— Прошу прощения за то, что несведуща в подобных вопросах, нарай Хроно. Если вам угодно освободиться от пагубного влияния Мойры, то я с радостью поддержу вас, — произнесла я отстраненно. — Но позже. Сейчас мне необходимо увидеться с матерью.
— Ну вот, я невольно оскорбил тебя, — с сожалением вздохнул Хронос.
— Нисколько. Все закономерно и логично. Позже я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от своего присутствия. А сейчас прошу извинить, мне пора, — проговорила я настолько холодно, насколько была способна, и поспешила покинуть хранящий бередящие душу воспоминания берег.
Я рванулась к маме сквозь время и пространство, чтобы прижаться к ее груди и рассказать о своей глупости и боли. Уже покинув Хроноса, услышала его крик «Постой!», но не вернулась. Какой же я была наивной, полагая, что теперь, когда стала богиней хаоса, буду равной ему и он захочет принять уготованную нам Мойрой судьбу! Ткачиха просчиталась, она не учла высокомерие и предвзятость высшего бога. Оставалось только надеяться, что, уничтожив связующие нас нити, я перестану чувствовать сжигающую изнутри боль и пустоту. Возможно, мне не стоило покидать Предел Хаоса? Ведь там я была желанна и любима…
* * *
Я открыла глаза, лишь услышав произнесенное самым родным и любимым голосом свое имя.
— Юнила, — почти прошептала мама.
И я бросилась к ней, совершенно не обращая внимания на окружающую нас обстановку.
— Потрудитесь объяснить, юная нари, кто дал вам разрешение на перемещение во времени и пространстве при несоблюдении непреложного запрета на контакт с разумными существами? — строго вопросил кто-то у меня за спиной.
Я проигнорировала требование незнакомой женщины, продолжая обнимать маму. Вокруг слышались шепот и шуршание бумаги.
— Ты что творишь, дочка? — прошептала мама мне в ухо.
И лишь тогда я осмотрелась: мы находились в учебном классе и на нас смотрели около сорока пар любопытствующих глаз. Все они спешно позакрывали тетради, переводя заинтересованные взгляды с меня на негодующую преподавательницу и обратно.
— Да вы посмотрите на ее ауру! — воскликнула красноволосая, вызывающе одетая девица с маленькими рожками на лбу и беспокойным длинным хвостом, кончик которого украшал черный костный нарост в виде сердечка. — Это же полукровка! Никак дочка нашей Агусты и заклеймившего ее бога пожаловала.
Хватило лишь одного взгляда, чтобы наглая представительница низших родов народов Аида смолкла и поджала мелко подрагивающий хвост, обвив его вокруг ноги.
— Я понимаю, что происхождение дает вам некоторые преимущества, нари, но подобное поведение недопустимо, — строго произнесла пожилая эльфийка с несвойственным чистокровным эльфам карим цветом глаз.
— Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но степень допустимости моих поступков за гранью вашего понимания, — ответила я, повернувшись к преподавательнице.
Нара заметно испугалась, попятилась и едва не упала, споткнувшись о стул.
— П-п-рошу прощения, — пролепетала она и упала на колени.
— Поднимитесь немедленно! — воскликнула я. — И никогда не смейте вставать на колени перед кем бы то ни было.
— Простите, — прошептала женщина, поспешно встав, но не решаясь взглянуть мне в глаза.
— Как мне плохо, — простонала одна из студенток, судя по цвету глаз и кожи, представительница растительной стихии. — Я чувствую боль и тоску, — всхлипывая, добавила она, утирая вязкие, как древесная смола, слезы.
От юной энты всех отвлек вой оборотня в другом конце помещения. Кто-то начал громко рыдать, земляной дракон, сидящий рядом с мамой, остервенело раздирал отросшими когтями пол, стремясь добраться до своей стихии, душераздирающе закричала банши, пряча лицо в почерневшие руки. Все мамины сокурсники будто с ума посходили. И лишь одна спокойно подошла ко мне, положила левую ладонь на мою грудь и закрыла глаза.
— Я забираю твою боль и отдаю ее пустоте, — прошептала она, утирая второй рукой вытекающие из-под опущенных ресниц кровавые слезы.
— Стой! Прекрати, — потребовала я, отталкивая ее от себя. Она не знала, что я не простая полукровка, и могла погибнуть.
Девушка отдернула руку и медленно осела на пол.
— Она умерла? — шепотом спросила мама.
— Больше никто не умрет из-за меня, — ответила я и встала на колени перед бездыханным телом.
Да, я могла вернуть ее к жизни, но лишь вдохнув в ее тело хаос. Пусть душа еще и не покинула ее, но хаос исковеркает ее до неузнаваемости. Имею ли я право обрекать эту жизнь на вечное противостояние несокрушимой стихии?..
— Спаси ее, если можешь, — положив руку на мое плечо, попросила мама, и я решилась.
Но как только я прикоснулась ладонью к груди погибшей по моей вине девушки, время замерло и мое запястье схватили сильные пальцы, отдернув руку от умершей, и прозвучал разгневанный голос Хроноса.
— Ты что творишь? — вопросил он, возвышаясь надо мной во всем величии высшего божества. Он был великолепен в свечении своей силы и страшен в гневе.
— Я хочу спасти ее, — беспомощно прошептала я.
— Ты хоть понимаешь, что возродишь хаос в теле друида? — зло проговорил Амниос. — Ты едва не создала величайшее зло смертного мира.
— Так спаси ее сам! — воскликнула я, не в силах бороться с катящимися по щекам слезами.
— Только не мешай, — приказал нарай, и тело девушки окутала призрачная дымка, после чего она словно повторила все то же, что делала до смерти, но в обратном порядке. И когда она, живая и стремящаяся помочь мне, приложила руку к моей груди, между ее ладонью и моим телом легла рука Хроноса. Девушка отпрянула, извинилась и вернулась на свое место.
И никто не видел того, что произошло, для них этого и не было. Амниос все исправил, но у меня в душе зародилось что-то черное, холодное и болезненно пульсирующее — осознание того, что я могу принести лишь боль и разрушение. Разве может тот, кто вершит времена и создает порядок, полюбить такую, как я? Конечно же нет! Обида на Хроноса сменилась холодным и безэмоциональным осознанием, что Мойра совершила величайшую ошибку: она попыталась соединить несочетаемое. Я — порождение Хаоса, зло, чернота, стремящаяся изуродовать чистоту жизни, я не достойна существования в мирах света и порядка.
— Пойдем поговорим в моей комнате, — прокричала мама, перекрывая вой и крики обезумевших сокурсников.
Как только за нами закрылась дверь, в классной комнате воцарилась тишина, в которой неестественно громко прозвучал голос преподавателя.
— Новая темя занятия: влияние божественных флюидов на общую эмоциональную атмосферу чувствительных к потокам существ, — проговорила эльфийка хриплым голосом. — Записываем: боги существуют в высших сферах, пересекающихся с бытием своих созданий лишь в тех случаях…
— Идем, милая. Нам нужно многое обсудить, — заботливо обнимая меня за плечи, произнесла мама.
