– Быстрее!
Теперь все светофоры как назло горели зеленым светом. Через несколько поперечных улиц Дасти отстал и присел на обочине. У Хелен разрывалось сердце, когда она увидела своего пса одного на перекрестке, как он приподнялся и смотрел вслед машине. Дрожащими пальцами она включила навигатор.
– Я сказал, руки на руле!
– Мне нужен навигатор, – всхлипнула она. – Я не знаю, как доехать до переулка Кобенцльгассе.
Мужчина выключил прибор. По ветровому стеклу застучали первые капли дождя.
– Вы ведь не думаете, что мы действительно поедем в Кобенцльгассе?
35
Сабина подошла к Бену Колеру, который орудовал кабелями, стоя перед открытым капотом. Она нервно посмотрела вслед удаляющейся машине Хелен Бергер.
– Что с автомобилем?
– А вы как думаете? – Снейдер медленно выбрался наружу. – Хотите услышать мое мнение?
– Проклятье, нет! – выругался Колер.
Снейдер сохранял спокойствие.
– У каждого должно быть право на собственное мнение. Вы…
– Заткнитесь! – Колер вытер испачканные машинным маслом руки о штаны.
Даже в такой момент Снейдер вел себя надменно. Сабина чувствовала, что вот-вот взорвется.
– Мы стоим здесь, как кучка идиотов.
Снейдер подошел ближе.
– Пока мы сидели в доме и ждали его звонка, мерзавец побывал здесь и сделал из нас посмешище.
– Должно быть, он взломал чем-то дверцу водителя и открыл изнутри капот, – сказал Колер. – Реле включения насоса выдернуто из блока предохранителей.
– Вы сможете починить? – спросила Сабина.
– Если у вас есть реле.
– Вы должны объявить машину Бергер в розыск, – торопил Снейдер.
Свет от задних фар автомобиля как раз исчез в конце переулка, в темноте собирающегося на горизонте шторма.
– Что-то не так, – прошептала Сабина. – Бергер не останавливается.
– Я знаю! Проклятье! Я не должен был разрешать ей ехать! – Колер захлопнул капот и позвонил по сотовому своим коллегам.
– Мне нужна штатская машина, которая будет преследовать маленькую «тойоту» синего цвета с венскими номерами. Угол аллеи Бах и переулка Кетцергассе, предположительно в направлении центра города, к Тристерштрассе… нет, сейчас, немедленно! – Он сделал паузу. – Вторая машина должна забрать нас по адресу аллея Бах, семнадцать. – Потом он долго ничего не говорил и слушал.
Вдали на небе сверкнула молния, вскоре после вспышки прогремел гром. Отдельные тяжелые капли западали на землю – от горячего асфальта тут же пошел пар. Пуловер Сабины был весь влажный от пота. Когда, наконец, начнется настоящий дождь?
– Спасибо, – буркнул Колер и убрал телефон. Он сел на капот радиатора и уставился на дорогу. Они действительно кучка идиотов.
Снейдер подошел к нему и сунул себе в рот сигарету.
– Ну, что?
– Еще два месяца назад Карл работал в одной автомастерской. Мои коллеги присмотрелись к ней. Оказалось, что старый владелец, Рубен, торгует не только подлатанным металлоломом, но и кокаином. Получает товар из Чехии и снабжает ночные клубы в центре города. Карл был курьером. Все очень просто: ты или делаешь, что тебе говорят, или лишишься работы. Когда Карл попался при полицейской облаве, ему навязали терапию.
– Как нам это поможет? – спросила Сабина.
Колер сжал кулаки.
– Два месяца назад Карл бросил работу. Перед этим спустил запасы кокаина в туалет и стащил деньги из черной кассы.
Снейдер выпустил облако дыма.
– И так финансировал свои поездки в Мюнхен, Кельн, Лейпциг и Дрезден.
Мюнхен!
Сабина отвернулась. Казалось, город находится где-то очень далеко, в десяти тысячах километрах. Уже несколько дней они находят труп за трупом. Место преступления одно причудливее другого. Забетонированная в колонне женщина, которая подавилась собственным откушенным языком; чуть не умершая от голода несчастная в подвальном боксе; труп в колодце Дрезденского собора… и ее мать с катетером в легком, которая захлебнулась двумя литрами чернил.
Для Снейдера и всех других смерть ее матери была лишь звеном в длинной цепочке ужасных убийств. Но Сабина потеряла часть жизни. Ничего уже не будет как прежде. Она никогда больше не сможет даже поговорить с мамой. На глаза набежали слезы. Сабина пыталась заставить себя подумать о чем-то хорошем, но на ум приходил только ее предстоящий день рождения – который будет омрачен похоронами. Потом она вспомнила о пакете в голубой подарочной бумаге с желтой лентой и об адресованной ей открытке, которые нашла в мамином шкафу. Что мама хотела ей подарить? Толстый альбом с репродукциями?
Колер взглянул на наручные часы.
– Дежурная машина приедет через пять минут. – Он спрыгнул с капота и пошел вниз по улице.
Снейдер изучал Сабину.
– О чем вы думаете?
– О книгах, – пробормотала она.
– Никак не можете выбросить из головы филиал «Гаитал».
– Что? Нет, я…
– Если бы вы знали, как действует концерн, вы бы меня поняли.
Этот зазнавшийся идиот воображает, что все вертится вокруг него. Колер был уже далеко и не мог их слышать.
– «Гаитал» оказывает давление на дистрибьюторов, чтобы те не работали с маленькими книжными магазинами, – продолжил Снейдер. – Потом «Гаитал» предлагает сделку, чтобы закрыть магазинчик. Если предложение отклоняют, на бойкот отвечают моббингом. «Гаитал» нанимает безработных, которые ошиваются в книжном магазинчике. Имидж портится, клиенты исчезают.
Сабина не хотела слушать всю эту чушь, но Снейдера было не остановить.
– Они подкупают администрацию города – и неожиданно начинается ремонт канализации и замена электросетей магазина. Временное электричество обеспечивается дизель-генератором, а перед входной дверью красуется стройка. Через неделю рабочих переводят на другой участок, но трещащий генератор и деревянные доски, закрывающие дыру в асфальте, остаются. Через два месяца семья разорена.
– Вы сами в это не верите, – пробормотала Сабина. Ничто и никто не сможет помочь Снейдеру. Мужчина не только ожесточен, но и страдает паранойей. – Вы должны перестать читать биографии людей, которые покончили жизнь самоубийством.
– Вам легко говорить, ваш отец не повесился, – буркнул он.
Сабина почувствовала кислый привкус во рту.
– Мне жаль. – Мимо проехал автобус, за ним две машины, но ни одна не остановилась. Колер все еще стоял вдалеке и разговаривал по телефону. До Сабины донесся сладковатый запах. – Вы поэтому курите травку?
– Я делаю это, чтобы забыть другую боль.
