Колер быстро взглянул на Снейдера. Вероятно, он заметил, что тот впился ногтем в тыльную сторону кисти.
– Боли?
– У меня сейчас голова расколется. – Снейдер вытер пот со лба. Потом посмотрел в окно. – До сих пор мы думали, что все началось в первых числах апреля с убийства Вальтрауд Нессельбергер. Чепуха! Карл Бони занялся планированием уже в конце марта и выбрал свою мать в качестве первой жертвы. Но, вероятно, хотел презентовать нам ее после смерти своей воспитательницы, как труп номер шесть.
Сабина подалась вперед.
– Когда сообщили об исчезновении его матери?
– Предположительно, ее похитили вечером двадцатого марта.
– Снова двадцатое число, – пробормотала она. Все укладывалось в схему.
Снейдер обернулся к ней:
– Отличная работа, Белочка.
– Белочка? – переспросил Колер.
– Немедленно забудьте это, – потребовала Сабина. Какой же Снейдер все-таки идиот! Ей хотелось провалиться сквозь землю.
– Ей бросилось в глаза, что Карл Бони похищает своих жертв шестого или двадцатого числа, – объяснил Снейдер. – Магические даты. Карл родился шестого ноября, а его отец умер двадцатого декабря. – Он снова посмотрел в окно. – Весь этот кошмар начался с похищения Кармен Бони. Но в этом случае поведение Штрувельпетера не вписывается в привычную схему… – Казалось, Снейдер разговаривал уже сам с собой. – Он заживо замуровывает мать в бетонный столб и держит ее в таком состоянии, чтобы свести с ума. Но никому не сообщает. Ни звонка, ни телефонной загадки, ни подсказки, ни подарка. Почему она на особом положении?
– Очевидно, чтобы у матери не было ни единого шанса на спасение, – предположила Сабина.
– Вот это решающий момент. – Снейдер посмотрел вперед. – Как бы он отреагировал, разгадай кто-то телефонную загадку за сорок восемь часов? Он действительно рискнул бы и оставил жертву в живых? – Снейдер повернулся к Колеру. – Мы должны проанализировать жизнь Карла Бони. Все его контакты.
– Думаете, мы сидим сложа руки? – пробурчал Колер. Он пересек площадь, на которой возвышалось современное стеклянное здание, и заехал в подземный гараж. – В настоящий момент кроме меня этим делом занимаются еще пять коллег. Возможно, в бюро нас уже ждет полное досье на него.
В полицейском участке дежурный врач продезинфицировал и перевязал Сабине раны от укусов. Теперь она сидела со Снейдером в столовой Федерального уголовного ведомства Вены и ела из алюминиевой миски холодные голубцы, которые буквально утопали в соусе. И запивала диетической колой. Попробовав гомеопатический кофе из автомата, Сабина отставила его подальше. Колер попросил принести их вещи из машины. Сумка Сабины стояла у подоконника. Время от времени она смотрела на площадь Йозефа Холаубека, а мысли вертелись вокруг сестры и родителей. Как дела у Моники и девочек? Как там отец? Но больше всего ее беспокоило другое. До сих пор она по-настоящему не скорбела о матери. Почему ты не плачешь? Ты ведь должна переживать сильнее? Неужели ты не любила свою маму? Ты плохая дочь?
Стук клавиш прервал ее размышления. Снейдер открыл свой красный чемодан «Самсонайт», включил ноутбук и воткнул шесть длинных игл в болевые точки на тыльной стороне ладоней. Он напоминал дикобраза, печатающего на клавиатуре. Кроме того, он попросил чайник ванильного чая, но получил только ромашковый. От еды отказался – неудивительно, что он такой худой.
– Я отправил в БКА в Висбадене короткий отчет, что четыре убийства в Германии и два случая в Австрии связаны между собой, подозреваемый арестован и мы продолжаем расследование, – объявил Снейдер. – Кстати, вашего отца отпустят из следственного изолятора уже сегодня.
– Спасибо. – Сабина уставилась на свой мобильник. Ни одного сообщения. Ее бывший зять мог хотя бы позвонить ей. Но, возможно, он сам еще ничего не знал об освобождении.
Она увидела, что в чемодане Снейдера поверх костюма и галстуков лежат несколько книг. Биографии с помятыми корешками. Добыча его последних походов в филиалы «Гаитал». Она ничего не сказала. Однажды Снейдера поймают на краже, и тогда его ненависть к книжной сети станет еще сильнее. Этот человек был одержим и срочно нуждался в помощи, только он не примет эту помощь – кто бы ее ни предложил.
К тому же ему необходима помощь и другого характера – это стало ясно, когда он закурил самокрутку. Сладковатый запах марихуаны распространился по всей столовой. Но у Сабины в голове крутилось слишком много мыслей, чтобы раздражаться по этому поводу.
Через тонкие стены до них уже десять минут доносились громкие голоса. Вскоре в комнату вошел Колер. Он выглядел подавленным.
В руке он держал папку.
– Я как раз… – Как громом пораженный, Колер остановился в дверях и принюхался. – Вы что, спятили? – Он бросился через всю столовую и распахнул окно. – Затушите это немедленно. Можете курить травку в гостиничном номере, но не в полицейском участке. Проклятье, босс и так уже устроил мне из-за вас взбучку! – Колер помахал папкой, разгоняя дым в комнате. – А когда ему в руки попадет вечерний выпуск газеты, нам вообще не поздоровится.
Снейдер потушил сигарету и устало взглянул вверх.
– Это досье Карла? Можно?
– Нет! – грубо осадил его Колер. Он подсел к Сабине и положил руку на папку. – Мы выяснили, что Урсула Цехетнер действительно была воспитательницей Карла в детском саду. Думаю, мы продвинулись на шаг вперед, но этот кошмар не заканчивается.
Снейдер захлопнул ноутбук и повернулся к ним:
– Дайте я угадаю. Недостающее звено в цепи.
– Точно. Полгода назад Карл Бони получил три года условно за домогательства, хранение кокаина и агрессивное поведение по отношению к женщинам. Однако суд разрешил заменить наказание психотерапией. Его психотерапевт доктор Роза Харман.
– Мы должны с ней поговорить, – предложила Сабина. Снейдер поморщился, словно о чем-то догадался.
– Ее похитили из собственной квартиры более двух суток назад, – сообщил Колер.
– Vervloekt!
[26] – вырвалось у Снейдера. – Тогда ее уже нет в живых.
– Возможно. Однако никто не получал от похитителя ни звонка, ни загадки, ни подарка, как это было в случае с Урсулой Цехетнер и жертвами в Германии…
– По крайней мере, нам об этом неизвестно, – уточнил Снейдер.
Колер кусал нижнюю губу.
– Вы знаете что-то еще! – настаивал Снейдер.
И не только, подумала Сабина. Похоже, Колер серьезно переживал.
– Здесь может быть замешана моя бывшая подруга, – с отсутствующим видом пробормотал Колер. – Хелен Бергер, психотерапевт. Три года назад она работала судебным психологом и сотрудничала с отделом по расследованию убийств. В последние дни она два раза звонила мне по поводу Розы Харман.
