Она улыбнулась уголком накрашенных алой помадой губ и вдруг протянула мне сложенный в несколько раз листок:
– Держи, это тебе.
Я насторожился:
– Что?
Но лист взял. Нехорошо, когда такая женщина стоит с протянутой рукой – еще может за что-то ухватиться и потом не отдать. Развернул и недоуменно уставился на знакомый почерк. Дидьковы истории, это еще что такое?
– Как оно у вас оказалось? – поинтересовался, внимательно вчитываясь в текст.
– Передали через, кхм, – она запнулась, – Олега Васильевича.
Задать следующий вопрос мне не дали – Солоха испарилась с воистину ведьминской скоростью. Вздохнув, я еще раз глянул на послание и зашел к студентам. Дав им время еще раз перечитать вопросы, уставился на записку, гласившую:
«Андрейка!
Передай порталом вещи Дины. Договорись об индивидуальных экзаменах после практики. Она все сдаст, девочка умная. К тому же мы с чугайстрами подтянем, если что не пойдет. С ментальной связью пока дела обстоят плохо, да и портал принимает только неодушевленные предметы. Лишний раз туда не суйся. Потом все расскажу. Отец».
Я шумно выдохнул и резко смял записку в бумажный шар. Пересылать такие писульки – это не только опасно, но и глупо. Хотя что я знаю о глупости? Отец, конечно, знает, что делает, но предупредить все же стоило. А так… Это уже ни в какие рамки! Не суйся?! Ха! Это мы еще посмотрим!
* * *
Экзамен по основам мольфарской волшбы – вещь серьезная для преподавателей и страшная для студентов. Все пытались хоть как-то спрятать кипы шпаргалок, которые позаготавливали предварительно. Хорошо, первый курс пока не способен сотворить магические, иначе б худо пришлось и мне. Есть такие покровы невидимости, что и не разобрать даже опытным мольфарам. А пропустить студента, не знающего основ, просто непозволительно.
Вместе с моими учениками на экзамене еще присутствовали юные ведьмаки. Первый год – много общих предметов, поэтому и тем, и другим давали знания одним потоком.
Ведьмаки нервничали значительно больше моих, что странно. Возможно, более строгая Солоха пугала ребят своим видом. Хотя сейчас… сейчас как раз строгости не было и в помине.
Первой тянуть билет вышла Багрищенко. Ни капли робости или неуверенности в себе: четкий шаг, спокойный взгляд, короткая юбка. Хм, после экзамена получит. Чай, не на свидание к Кириллу явилась.
После Тани к нашему столу размашистым шагом подошел Малявкин. Довольно долго пялился на билеты, пытаясь определить, где же тот единственный, который он соизволил выучить. Долго прожигал взглядом, топтался на месте и делал страдальческое выражение лица.
– Ну хватит, – достаточно резко прервала его мучения Солоха. – Готов уже отвечать?
Малявкин вздрогнул и забубнил:
– Так я даже еще ничего не вытянул. Как так можно? Это не совсем честно, это…
– Тяни, – сурово приказала Солоха.
Малявкин тут же ухватил первый попавшийся билет, глянул, побледнел, сглотнул и поплелся к своему месту.
Ведьмаки тянули билеты куда интереснее: так или иначе пытались применить полученные знания в ворожбе, однако, натыкаясь на цепкий взгляд Солохи, либо же на мою ехидную улыбку, тушевались, хватали первое попавшееся и давали деру.
Красавич взял задание с достоинством, Яровая – с вселенской печалью. В очередной раз вспомнив о Дине, я только глубоко вздохнул. Распоряжение отца, конечно, занятное, только… боюсь, Вий-Совяцкий совсем его не одобрит. Пусть уж дражайший родитель приезжает сам и улаживает вопрос. А заодно и Дину захватит.
Смиряться, что у меня из-под носа умыкнули студентку, за которую я вроде как в ответе, не собирался. Другой вопрос, что не стоило пороть горячку и все же попытать счастья с порталом.
Солоха бросила на меня хмурый взгляд. Только сейчас дошло, что я бездумно уставился в зачетку Дины. Быстро отложив документ в сторону, принялся перебирать списки студентов. В помещении было тихо. Лишь иногда слышалось скрипение ручек о бумагу и сосредоточенное сопение. Поразительное дело. И как это в магическом заведении студенты умудряются сидеть на экзаменах относительно тихо? Ведь даже в школе куда больше звуков. Даже странно. Впрочем, чего это я? Будущие волшебники растут – с бытовым шумом обязаны справляться.
Солоха неожиданно склонилась ко мне, обдав лавандовым ароматом духов.
– Неважно выглядишь, Андрей Григорьевич, – заметила она. – Спишь плохо?
Я озадаченно посмотрел на Солоху:
– Да вроде нет. Хотя экзамены и все такое.
– Смотри не переутомляйся, – неожиданно предупредила она. – А то опять в кому рухнешь.
Однако сказано это было таким тоном, что стало немножко не по себе. Солоха обо мне беспокоится? С ума просто можно сойти!
Дальше раздумывать о поведении пани Кандыбы не было времени. Первым сдаваться подошел ведьмак. Ян Самойлов – первый красавец группы. Они с Красавичем невзлюбили друг друга с первого взгляда. Что ж, это и понятно: каждый хотел быть лидером. Говорил четко, уверенно – приятно послушать. Кстати, отличник. Солоха только кивала и не перебивала. Я задал лишь пару дополнительных вопросов. Самойлов блестяще справился. Получил свое законное «отлично» и вышел в коридор. Правда, когда закрывалась дверь, я все же заметил, как он обернулся и исподтишка показал Красавичу неприличный знак и подмигнул Тане. Ну, паразит!
Красавич скрипнул зубами, Таня и вовсе не обратила внимания – кажется, смазливый ведьмак ее ни капли не волновал.
– Кто готов еще? – спросил я, придирчивым взглядом осматривая вмиг съежившихся студентов. – Право слово, не стоит нас бояться. Не съедим же.
– Уже точно нет, – хмыкнула Солоха, – в течение года уж достаточно понадкусывали.
Кто-то захихикал. Правда, хихиканье вышло скорее нервным, чем веселым. Я посмотрел на Багрищенко:
– Таня?
Встав, она величественно приблизилась к преподавательскому столу.
– След громовицы и ее воздействие на людей и нечисть, – зачитала она.
А потом было даже скучновато. Нет, Таня прекрасно справилась с ответом. Только казалось, что она сейчас находится далеко-далеко и плевать ей на экзамен с самой Говерлы. Даже расхотелось задавать вопросы. Молча нарисовал ей «отлично» и отправил в коридор.
После красноречивых выступлений Самойлова и Багрищенко студенты гуськом потянулись отвечать по билетам. Солоха словно растеряла первоначальное добродушие и гоняла своих и в хвост и в гриву. К мольфарам относилась помягче, полностью доверяя их мне.
Когда осталось всего три студента, неожиданно пожаловалась на головную боль и выскочила из аудитории.
– Ну что, товарищи оставшиеся? – поинтересовался я. – Так и будем страдать или все же последуем примеру одногруппников?
