Джон Бёрк поднялся со своего места у аккумулятора, кивнул мне с легкой улыбкой и быстро скрылся.
20 сентября 1875 года
В воздухе запахло скорой сменой погоды, и мы готовимся к отбытию. Мягкие теплые дни ранней осени, которыми мы наслаждались несколько недель, сменились резким похолоданием буквально за одну ночь. Лежа без сна в нашем вигваме, я слушала, как нарастают порывы северного ветра; они несли с собой грозный дребезжащий шум как от приближающегося товарняка. И, хотя мне было тепло под бизоньими шкурами, я явственно ощутила первое прикосновение зимы.
Этим утром Герти снова пришла ко мне – попрощаться.
– Слыхала новость про свою подружку, Нарциссу? – спросила она.
– Нет, не слышала, – ответила я. – Но ты вряд ли меня удивишь.
– Она в больнице, – сказала Герти. – Говорят, она потеряла ребенка из-за выкидыша, но я знаю там одну сестру, так вот, по ее словам, Нарцисса избавилась от него с помощью доктора.
– Избавилась? – спросила я. – Ты хочешь сказать, она сделала аборт?
– Выходит, что так.
– Нет, Герти, я была не права. Ты меня удивила! – ответила я. – Никто из нас даже не знал, что она беременна!
– Сестра говорит, она уболтала доктора, утверждая, что муж над ней снасильничал, – сказала Герти. – А она не могла вынести мысли о том, что родит дитя от язычника.
– А теперь она, разумеется, останется в форте до выздоровления, – сказала я, – лишь бы не идти с остальными на север.
– Твоя правда, солнышко, – согласно кивнула Герти. – «Увольнение по медицинским показаниям». Она говорит, что куда лучше справится со своей миссией, оставшись здесь и занявшись подготовкой размещения индейцев в резервациях. Ну как, улавливаешь?
– Еще бы, – отвечала я. – Крысы всегда бегут с корабля. Это как раз меня не удивляет. Мы с самого начала видели, что она лицемерка. Только я не ожидала, что она дойдет до таких крайностей.
– Может, тебе стоит узнать еще кое-что, дорогуша, – продолжала Герти. – Она болтает, будто ты и еще несколько из ваших выходили на тропу войны, что вы словно с ума посходили, как дикари снимали с кроу скальпы, и вроде даже… ну, отрезали у бедняг кое-какие части тела… ну, ты понимаешь, о чем я…
– Понимаю, – сказала я. – И кому же она рассказывает эти небылицы?
– Да кому ни попадя, всем подряд, – ответила Герти. – Сказать, кому именно, милая?
– Не стоит, – ответила я. – У меня нет сил обсуждать это, Герти. Но знай, что летом, когда мы стояли на реке Тонг, нескольких из нас похитили кроу, угонщики лошадей. Видимо, это случилось вскоре после твоего отъезда в форт. Я не хотела рассказывать тебе, потому что знала, ты станешь винить себя, что не уберегла нас от беды. Во время этого происшествия была убита бедная Сара. А потом нас спасли наши мужья. Вот и все, что я могу тебе ответить.
Герти кивнула.
– Я тебя понимаю, дорогая, – сказала она. – И больше никогда не упомяну об этом. Просто подумала, ты должна знать, что эта миссионерочка болтает про вас жителям форта. Лично мне-то на нее глубоко наплевать, понятно? Я сама бывала в прериях. И знаю что почем.
– Спасибо, Герти, милая! – сказала я, благодарная, что она не стала требовать у меня подробностей.
– Ну вообще-то я приехала попрощаться, солнышко, – произнесла она после паузы. – Мы тоже собираемся в долгий путь. Куда, не знаю, нам пока ничего не говорят. Но, похоже, готовится масштабная экспедиция, потому что мне опять дали работу погонщицы мулов, а если они решили нанять в погонщики девчонок, видать, они снаряжают всех к чертям мулов и каждую повозку во всей округе, только представь! Я-то смекаю, что Крук собрался подогнать солдатиков дальше на север по случаю печальных событий на Черных холмах. Ходят слухи, что сиу под началом Бешеного Коня и Сидящего Быка совершают налеты на золотоискателей и поселенцев в тех краях. Не знаю, куда направляетесь вы, дорогуша, но мой вам совет – держитесь лучше подальше оттуда. Ты ж должна понимать, когда речь идет о разных индейских племенах – для солдат вы все на одно лицо, дерьма от стейка тут они не отличат, извини за грубость. Даже их шпионы подчас не умеют распознать, кто есть кто. По крайней мере – на расстоянии, а когда они приблизятся, тут уж не до политесов, не то будет слишком поздно. Поэтому логика у военных такая: любой индеец, встреченный на враждебной территории, – заведомый противник, пока он не докажет обратное.
– Герти, а может, капитан просил тебя передать нечто более конкретное? – спросила я.
– Я его не видала, детка, – сказала она. – Речь идет о движении войск, и он не стал бы ходить по тонкому льду, разбалтывая военные тайны бедной погонщице мулов, моя красавица… Между прочим, я слышала об этом трюке, с аккумулятором, – продолжала она. – И знаешь, что я тебе скажу: он повел себя как настоящий мужик, капитан-то, когда не стал позорить твоего муженька – а ведь мог бы. Он предпочел потерять авторитет у собственной солдатни, когда уступил тебе.
– Ничего он не уступил, – сказала я. – Он просто не повернул рукоятку, вот и все.
– Но ты подумай, милочка, – ведь для солдат это был шанс прижать к ногтю Великого Вождя, доказав превосходство белых, преподать ему урок – а капитан их обломал.
– Это был всего лишь аккумулятор, Герти! – воскликнула я. – Простенький трюк. Электрическая игрушка, черт возьми!
– Конечно, солнышко, я все понимаю, – ответила Герти. – Но таковы уж мужчины: «Моя игрушка круче, чем твоя» – вот что им важно. А ведь он для тебя старался. Ты и сама поняла, да, милая?
– Поняла, – ответила я. – И это было благородно с его стороны. – Тут я рассмеялась. – Если ему требуется похвала, можешь передать, что касается игрушки, тут он ни в чем не уступает Великому Вождю.
Герти ухмыльнулась.
– Все они ждут таких признаний, а, детка?
22 сентября 1875 года
За столь краткий срок властям не удалось найти замену бедному преподобному Кролику, но они уговорили на эту роль некоего бенедиктинца. Мы понятия не имели, откуда взялось это странное существо; знали только, что монах вчера вечером прибыл на нашу стоянку верхом на осле и представился Антонием – объяснив, что взял это имя в честь святого Антония-пустынника Египетского, монаха-отшельника IV века, что, подобно своему духовному тезке, он желал бы найти уединенное место в глухом краю и основать там монастырь и, если мы не против, он будет сопровождать нас.
– Боже правый, – прошептала я на ухо моей верной Хелен Флайт. – Сначала они отправляют с нами жирного англиканца-педераста на муле, затем худющего бенедиктинца-анахорета на ослике. Полагаю, теперь окончательно ясно, насколько правительство беспокоят наши духовные нужды.
– А ты попал куда надо, раз ищешь уединения, дружочек Антоний, уж поверь мне, – такими словами приветствовала парня Мегги Келли. – Мы вот со Сьюзи – строгие-престрогие католички, и страсть как рады, что заполучили в спутники такого милёнка – верно я говорю, сестренка?
