– А ты что, уже сообщила Тюльпанчику о своем чувстве?
– Зачем это вербализировать, когда и так видно.
– Тоже верно.
Мать и дочь многозначительно помолчали.
Театральная пауза в данный момент была наиболее уместна.
– Ма, а на какой спектакль вы попали?
– Гло! Меня преследуют сплошные амуры. В «Розовой шкатулке», в Лувре и даже Гранд-опера. На этот раз – балет, где в массовке сплошь хорошенькие мальчики с крылышками.
– Париж – город любви, так что амуры там себя чувствуют как дома.
– А как поживают библиотечные эроты Батон-Ружа?
– По-моему, обрабатывают моего кареглазого незнакомца по полной программе.
– Что и следовало ожидать.
– Надеюсь, его в ближайшем будущем заинтересует не только мой изысканный наряд.
– Гло, да разглядит он тебя, разглядит! Главное, не суетись и не форсируй события. Пусть плод страсти как следует созреет.
– Кстати, Ма, а твой Тюльпанчик еще не признался тебе в любви?
– Ох, Гло, еще нет. Но чувствую, во втором антракте что-то должно произойти. Что-то суперважное!
– Интуиция?
– Нет, председатель намекнул, что хочет открыть мне какую-то жуткую тайну.
– Ма, как только узнаешь этот секрет, то сразу уединись в дамской комнате и сообщи мне.
– Но в библиотеке мобильная связь запрещена…
– Я ко второму антракту Гранд-опера специально выйду из читального зала в буфет пообедать.
– Договорились…
9. Странная просьба
До второго антракта в Гранд-опера библиотечная ситуация не изменилась.
Кареглазый по-прежнему робко, но упорно любовался платьем аспирантки.
Помня наставление матери, послушная дочь терпеливо ждала естественного хода событий, лишь изредка поглядывая на ручные часы.
Впереди было еще очень много времени, но при условии, что незнакомец останется в читальном зале до вечера.
Но Глория Дюбуа на этот счет не беспокоилась: кипа старинных газет перед кареглазым указывала на серьезные намерения, если не любовные, то научные – определенно.
Вдруг равномерное течение дня нарушила лучшая подруга.
Явление Тины Маквелл, как всегда, было неожиданным. А в данный момент – и неуместным.
Под любопытствующим взглядом подруги аспирантка, стараясь не торопиться, покинула читальный зал.
Раскрытый «Ботанический вестник» остался на столе как многозначительный артефакт, свидетельствующий о скором возвращении в библиотеку.
Кареглазый должен был это понять и безропотно дожидаться возвращения аспирантки в голубом платье.
В дверях Глория Дюбуа обернулась и одарила шикарной улыбкой то ли робкого незнакомца, упорно листающего пожелтевшую газетную подшивку, то ли потолочных эротов, которые никак не хотели, чтобы процесс сближения двух влюбленных сердец наконец-то состоялся.
– О, Ти, рада тебя видеть.
Голос аспирантки был чересчур фальшивым, но подруга постаралась это не замечать.
– Давай, Гло, перекусим немного в кафешке. Я жрать хочу, как голодная пума!
Непринужденная грубость мгновенно вызвала голодный рефлекс.
– И правда, время к обеду…
Аспирантка решила разрядить неловкую атмосферу физиологической шуткой:
– Ти, ты же знаешь: у меня в твоем присутствии пищеварительные процессы идут лучше!
– Я не сомневаюсь в своем благотворном влиянии.
Подруги в унисон хихикнули, довольные примирением.
– Короче, дунули к «Желтому медведю»!
– Только быстро!
– Кстати, Гло, твой-то пришел на неназначенное свидание?
– Можно подумать, ты его не заметила.
– Хочешь сказать, что этот…
Тина хотела подобрать какое-нибудь нейтральное определение, но в голову лезли только провокационные словечки типа «увалень», «переросток» и «амбал».
– Гло, неужели тип, который устроился возле тебя, и есть он самый?..
– Разумеется.
Тон Глории давал понять Тине, что она не потерпит никаких скабрезных и провокационных высказываний в адрес кареглазого.
– А он ничего, симпатичный.
Подруга хитро улыбнулась.
– Думаю, твоя бабушка его бы одобрила.
– Можно без иронии? Да, этот невзрачный и скромный молодой человек – мой выбор, мой.
– Я разве против?
Глория не ответила.
Подруги молча дошли до кафешки и, только заняв крайний столик, вновь разговорились.
– Я возьму себе пять хот-догов! – заявила Тина Маквелл. – Надо же как-то гармонировать с фигурой моего жениха.
– Тебе до веса Брауна ой как еще далеко.
– Вот я и наверстываю.
– А мне будет достаточно малюсенького пирожного.
– Бери с алой розочкой.
– Нет, лучше с белой.
– Как хочешь, но сосиски все равно вкусней твоей сладости.
– Пирожное на десерт, а вот с чего бы начать?
– Верно, Гло: здесь же замечательный фирменный лосось!
– Лосось так лосось. – Глория вынула из сумочки мобильник. – И по стакану гранатового сока.
– Я разве против?
Перед тем как приступить к легкой трапезе, Глория включила мобильник, ожидая звонка из Парижа.
Но мобильник пока молчал.
А вот подруга болтала без остановки.
– Как тебе лосось? – спросила Тина, упоенно обмакивая розовые ломтики в ярко-зеленый соус.
– Рыба как рыба, – хмыкнула Гло. – Слава богу, съедобная.
– Эх ты, а еще аристократка в десятом поколении! – подначила подруга. – Ты должна была ответить: «Этому блюду явно не хватает острого привкуса северных морей, каким его умел делать наш шеф-повар, сбежавший от революционной гильотины!»
– Зато ты прямо из самых пролетарских низов.
– Почти. Мои предки были одинаково просты и в блюдах, и в застольных разговорах…
– И в постели! – не осталась в долгу потомственная аристократка.
– Это ты о количестве или о качестве? – хитро прищурилась Ти.
– Я о качестве. Любви, имею в виду. Всегда считала, что это важнее, чем количество.
– И кто-то еще утверждает, что получил университетское образование! – шумно завелась Ти. – Мисс Глория Дюбуа, да будет вам известно, что мне еще один из первых любовников – докторант-философ – объяснил, как количество переходит в качество! И весьма неплохое было качество! Кажется, после пятнадцатого траха? Или двадцать первого? Увы, не вспомнить. Как, впрочем, и имя этого умника… Помню только, зануда был страшный.
