— Встань и расскажи мне, что заставило тебя призвать силы нашего рода, — приказал кикимор.
— На меня напали эльфийки с жезлами природной силы, — встав, но по-прежнему смотря себе под ноги, проговорила подруга.
И она даже почти не солгала, только умолчала о некоторых деталях конфликта с беловолосыми красавицами.
— Что? — вопросил отец Кико. — У вас еще и расовое оружие допускается?
Возмущению кикимора не было предела. Под его гневным взглядом даже нара Ишаро инстинктивно отступила. Но ректор вовремя опомнилась, вспомнив, что она здесь главная, и гордо вздернула подбородок. Однако проскальзывающее в ее речи шипение выдавало крайнюю степень волнения.
— Эльфийские жезлы природных сил — это не оружие, а источник магической подпитки для находящихся вдали от родных земель студенток, — проговорила нара Ишаро.
— То же самое можно сказать и о родовой магии кикимор, тоже находящихся вдали от родных болот, — возразил ей отец Кико. — Однако ушастым… эльфам вы дозволяете пользоваться их искусственными приспособлениями, мою же дочь обвинили в нарушении правил академии за то, что она в трудную минуту обратилась к своим естественным силам. Это дискриминация. И что скажет на это ваш нарай, пропагандирующий лояльность по отношению ко всем расам, населяющим Асгаран? Пожалуй, я сегодня же спрошу его об этом, при личной встрече.
— Ну что вы. Не стоит лишний раз тревожить нарая Хроно из-за такого пустяка. Мы с вами вполне можем и сами решить это недоразумение, — подхватив мужчину под руку, принялась увещевать Ишаро. — Девочки, идите на занятия, — добавила она приторно-ласковым тоном.
— Иди, дочь. Я зайду к тебе позже, — произнес кикимор, с явным удовольствием кладя свою широкую ладонь поверх миниатюрной ручки ректора, вцепившейся в его локоть.
— У меня есть великолепные хмельные пиявки. Как раз для вас припасла, — игриво проговорила нара Ишаро, уводя мужчину обратно, в помещение ректората.
— Как же удачно Саламандрик сорвался, — расплылась в улыбке подруга. — Папочка наверняка даже попрощаться не зайдет.
— Неужели тебе его совсем не жалко? — спросила я у довольной кикиморы.
— А почему я должна его жалеть? Он мне прямо сказал, что я ему не нужна. Если бы родился сын, то признал бы, а очередная кикимора ему на Загорских болотах ни к чему. И мне тогда, между прочим, всего восемь лет было. Прибежала обнять наведывающегося раз в год папочку, а он меня как мавку оттолкнул, — обиженно ответила Кико.
— Прости. Но я имела в виду Салимо, — чувствуя неловкость, пояснила я.
— А этого неуравновешенного последыша я тем более жалеть не собираюсь! — воскликнула соседка. — Знала бы ты, сколько он мне нервов попортил в первый год. Я пришла сюда скромной, забитой девочкой, а он тогда был единственным огненным драконом на всю академию и считал, что выше всех по положению. Так вот, этот твой несчастный Саламандрик заявил, что я буду с ним встречаться, потому что он так хочет. Это потом, когда он на следующую ступень роста перешел, выяснилось, что он нестабильный, с кровными отклонениями, доставшимися от далекого предка-орка, изнасиловавшего его прапра и так далее бабку. А первые месяцы обучения я от него по подвалам скрывалась и в столовую раз в два дня ходила, когда голова от голода кружиться начинала. Тогда-то я и научилась защищаться.
— Мне жаль, — прошептала я.
— Ничего, зато теперь никто не посмеет меня обидеть! — воинственно произнесла Кико. — Ладно, ты иди в комнату и смотри мне — книгами не злоупотребляй, а я на занятия пойду.
Подруга убежала, а я, дождавшись, когда она скроется за поворотом коридора, развернулась и пошла обратно, в ректорат. Записка от мамы жгла карман платья, словно горящие угли.
Подойдя к двери с табличкой «Ректорат», осторожно постучала. Ответа не последовало, и я постучала сильнее. Но мне все равно никто не ответил. Несмело приоткрыла дверь и отшатнулась от вырвавшегося из-за нее шума. Странно, а ведь казалось, что в помещении вообще никого нет, такая стояла тишина за дверью. Сейчас же были слышны десятки что-то громко обсуждающих голосов. Входить было страшно, но я обязана добиться разрешения на встречу с мамой! Моего появления в просторной комнате никто не заметил. Но все мгновенно смолкли, когда откуда-то из-под потолка раздался голос духа-хранителя.
«В аудиториях номер восемь, одиннадцать и двадцать три несанкционированное использование магии. В лаборатории номер три беспорядки», — известил хранитель.
Одна из нескольких расположенных в другом конце помещения дверей распахнулась, из нее вышла нара Ишаро и громким, не терпящим возражений голосом произнесла:
— По рабочим местам! Живо!
Вот теперь меня заметили все, потому что преподаватели устремились к той двери, перед которой я и стояла.
— Кто такая? — спросил высокий светловолосый эльф в кожаном жилете на голое тело и некоем подобии юбки поверх облегающих штанов.
— Что за моветон, Элиорит? — воскликнула низенькая женщина с большими раскосыми глазами и необычным, сиреневым, оттенком кожи. — Не пугай малышку своим напором.
— Я вас умоляю, Франтиндель, это же студентка академии Хроноса, ее мышцами и длинными локонами не испугаешь, — усмехнулась женщина в строгом костюме. В ее носу сверкала драгоценным камнем маленькая серьга, а на голове красовался металлический обруч, испещренный какими-то письменами. — Вы к кому, нари? — поинтересовалась женщина с серьгой.
— К ректору, — тихо ответила я.
— Удачи, — усмехнулась нара, оттесняя меня от двери.
Большая часть преподавателей покинула помещение. Остались лишь две женщины, тихо беседующие за столом в углу комнаты, и тот самый мужчина, который утром бросился защищать нас с Кико в столовой.
— Слушаю вас? — вопросительно произнес именно он.
— Я хотела поговорить с ректором Ишаро, — совсем неуверенно ответила я.
Дверь, из-за которой недавно выглядывала нара Ишаро, отворилась, из кабинета вышла пожилая низенькая особа в смутно знакомом мне зеленом костюме и башмаках с большими пряжками. Поставив на ближайший стол пустой поднос, лепрекон воззрилась на меня строгим взглядом и поинтересовалась:
— По какому вопросу?
— Мне нужно поговорить с ректором, — затравленно проговорила я.
— Это я и так поняла. О чем именно вам нужно побеседовать с нарой ректором? — не желала уступать женщина-лепрекон.
— Возможно, я смогу вам чем-то помочь? — вступил в разговор мужчина из столовой.
— Вы здесь первый день, нар инструктор, и не знаете наших порядков, — строго произнесла лепрекон.
— Что не мешает мне проявить вежливость и предложить помощь, уважаемая секретарь Лоприо, — не менее строго ответил мужчина.
— В любом случае, ректор сейчас не принимает, — недовольно пробурчала секретарь и отошла к рабочему столу, заваленному папками с какими-то бумагами.
