятные вопросы. В кабинете остро чувствовались боль, вина, злость и раздражение. И все не от Языкатой. У нее удивление перекрыло все на свете.
Воцарилась тишина. Никто не смел ее нарушить, словно это был какой-то ритуал. Потом Вий медленно опустил руку на стол – худую, костлявую, с загнутыми когтями. Потарабанил пальцами по полированной поверхности. Звук гулким эхом разнесся по кабинету.
Чугайстрин смотрел прямо в слепые глаза, Вий – в небесно-голубые. Хвеся замерла каменным изваянием.
Наконец Вий хрипло выдохнул и уронил одно-единственное слово:
– Жив.
Время застыло, Хвеся тихо направилась в подсобку, подальше от разговора, который должен был состояться. Чугайстрин незаметно выдохнул. Он хоть и не верил в смерть сына, но случалось всякое. Даже чугайстра можно задурить, сотворив мнимую связь с родственником.
– Как это произошло? – спросил он, глядя на хмурого Вия.
– Кто-то подсунул ему цвет отруты.
Чугайстрину на миг показалось, что он ослышался. То, что цвет отруты кто-то сумеет извлечь из-за той стороны Лысогорья.
– Что?
– Да вот, что слышал, – мрачно отозвался Вий. – При этом вся группа видела, что цветок принесла Хвеська.
– Не я это была, – буркнула та, появившись в кабинете.
Поднос с двумя чашками кофе медленно проплыл в воздухе и осторожно опустился на стол. Хвеся подошла к мужчинам и села чуть поодаль от Вия.
Чугайстрин взял чашку, приятный аромат защекотал ноздри. Сделал глоток, тепло побежало к желудку. Хмурая Хвеся все же знает, как и чем напоить гостя.
– Личина? – спросил между глотками.
Вий кивнул:
– Личина. И мастерская защита, раз ни одна из охранок университета не вычислила чужака.
Чугайстрин вздохнул:
– Может, и не чужак, раз так хорошо работает. Андрей где сейчас?
– В надежном месте, не переживай, – размеренно произнес Вий, – Шаленый за ним присматривает.
– Пространственный карман за библиотекой? – напряженно уточнил Чугайстрин.
– Именно. Проблема в другом.
Чугайстрин прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Можно не говорить в чем: связь с сыном истончилась до такой степени, что это почти не чувствуется. Значит, с телом все в порядке, а душа – не пойми где.
– Расскажи мне, что тут происходит. С самого начала.
Вий не произнес ни слова, но было слышно, как встала Хвеська. Несколько шагов и тихое:
– Я пойду, Павел Константинович. Работы еще много.
– Иди, – ответил Вий, – и метлу прихвати.
Хвеся и не подумала его послушать, пошла в коридор; метла, тихо потрескивая, поплелась за ней. Чугайстрин проводил эту картину недоуменным взглядом. Ходящие метлы попадались в первый раз.
– Это еще что, – проворчал Вий, словно поняв, о чем тот думает. – Она ее так скоро и разговаривать научит!
– Что-то даже мне захотелось перекреститься, – пробормотал Чугайстрин.
Вий погрозил пальцем:
– Но-но-но! Не хватало тут еще стычки между христианскими адептами и роем нечисти. Сиди уже.
Чугайстрин криво ухмыльнулся:
– Да уж, помню. Зато оторвались славно в прошлый раз.
– Этого еще не хватало, – Вий явно не разделял его настроения, – тебе хорошо – раз! – и дрыснул в свои горы. А мне тут восстанавливать пришлось все. Да еще и Городового полтавского утешать, что мы не нарочно.
– Утешил? – с ледяным взглядом спросил Чугайстрин.
Вий хмуро кивнул:
– Да. Если б не угодил – не было бы тут нашего университета. Городовые порой такие мстительные твари – сам понимаешь. Но ладно, заболтались… Значит, знаешь Багрищенко?
Чугайстрин чуть нахмурился. Век бы не слышал об этой ведьме. Но раз спрашивают – плохо дело.
– Если ты про Оляну, то лучше б не знал.
Вий взял ручку, увенчанную черепом, и принялся сосредоточенно крутить. Провалы глаз черепушки тут же вспыхнули зеленоватым пламенем.
– С возрастом она только хуже становится. То не так, это не так… Последний раз шабаш был на Лыске, так перессорилась со всеми ведьмами. Впрочем, злыдням тоже прилетело.
