«Позови воина! – снова раздался голос в ее голове. – Используй вашу связь и позови его».
Бригид не нужно было смотреть наверх. Она слышала сердитые крики лучника и хищные вопли ястреба, знала, что с ней говорила птица – дух-помощник.
– Бригид! – позвал ее мальчик и заплакал.
– Я здесь, Лайэм. – Охотница прижала ладони к стене прохода и не сводила глаз с раненого ребенка. – Все будет хорошо. Только подожди еще немного. Ты ведь потерпишь ради Меня, правда?
Лайэм закивал, но застонал и остановился.
– Больно, – проговорил он, кусая губы, чтобы удержаться от рыданий.
– Я знаю, мой хороший, и сейчас помогу тебе.
– Не оставляй меня.
– Ни за что, – уверила она его. – Я и не собираюсь.
Глаза Лайэма и кентаврийки встретились.
– Ты используешь магию?
– Да, – подтвердила она.
«Богиня, я так на это надеялась. – Бригид закрыла глаза и сделала единственное, что могла, – последовала своему инстинкту. – Он приходил ко мне во сне. Сон всего лишь другая часть сознания, куда более неуловимая. Когда человек просыпается... – Кентаврийка думала о своем друге, счастливом воине, всегда готовом засмеяться, способном привлекать людей так же, как цветы – пчел. – Черт возьми, Кухулин! Мне нужна твоя помощь! Иди ко мне! Это только игра воображения или же я действительно услышала его негромкий смех?»
Сиара бежала рядом с конем Кухулина. Она развернула темные крылья, двигалась скользящей походкой, характерной для новых фоморианцев, и легко поспевала за всадником.
– Лайэма нет рядом с животными. Ни один из взрослых не видел его со времени последней остановки, – сказала она. – Похоже, он пропал.
Кухулин что-то угрюмо буркнул, нахмурился, глядя на тропу, теряющуюся в узком проходе среди скал, а потом сказал:
– Кажется, я знаю, куда мог пойти мальчик.
– Я об этом и не подумала! – Облегчение Сиары было видно невооруженным глазом. – Да, он, должно быть, последовал за охотницей.
– На твоем месте я бы так не радовался. Бригид не выбирает выражений, когда злится. – «Она язвит даже тогда, когда не злится», – мысленно добавил Кухулин. – Пусть мальчик узнает, что значит обучаться у неприветливой старой охотницы.
– Старой? – расхохоталась Сиара. – Бригид молода и привлекательна.
– В душе она старая и колючая, – хмыкнул Ку.
Сиара снова засмеялась. Тут он кое-что почувствовал и грубо дернул узду, чтобы остановить коня. В нем промелькнуло ощущение радости, юного свободного счастья. От изумления у него перехватило дыхание.
– Кухулин?..
Воин не слышал, что говорила крылатая женщина. Вместе с опрометчивым счастьем он ощутил что-то еще, чего не испытывал уже несколько лун. Понимание того, что что-то случилось, взорвалось в его мозгу. Ему предстало видение, похожее на ночной кошмар. Всадник внезапно ослеп, но увидел Бригид. Она прижималась руками к стене прохода, а по камням вокруг нее стекала кровь.
«Черт возьми, Кухулин! Мне нужна твоя помощь! Иди ко мне!» – зазвучало в его голове.
– Бригид! – закричал он.
Видение исчезло. С ним испарилось мимолетное ощущение счастья. Весь мир мгновенно переменился.
Сиара схватила воина за руку, заглянула в лицо и спросила:
– Что ты увидел? Что с Бригид?
– Она зовет меня. – Он выдернул руку. – Скажи взрослым, чтобы никуда не отпускали детей и были осторожны.
– Не беспокойся о нас. Иди к ней.
Кухулин не ответил, пришпорил коня и пустил его вскачь.
18
Ветер перестал завывать и стих. Стоны Лайэма и утешающие слова Бригид внезапно разнеслись по проходу оглушительным эхом. Кентаврийка услышала Кухулина раньше, чем увидела его.
– Хвала Богине! – воскликнула она, задыхаясь, и улыбнулась Лайэму. – Ты хорошо держишься, молодец.
– Я хочу быть храбрым. Охотники храбрые, – ответил мальчик.
– Ты замечательный охотник, Лайэм.
«Что еще я могу сказать? Он вообразил себя кентавром. Это помогло ему перенести боль от раны, помешало упасть в пропасть. Так что пусть продолжает притворяться и дальше».
Прежде чем повернуться и встретить Ку, Бригид бросила взгляд на противоположную стену прохода. Там никого не было. Ни воина в темной одежде, держащего черный лук, ни золотого ястреба, нападающего на него.
«Куда они делись? Человек и птица не могли быть галлюцинацией или призраками. Рана Лайэма – свидетельство того, что это не игра моего воображения».
Конь Кухулина вбежал в широкую часть прохода. Когда воин заметил Бригид, стоявшую возле стены, залитой кровью, совсем как в его видении, он выхватил из ножен клеймор. По проходу разнесся звон смертоносного металла, ударившегося о камень.
– Это Лайэм! – крикнула она, указывая на маленькую распростертую фигурку, опасно свисающую над пропастью.
Жесткое, готовое к сражению лицо воина изменилось, явно смягчившись. Его конь быстро проскочил среди валунов, разделявших их, и замер около Бригид.
– Во имя Богини! Что случилось?
– Не сердись на меня, Кухулин, – жалобно проговорил Лайэм.
– Скажи ему это, – шепнула охотница.
Кухулин бросил на нее хмурый взгляд, но все же крикнул мальчику:
– Я не сержусь, Лайэм!
– Ку пришел, чтобы помочь, хороший мой, – сказала Бригид. – Лежи спокойно, и он спустит тебя вниз.
Она повернулась к Кухулину и быстро проговорила тихим голосом:
– В него выстрелил лучник. – Она указала туда, где совсем недавно стоял воин, одетый в темное. – Оттуда. Сейчас он ушел куда-то.
– Этот человек видел тебя вместе с мальчиком?
Бригид покачала головой и ответила:
– Только после выстрела. Он выглядел потрясенным, когда заметил меня.
Охотница тщательно избегала всяческого упоминания о золотом ястребе и голосе, звучавшем у нее в голове.
Кухулин посуровел и спросил:
– Как был одет лучник?
– В темное. Это все, что я могла рассмотреть отсюда.
– Ты видела стрелу?
– Совсем темная. Черная, как... – У нее внезапно перехватило дыхание. – Это был воин из замка Стражи?!
– Да.
– О чем он только думал! Ведь этот стрелок мог убить Лайэма.
– Вероятно, он считал, что защищает Партолону от крылатого демона.
– Но им известно, что мы ведем детей в Партолону! – возмутилась Бригид.
