Она ойкнула, попыталась прикрыть руками грудь, побледнела и… рухнула в обморок.
Ступор длился пару секунд. Ругнувшись, я вскочил с кровати и осмотрел девушку. Этого еще тут не хватало! Хм, что-то старовата для студентки, хотя хороша, ничего не скажешь. Медленно провел рукой над ее грудью, которая не вовремя поднялась в глубоком вдохе. Ладонь укололи тысячи иголочек. Дурманное заклятье. Чувственное, если не ошибаюсь. Только вот с привязкой на полное вытягивание сил. Кто ж ее так?
Прошептав несколько слов, шевельнул пальцами. Тут же вспыхнуло несколько светло-зеленых шариков, мигом разделившихся на мириады тонких нитей и опутавших тело девушки причудливым кружевом. Накинув на нее покрывало, я быстро пошел к коменданту.
Правда, моя история его не впечатлила.
– Говорите, девушка? – переспросил он, шагая со мной по коридору.
– Да.
– Ну, это нормально, – последовало утешение.
– Нет, не в этом дело, – раздраженно бросил я, открывая дверь и пропуская в комнату. – Дурманное заклятье. Что мог – нейтрализовал, но я не целитель.
Комендант остановился на пороге.
– Ну? – поторопил я.
– Свет хоть включите.
– Свет?
Не сразу дошло, что вопрос звучит глупо, а на меня смотрят с крайней подозрительностью. Выругав себя за оплошность, я быстро щелкнул выключателем. Комендант охнул. Простыня с девушки каким-то немыслимым образом сползла.
– Что? – покосился я. – Кто это?
Комендант подлетел к кровати, всплеснул руками:
– Александра Евгеньевна, как же так! Ничего не понимаю!
Стало нехорошо, радовало, что рядом стена. Студентку так величать точно не станут. Еще надеясь, что ослышался, я медленно уточнил:
– Какая Александра Евгеньевна?
Комендант быстро повернулся ко мне:
– Соседка по комнате ваша! Куратор третьего курса.
Я чуть не грохнулся на пол. Что? Неоднократно упоминавшийся Ткачук – это? То есть эта? То есть какого в одной комнате живут мужчины и женщины? Хотя отец предупреждал, что здесь странные порядки. Но не настолько же!
– Я за целителем, – бросил комендант, выбегая из комнаты. – Ждите.
Некоторое время царила тишина. Подняв голову, я встретился с внимательным взглядом покойного Гоголя. Писатель вдруг хитро подмигнул. Я вновь посмотрел на лежавшую на кровати. М-да. Однако, весело началась моя жизнь в университете.
* * *
Утро прошло спокойно. Мольфарский поток составляли в основном любознательные молодые люди. Занятие подходило к концу, я был приятно удивлен познаниями многих студентов. Они действительно интересовались, никто не спал на лекции.
Я глянул на часы.
– Через три минуты звонок. Есть вопросы?
Рыжая веснушчатая девчонка с первой парты подняла руку.
– Вы упоминали про практику в лесу и чугайстра, – звонко разлетелся голосок по аудитории. – Ваша фамилия… – она вдруг смутилась.
– Хотите знать, имеет ли какое-то отношение? – улыбнулся я и взглядом пробежался по журналу. – Что ж, очень даже может быть. Мои предки всегда жили возле леса. Фамилия могла так и образоваться. Но достоверных данных мне не попадалось, поэтому утверждать не стану.
Звонок оборвал мой рассказ. Студенты выходили из аудитории. У входа я столкнулся с рыжей.
– Извините, Андрей Григорьевич, – пробормотала она.
– Ничего, – хмыкнул я, – смотри под ноги.
Она почему-то покраснела, хотела что-то сказать, но какой-то проходивший мимо верзила вдруг дернул девушку за руку.
– Динка, не заглядывайся на старшекурсников, мала еще! – захохотал он. Такой же рыжий и с веснушками. Брат?
Она что-то возмущенно пискнула, но тут же была утянута рыжим в толпу.
– Прости, лохматый, не для тебя эта розочка цветет, – услышал я брошенную фразу.
После пары секунд стояния столбом меня разобрал неуместный смех. Надо же, приняли за старшекурсника. Однако, дела. Конечно, брутальностью я не выделяюсь, и волосы действительно длинные, но чтоб так?
Оставив ключ подоспевшему старосте группы характерников, я направился к лазарету. Александру временно поместили именно туда, мотивировав огромным упадком сил. Вчерашнее знакомство было из ряда вон, поэтому неплохо бы его повторить.
Быстро покинув корпус ведьмаков, я пересек засыпанную снегом площадку и столкнулся нос к носу с Дидько.
– В лазарет? – спросил он, улыбаясь во весь рот.
– Э… – оторопел я, – да. А вы откуда знаете?
Улыбка стала еще шире, он обогнул меня, хрустя снегом под рабочими ботинками.
– Так все уже знают!
Ничего себе новость! Дидько больше ничего не говорил, а я ускорил шаг. Отличненько. Еще не хватало, чтобы меня во всем обвинили.
Стоило войти в темный коридор, как зазвонил мобильный. Секретарь, у-у-у.
– Андрей Григорьевич! – ворвался в мою голову громкий голос. – Немедленно зайдите к ректору. Срочно, после этой пары.
Я сделал глубокий вдох, стиснув зубы.
– Так срочно или после этой пары?
– Не задуривайте мне голову! – рявкнула Языкатая. – Делайте, что говорю!
Не успел я возразить, как из трубки донеслись короткие гудки. М-да уж. Как он терпит ее только? Порой казалось, что Языкатая может построить самого Вий-Совяцкого.
– Васька, ты что, настолько идиот? – неожиданно раздалось шипение совсем рядом.
Я чуть не подпрыгнул, но потом сообразил, что нырнул в нишу в стене, пока говорил с Языкатой.
– Да откуда я мог знать? – тут же возмутился знакомый голос. – Ну помаялась бы немного, да и дело с концом. Откуда в комнате-то мужик взялся? Ведь заклятие на это не рассчитано!
– Угу, молодец! – второй говорил так, словно хотел уничтожить собеседника словами. – Ты хоть представляешь, что будет, если они начнут искать?
«О, – подумал я, – можете не сомневаться. Уже ищут».
– Это да-а-а… – тяжкий вздох. – Борь, но что делать? Разве что попытаться следы замести? Раз до сих пор в лазарете, значит, не все ушло.
– Идиот, – высказался Боря. – Если эта злыдня пронюхает, она же нам бошки поотрывает сразу! Пошли!
– Нечего было у меня курсак не принимать!
Послышался звук затрещины, а потом шаги.
Я осторожно выглянул и отметил знакомую рыжую шевелюру. Хм, значит, розочка цвела не для меня? Что ж, познакомимся поближе.
Из здания лазарета мы никуда не выходили. Студенты принялись спускаться в подземные лаборатории, где проводилась основная часть опытов факультета злыдней. Надо же, чтят технику безопасности. На всякий случай накинув на себя полог невидимости, я последовал за ними. Рыжий продолжал что-то виновато бубнить, а Боря – щупленький и низенький – не прекращал его шпынять.
