По телу тем временем пробежал жар. Отлично, энергия все же послушалась и вливается в меня. Теперь важно не прошляпить момент, быстро скрутить ее и направить на освобождение. Только не пропустить момент – иначе мое тело попросту станет проводником для безумного потока. Если энергия пойдет бесконтрольно, то закупорить ее можно будет только одним способом – убить проводника. Умирать я не собиралась, поэтому, собрав все силы, каждой клеточкой впитывала льющуюся в меня силу. Сердце колотилось как бешеное, волосы прилипли ко лбу, по вискам стекали капельки пота. Ну же, давай, все получится. Григорий Любомирович говорил: «Забудь обо всем. Как только энергетический поток станет выдавать излишки, скрути его перед мысленным взором в кольцо. Сожми в ладонях, схлопни и прикажи исчезнуть. Руки обожжет немилосердно, ударит неслабо, но дело того стоит. Иначе потом будешь рабой потока. Куда он, туда и ты за ним побежишь».
В какой-то миг показалось, что тело горит, а вокруг все плавится. Даже бывший до этого страшно холодным камень вдруг стал напоминать раскаленную сковородку. Закрыла глаза, тут же увидев магическим взором ослепительно-белый поток. Ой, мамочки! Какой же он огромный! Тут не то что ладошками, руками фиг обхватишь!
Поток извивался змеей, пульсировал живым опалом, тянулся ко мне, словно хотел обнять. Шумно выдохнув, я начала скручивать его в кольцо. Куда там… Поначалу вроде ничего пошло, но потом поток замер как вкопанный. В какой-то миг показалось, что еще и смотрит на меня невидимыми глазами и коварно усмехается.
Я дернула рукой, стальное кольцо неожиданно поддалось. Дернула еще раз – отчаянный скрип и отвоеванный миллиметр вперед.
Звук трембиты заложил уши – негодующий, низкий, страшно сердитый. Мелькнула мысль, что всеми своими действиями я могла растревожить потенциал Чумацкого Шляха, о чем мне теперь сообщает Ночная Трембита.
– Ну и долго тут будешь стоять? – неожиданно совсем рядом послышался насмешливый голос.
Резко повернув голову, я встретилась с насмешливыми глазами Богдана и… поежилась. В них не было ничего человеческого – только холод, бесконечная ночь, ледяной свет звезд. Даже черты лица мало походили на человеческие. Не стой я так, отбежала бы на другой край поляны, а если можно было бы, то и спряталась за преподавательские спины. Трусливо, зато безопасно.
Но в целом меня даже не взгляд задел, а тон, которым были сказаны слова. Такое впечатление, что я остановилась перед простой деревянной дверью и ною, что не могу потянуть за ручку и открыть ее. Мигом стало больно и обидно. Передо мной стояло какое-то чужое… даже чуждое существо, которому откровенно плевать, сожрет меня поток или нет. Да и вообще, лучше б провалилась сквозь землю, а то стою тут и, понимаешь, из фэн-шуй выбиваюсь. Внутри хлестануло злостью. И с этим я провела ночь? Дурочка лопоухая, растеклась лужицей, о какой-то там любви подумала! Нет ее и быть не может! Особенно между человеком и… не пойми кем.
– А я тебя и не задерживаю, – прошипела я и снова дернула рукой.
В глубине нечеловеческих глаз на мгновения мелькнула тень удивления. Он, кажется, ожидал другого ответа. А, неважно! Стальное кольцо не желало срываться со вбитого в камень штыря. С рычанием вдохнув, плюнула и, ухватив сопротивлявшийся поток, швырнула через себя прямо в камень.
– Дина, не-е-е-ет! – закричал Богдан.
По глазам ударил свет, меня стиснуло огромными стальными тисками, спину обожгло. Грохот заложил уши, послышались чьи-то крики и, что характерно, отборный мат. Кольцо потока оказалось в моих руках. Полуослепленная, едва удерживаясь на ногах, преодолевая безумное сопротивление энергии, я скручивала непокорный поток в кольцо. Ближе, ближе, еще ближе. Пальцев не чувствовала, ладоней тоже – будто у меня больше нет рук. Есть только безумное желание и цель, от которой нельзя отступиться. Концы потока истончились, задрожали и вдруг сами кинулись друг другу навстречу. Кольцо на глазах уменьшилось, я сжала ладони, чувствуя безумную пульсацию.
– Исчезни! – прошептала пересохшими губами. – Исчезни!
Свет вокруг мигом померк, ударив по глазам тьмой. К горлу подкатила дурнота. Я пошатнулась. Меня подхватили чьи-то сильные руки.
– Дина, ты…
– Пошел к черту, – сообщила я, мгновенно узнав голос Богдана, и пафосно рухнула в обморок.
Глава 6
Каникулы считать открытыми!
За окном пели птицы: звонко, радостно, оповещая всех о наступлении нового дня. Солнце уже взошло, пришлось повернуться на другую сторону – вставать в такую рань совершенно не хотелось. Однако сделала я это зря, ибо тут же увидела сидящего на кровати Шаленого. Он читал какой-то лекарский журнал, даже не думая глядеть в мою сторону. Это даже к лучшему, кстати. Значит, выйдет еще поспать.
– Как самочувствие? – неожиданно спросил он и перевернул страницу.
На виске у него глаз, что ли? Вздохнув, я натянула одеяло почти до подбородка. Вроде бы ничего не болело, только слабость невероятная.
– Ну-у-у-у, – протянула я, – вроде так…
– Исчерпывающий ответ, – кивнул Шаленый и отложил журнал на столик. Внимательно посмотрел на меня. Бр-р-р, будто под магическим сканером лежу. Удовлетворенно кивнул и встал. – Неплохо. Шататься будешь, конечно, но тебя быстро посадят.
– Посадят? – насторожилась я, осторожно приподнимаясь, чтобы принять сидячее положение. Что-то мне не нравятся такие разговоры. Хотя после того, как провалялась на больничном две недели, из них неделю не приходя в сознание, можно было, конечно, и подняться с постели.
– Угу, – подтвердил Шаленый, взяв со стула пакет и пристроив его возле моей постели. – Давай быстро приведи себя в порядок и одевайся. Одежду принес Васька, поэтому на меня не серчай.
Я подозрительно покосилась на него и заглянула в пакет. Хм, ничего страшного: футболка и шорты.
– Савва Геннадиевич, а куда мы пойдем? – осторожно поинтересовалась, опуская ноги на пол и нашаривая тапки (тоже, кстати, притащенные Васей).
– К Вий-Совяцкому, – незамедлительно последовал ответ.
Я поежилась. Значит, время все же пришло. Плохо. То есть, конечно, наоборот. Поговорить о том, что произошло на Лысой горе, надо было очень давно. Только вот почти не с кем. Кроме меня в отключке пролежали приличное время Ткачук и Андрей Григорьевич, а они тоже фигуры в этом деле не последние.
Шаленый пустил меня в служебный душ для лекарского персонала университета. Быстро умывшись, почистив зубы (пришлось спасаться пальцем и зубной пастой), кое-как причесав рыжую гриву, глянула на себя в зеркало. М-да. Бледно, отчаянно и очень непрезентабельно. Впрочем, тут не шабаш в честь окончания первого курса, а поход к ректору. Потерпят. Натянула на себя бледно-голубую футболку и синие шорты. Тапочки, хм. Ладно, обуви мой оболтус не притащил. Потом выпишу ему пендель за это.
Едва я вышла из душа, Шаленый галантно предложил мне руку.
– Прошу вас, панночка, – произнес он.
