Только в 1990-е годы появился целый ряд работ, в которых значению ленд-лиза давались совершенно иные оценки. Тезис о «четырех процентах» был поставлен под сомнение – исследователи показывали, что по многим видам критически важной продукции поставки по ленд-лизу были больше советского производства. Радикальный взгляд на проблему презентовал Борис Соколов, специализирующийся на «советских мифах» о Второй мировой войне. По его мнению, «данные о доле ленд-лиза в советском военном производстве скорее всего занижены за счет завышения объемов производства отдельных видов вооружения и боевой техники в СССР». В частности, «производство танков и боевых самолетов в годы войны было завышено по меньшей мере вдвое». В итоге Соколов приходит к выводу о том, что «без западных поставок Советский Союз не только не смог бы выиграть Великую Отечественную войну, но даже не был в состоянии противостоять германскому вторжению, не будучи в состоянии произвести достаточное количество вооружений и боевой техники и обеспечить ее горючим и боеприпасами».
Кто же прав? Оценить роль поставок по ленд-лизу в военной экономике Советского Союза непросто даже в чисто количественном отношении. Одни авторы ставят под вопрос советскую статистику, утверждая, что объемы производства в СССР традиционно завышались; другие, наоборот, стремятся понизить процент поставленной техники, предлагая прибавить к произведенным в Советском Союзе в годы войны самолетам и танкам еще и имевшиеся на 22 июня 1941 года. В итоге цифры получаются совершенно разными.
Еще сложнее даются любые качественные оценки. Были ли американские истребители лучше или хуже советских? Прав ли маршал Жуков, писавший: «Что касается танков и самолетов, которые английское и американское правительства нам поставляли, скажем прямо, они не пользовались популярностью у наших танкистов и летчиков»? Смогло бы советское руководство найти замену большому количеству стратегического сырья, такого, как топливо или алюминий, в больших объемах поставлявшихся из США?
Но самый сложный вопрос – это вопрос о том, какую роль сыграл ленд-лиз в победе Красной Армии. Имел ли он решающее значение? Или был приятным, но не обязательным дополнением? Осложняется решение этого вопроса тем, что объемы поставок были разными в различные годы и, соответственно, имели разное значение на определенных стадиях войны.
И все же попытаемся ответить на эти вопросы, поскольку без этого мы не сможем найти ответ на главный вопрос всей книги. Начнем с истории ленд-лиза.
«Закон по обеспечению обороны Соединенных Штатов» был принят Конгрессом США 11 марта 1941 года. США на тот момент еще не участвовали в войне и практиковали в отношении торговли оружием принцип «плати и забирай» – любые поставки должны были быть оплачены наличными и доставлены получателю на его собственных кораблях. Однако президенту Соединенных Штатов Франклину Делано Рузвельту было ясно, что эффективную помощь Великобритании (а именно на нее была в первую очередь рассчитана программа ленд-лиза) таким способом оказать не удастся. В первую очередь потому, что с вопросом оплаты у Лондона к началу 1941 года возникли серьезные проблемы. На пресс-конференции Рузвельт пояснил свою идею: «Представьте себе, что загорелся дом моего соседа, а у меня на расстоянии 400–500 футов от него есть садовый шланг. Если он сможет взять мой шланг и присоединить к своему насосу, то я смогу помочь ему потушить пожар. Что же я делаю? Я не говорю перед операцией: «Сосед, этот шланг стоит мне 15 долларов, тебе нужно заплатить за него 15 долларов». Нет! Какая же сделка совершается? Мне не нужны 15 долларов; мне нужно, чтобы он возвратил мой шланг после того, как потушен пожар».
В соответствии с законом, США могли поставлять своим союзникам самые различные товары – от продовольствия и сырья до танков и самолетов, – не требуя немедленной оплаты. Все, что будет уничтожено и использовано во время войны, не подлежит оплате и в дальнейшем; все, что сохранится в целости, должно быть либо оплачено после окончания боевых действий, либо возвращено в США.
Оговоримся сразу: Рузвельт действовал не из альтруистических соображений. Недаром отечественная исследовательница Наталья Бутенина назвала ленд-лиз «сделкой века». Президент США прекрасно понимал, что победа нацистской Германии – совершенно не в интересах Вашингтона. Помогая союзникам, Соединенные Штаты тем самым защищали собственные геополитические интересы. Роль «арсенала демократии», о которой с гордостью говорил Рузвельт, помогала экономить кровь собственных солдат, поскольку Соединенные Штаты могли оставаться в стороне от войны. Параллельно за счет ленд-лиза удавалось расширять военное производство, повышать занятость и, в конечном счете, оказаться лучше подготовленным к вступлению в войну.
Однако этим выгоды ленд-лиза не исчерпывались. Существовала и чисто финансовая сторона вопроса. Как заявил один из американских политиков, «если бы не те приготовления, которые мы сделали в эти месяцы, выиграв время, война, я убежден, продолжалась бы на год дольше. В год мы тратим на войну до 100 миллиардов долларов, а кроме того, мы могли бы потерять огромное число жизней лучших сынов страны. Даже сократив войну только на полгода, мы сбережем 48 миллиардов долларов, потратив всего 11 миллиардов, а кровь наших солдат, слезы наших матерей оценить вообще невозможно». Таким образом, ленд-лиз оказывался в высшей степени выгодным бизнесом и с чисто финансовой точки зрения.
Само по себе это никак не умаляет значение помощи, оказанной США своим союзникам. И все же об этом полезно напомнить в ситуации, когда ленд-лиз все чаще путают с подарком, с бесплатной и бескорыстной помощью.
Общий объем ленд-лиза в годы войны составлял более 50 млрд долларов. Почти две трети помощи были направлены в Великобританию. На долю Советского Союза достались 11 млрд долларов – меньше четверти от общего объема поставок.
Еще одно широко распространенное заблуждение – это миф о том, что все союзные поставки в СССР осуществлялись в рамках ленд-лиза. На самом деле значительная часть поставок, особенно в первые месяцы войны, осуществлялась на обычной коммерческой основе и оплачивалась золотом. Первый протокол о присоединении Советского Союза к программе ленд-лиза был подписан только 1 октября 1941 года.
То, что это произошло спустя три месяца после нападения гитлеровской Германии на СССР, далеко не случайно. Дело в том, что не только германские стратеги были уверены в своей способности разгромить Советский Союз за несколько недель; той же точки зрения придерживались и многие западные политики и эксперты. В этой ситуации оказывать Москве широкомасштабную помощь означало бы отправить ценную помощь псу под хвост. Только к осени, когда стало ясно, что Красная Армия выстояла, ситуация начала меняться в лучшую сторону.
Тем не менее уже в последние дни июня 1941 года и Черчилль, и Рузвельт заявили о готовности оказать Советскому Союзу всю возможную помощь. Большую роль в налаживании отношений между странами формирующейся антигитлеровской коалиции сыграл и визит личного советника Рузвельта Гарри Гопкинса в Москву в конце июля. Гопкинс, ознакомившись с положением дел на месте, проникся уверенностью в том, что русские смогут выстоять.
