Она сделала паузу.
– Во время наших последних встреч вы познакомились с разными техниками управления агрессии. Как вы себя чувствуете сегодня?
На Карле были джинсы с масляными пятнами, футболка в рубчик и тонкая ветровка. Он поморщился.
– Не очень.
– Хотите об этом поговорить?
Он помотал головой.
– Хорошо, тогда я предлагаю…
– Прежде чем мы начнем, – перебил он, – я хотел бы вам кое-что дать. – Он полез в карман куртки.
Сердце Розы забилось быстрее. Чего-то подобного она боялась уже несколько недель.
Карл поставил на стол мягкую игрушку – маленького полосатого тигра, примерно такого же по величине, как медвежонок у нее в машине под лобовым стеклом.
– Чтобы Винни-Пуху не было так одиноко.
Она потянулась за зверьком, и Карл пододвинул того ближе к Розе. Детская плюшевая игрушка улыбалась ей. «Возьми меня! Прижми к себе!» Роза была готова расплакаться на месте.
– Я расцениваю это как знак уважения. Но я не приму подарок.
Карл растерянно ахнул:
– Я купил это для вас!
Роза вздохнула:
– Подумайте о границах, которые мы с вами обсуждали.
– Вас не переубедить?
Она покачала головой.
– Но все равно спасибо за жест.
Карл откинулся назад, в этот момент он выглядел еще более раздавленным, чем раньше.
– Вы сказали, что неважно себя чувствуете. У вас снова были ночные кошмары?
– Нет.
– Какие мысли вас сейчас занимают?
– А вы как думаете?
– Но вопрос звучит: что вы думаете?
Карл потер глаза, воспаленные и красные, словно он плохо спал последние несколько недель. Его легкая трехдневная небритость превратилась в жесткую щетину.
– Вы мой психотерапевт, – возразил он. – Что вы думаете?
– Ну ладно, – вздохнула она. – Я думаю, вам не дает покоя вопрос, почему ваша мама угрожала бросить семью.
– Возможно. – Он медленно кивнул. – К сожалению, я уже не могу спросить ее об этом.
Роза выпрямилась в кресле:
– Простите?
– Два дня назад у нее случился инсульт.
Роза коротко взглянула на мягкую игрушку на столе и почувствовала угрызения совести.
– Мне очень жаль. Как она себя чувствует?
Он пожал плечами.
– Она лежит в отделении интенсивной терапии. Пока известно лишь то, что она не реагирует на речь и останется парализованной на одну сторону. Если она выйдет из больницы, то будет нуждаться в постоянном уходе.
– О, мне ужасно жаль! – Роза видела боль на лице Карла. Но интуиция все равно подсказывала ей: что-то не так. Неужели он лгал? – Почему вы не позвонили мне? Мы бы перенесли встречу на другой день.
– Что это изменит? – Он поднялся ненадолго, потянул ноги и пересел на другую сторону дивана, словно хотел начать все сначала. – Я готов. Как планируете одурачить меня сегодня?
– То есть вы считаете, я одурачила вас с сеансом транса?
– А по-вашему, как это называется? Вы спровоцировали меня и выудили информацию путем гипноза.
Несмотря на обиду, он принес ей подарок. Но она просто не может принять эту мягкую игрушку! Так Карл только еще больше запутается в своих чувствах.
– Это был сеанс транса или глубокой релаксации, – поправила она его. – Но если хотите, можете называть его гипнозом. Факт остается фактом: вы сами назвали мне отправную точку, ваш седьмой день рождения.
– В моих воспоминаниях это был чудесный день… до сих пор.
– Я не разрушала это воспоминание, оно по-прежнему с вами. Просто вы вытеснили из памяти событие, случившееся после. Теперь оно проявилось.
– Я хочу, чтобы это воспоминание снова исчезло.
– Как уже исчезало однажды?
Он не ответил.
– Разве не лучше воспользоваться этим знанием? – предложила Роза. – И задать вопрос?
– Почему моя мать угрожала оставить семью?
Роза помотала головой.
– Ответ на этот вопрос мы уже знаем. Она угрожала бросить вашего отца, если ее сын не будет слушаться. Вопрос, который мы должны поставить, звучит скорее так: почему она боялась, что ее мальчик будет себя плохо вести?
Карл поднял руки и бессильно уронил их.
– Чепуха какая-то! Почему она должна была меня бояться?
Этим утром Роза была в магистрате, в отделе по вопросам миграции, регистрации актов гражданского состояния и получения гражданства и навела справки о семье Бони. Вообще-то она никогда не получила бы доступа к этим данным, но судья Петра Лугретти, которой она обязана своим клиентом Карлом Бони, была знакома с руководительницей отдела. И Роза вот уже несколько часов считала, что знает ответ на вопрос. Однако сложность заключалась в том, чтобы помочь Карлу самому дойти до этого.
– Ваша мать боялась не вас, а непослушного ребенка, – поправила она. – Это большая разница.
Карл нахмурился:
– Не понимаю.
Впереди ее ждет еще много работы. Роза оперлась локтями о стол, переплела пальцы и опустила на них голову.
– Давайте сначала обсудим другую тему, – предложила она. – Во время вводной беседы вы сказали мне, что вас зовут Карл Бони и что вы единственный ребенок в семье.
Он кивнул.
Роза вынула из папки копию медицинского обследования Карла. Формуляр автоматически заполнялся компьютерной программой на основе данных банковской карточки и социальной страховки. Она протянула ему лист.
– Взгляните.
– Я уже видел эту писанину. Я сам передал вам бумажонку.
– Взгляните на ваши личные данные, – настаивала она.
– Карл Бони, родился шестого ноября в Вене, проживает на улице Лассаля…
– Неправильно, – перебила она его. – Как звучит ваше полное имя? Что там написано?
– Карл Мария Бони. – Он сделал глубокий вдох. – Да, но ко мне так не обращаются. Все зовут меня Карлом.
– Это так, но ваше второе имя Мария.
Его лицо покрылось красными пятнами.
– Слушайте, это неприятно. Никто не называет меня Карл Мария.
– Вам не нужно стесняться. У многих известных людей такое второе имя. Клаус Мария Брандауэр
[24], Эрих Мария Ремарк, Райнер Мария Рильке, – начала перечислять она. – Но не волнуйтесь, я не буду вас так называть.
