Отдых оказался недолгим: дивизия был переброшена в район Харькова для участия в операции «Цитадель», а потом вела упорные оборонительные бои на Донце. Осенью дивизия, ожесточенно огрызаясь, отошла на Днепр. Здесь она в начале 1944 года попала в так называемый Черкасский (Корсунь-Шевченковский) котел, из которого смогли вырваться лишь около 4 тысяч человек без тяжелого вооружения (на 1 января численность дивизии составляла 15 тысяч солдат и офицеров). Спешно пополненная, она вынуждена была принять участие в мартовских боях за Ковель, прежде чем получила заслуженный отдых. С лета 1944 года «викинги» сражались в Польше и Венгрии, неся огромные потери, после чего успешно сдались американцам в Баварии.
Как видим, дивизия «Викинг» принимала участие во многих крупных сражениях на Восточном фронте, и назвать ее роль второстепенной никак нельзя. Это было одно из наиболее боеспособных соединений гитлеровской Германии. Хотя дивизия в значительной степени состояла из немцев, внушительный контингент иностранных добровольцев в ее рядах сохранялся до самого конца войны. По данным Ю. Нерсесова, к июлю 1942 года в войска СС вступили уже в общей сложности 4833 датских и 4460 норвежских добровольцев, и в дальнейшем эти цифры только росли.
Что заставляло людей из оккупированных гитлеровцами стран добровольно идти на службу в СС, рисковать жизнью на Восточном фронте, вместо того чтобы спокойно пересидеть войну дома? Безусловно, большую роль играло стремление повысить свой социальный статус – человек, прошедший службу в рядах СС, мог рассчитывать в Европе «нового порядка» на серьезные привилегии. Однако нельзя сбрасывать со счетов и распространенные в Европе образы России как огромного варварского государства, несущего угрозу цивилизации. Этот образ сформировался задолго до XX века. После 1917 года к этому добавился также охвативший многих ужас перед «большевистской угрозой». Поэтому призывы нацистских вербовщиков падали на почву, которую вспахивали и удобряли десятилетиями, если не веками.
Еще одно замечание. Кажется, что в масштабах Второй мировой войны, где счет шел на миллионы, 10 тысяч человек – это капля в море. На самом деле это очень много. Много, если учитывать, что и Дания, и Норвегия – малые страны с небольшим населением. Много, если принять во внимание, что это добровольцы, отправившиеся на «чужую» для них войну.
Не менее известна, чем «Викинг», 11-я добровольческая панцергренадерская дивизия СС «Нордланд». Она была сформирована в 1943 году на основе добровольческого корпуса «Данмарк» и добровольческого легиона «Норвегия», а также панцергренадерского полка «Нордланд», взятого из состава дивизии «Викинг» (об этом уже говорилось выше). Численность дивизии превысила к концу года 12 тысяч человек: тогда же она была переброшена в полосу группы армий «Север», под Ленинград. После начала советской операции по окончательному снятию блокады Ленинграда дивизия отступила к Нарве, где ей удалось закрепиться на оборонительных рубежах. Свои позиции в Эстонии «Нордланд» удерживал до лета 1944 года. Осенью дивизия с тяжелыми оборонительными боями отходила на юго-запад, в Курляндию. Несколько месяцев продолжались тяжелые бои с огромными потерями с обеих сторон. В январе 1945 года «Нордланд» была эвакуирована морем из Курляндского котла и несколько недель спустя приняла участие в неудачном наступлении в Померании. К концу войны в состав дивизии влились, помимо других подкреплений, и британские легионеры. В последние недели и дни войны дивизия, уменьшившаяся до полутора тысяч солдат, ожесточенно сражалась под Берлином, где и была разгромлена. Удачно сдаться в плен американцам, как это сделали «викинги», 11-й дивизии было не суждено.
В целом, как пишет Ю. Нерсесов, «через все проберлинские вооруженные формирования прошло почти 100 тысяч граждан скандинавских стран, подавляющее большинство которых добросовестно служило «новому порядку». Как минимум каждый пятый (15 тысяч датчан и норвежцев, свыше тысячи шведов и около 5 тысяч скандинавских фольксдойче) отважно дрался с Красной Армией на огромном пространстве от Гангута до Берлина, и не менее 4 тысяч погибло». Скорее всего, в реальности число погибших было выше – слишком уж большие потери несли добровольческие дивизии, участвовавшие в самых ожесточенных сражениях на Восточном фронте, особенно на завершающем этапе войны.
Голландских и бельгийских добровольцев, желавших послужить под немецким командованием, было еще больше, чем скандинавских. За первый год Великой Отечественной войны на Восточный фронт прибыло около тринадцати с половиной тысяч голландцев и четырех с половиной тысяч фламандцев. Пожалуй, сложно назвать участок фронта, на котором они бы не появлялись. Несмотря на то что формирование бельгийских и голландских дивизий особенно бурно развивалось в последние месяцы войны, добровольцы и до этого вносили посильный вклад в успехи вермахта в составе отдельных полков и бригад. По данным Нерсесова, к началу 1944 года только в сухопутных войсках Германии несли службу почти 30 тысяч бельгийцев и голландцев, более 20 тысяч французов и почти 9 тысяч скандинавов.
В отечественной публицистике встречаются достаточно интересные цифры, касающиеся действий «иностранцев» в рядах германской армии. Так, одна из статей цитирует доктора исторических наук генерала М. А. Гареева, который приводит следующие данные:
«За время Второй мировой войны погибло двадцать тысяч членов французского Сопротивления. А против нас сражалось двести тысяч французов. Мы также взяли в плен шестьдесят тысяч поляков. За Гитлера против СССР сражалось два миллиона европейских добровольцев».
Генерал Гареев – не очень надежный источник, и в число добровольцев он, судя по всему, включил вооруженные силы сателлитов Германии. Также широко распространены цифры, взятые из документа о количестве пленных различной национальности, взятых Красной Армией на Восточном фронте в годы войны: «…чехи и словаки – 69 977, поляки – 60 280, (…) французы – 23 136, (…) голландцы – 4 729, бельгийцы – 2 010, люксембуржцы – 1652, датчане – 457».
Откуда в германской армии оказалось почти 130 тысяч чехов, словаков и поляков? По одним данным, часть из них могла быть «фольксдойче», проживавшими в соответствующих странах. По другим – речь могла идти о так называемых «хиви», добровольных помощниках, которые сопровождали части вермахта и служили в тыловых подразделениях.
Иногда приводятся следующие цифры: во фронтовых подразделениях, тыловых частях, разного рода полицейских и военизированных формированиях в ходе войны служило в общей сложности около миллиона граждан оккупированных стран. Миллион – это уже очень серьезная цифра. Конечно, большинство из них были заняты тем, что обеспечивали порядок на оккупированных территориях, – однако это тоже была прямая, и очень существенная, помощь германской армии, которой в противном случае пришлось бы заниматься такими вещами самостоятельно. По некоторым подсчетам, число воевавших на стороне Гитлера значительно превышало количество партизан и подпольщиков, боровшихся с немцами во Франции, Норвегии и других оккупированных странах.
В любом случае, как уже говорилось выше, непосредственное участие в боевых действиях – это далеко не самая большая помощь, которую оккупированные страны оказывали Третьему рейху. Куда ценнее и масштабнее было участие иностранных рабочих в германской экономике. Уже после первых побед импорт рабочей силы стал весьма важным направлением. Сначала осуществлялась добровольная вербовка – в разоренной кризисом и войной Европе оплачиваемое рабочее место, пусть даже за рубежом, выглядело весьма привлекательно. К примеру, только во Франции и Италии в это время насчитывалось более миллиона безработных, многие из которых были готовы ехать не то что в Германию, а к черту на кулички, лишь бы обрести стабильный источник доходов.
