Она сосредоточилась на прошлых моментах жизни молодого оленя:
Я призываю Тебя, великая охотница летнего неба,
Эпона, моя Богиня, покровительница и вдохновительница.
Благодарю Тебя за дар в виде этого счастливого оленя.
Пусть он скорее окажется перед Тобой.
Прими его, позаботься о нем, награди его.
Он мой брат и друг.
Смотри милостиво на охоту,
на Твоих людей и на их охотницу,
как ты делаешь это целую вечность.
Позволь древним духам животных этой земли
знать, что охотница
уважает их,
почитает
и благодарит,
как я уважаю, почитаю и благодарю
мою возлюбленную Богиню.
Бригид встала над телом убитого самца и склонила голову. Она молчала несколько секунд, потом сделала три ритуальных глубоких очистительных вздоха и вытащила стрелу из оленя. Та выскользнула свободно. С груди животного что-то сорвалось и забрызгало кентаврийку кровью. Бригид отпрянула, схватилась за короткий меч, который всегда носила на поясе, и тут же поняла, что именно поднялось в воздух.
Над головой охотницы, весь в крови, кружился черный ворон, слишком хорошо ей знакомый.
23
– Мама! – Она вытерла кровь с лица тыльной стороной ладони и недобро взглянула на кружащуюся птицу. – Не знаю, какую игру ты ведешь, но перестань! Ты отлично знаешь, что охотнице лучше не мешать. Ты можешь не одобрять путь, выбранный мною, но, во имя Богини, будешь его уважать!
Черная птица кружилась, спускалась все ниже и наконец, хлопая крыльями, уселась на мертвого оленя, покрытого запекшейся кровью.
– Оставь меня в покое, – процедила Бригид.
«Вернись домой, дочь», – раздался у нее в голове голос матери.
– Я уже возвращаюсь. В замок Маккаллан. Это мой дом, мама. Мой дом!
«Это не твой дом, глупый жеребенок!»
– Нет. – В голосе Бригид послышалась сталь. – Я не жеребенок. Уже давно! Я сама принимаю решения.
«Ты нужна своему табуну».
– Моему табуну или твоему самолюбию?
«Дерзкая девчонка!»
– Верно! – парировала Бригид, сделала два шага вперед и яростно уставилась на черную птицу. – Ты больше никогда не будешь управлять мной. Я, охотница клана Маккаллан, клянусь тебе в этом. Я избрала этот путь.
«Ты избрала путь, но не судьбу...» Голос матери стих.
Птица каркнула, расправила эбеновые крылья, обгоняя ветер, взмыла в вечернее небо и исчезла в надвигающейся темноте.
Бригид мрачно взглянула на оленя. За исключением раны от стрелы, он был чистым. Никакой разорванной груди. Нет запекшейся крови ни на нем, ни – она коснулась лица и поняла это – на ней самой.
– Шаманские штучки и фокусы, – пробормотала кентаврийка сквозь зубы.
«Забудь. Сосредоточься на том, что надо сделать прямо сейчас», – приказала она себе.
Бригид стала потрошить оленя, которого надо было отнести в замок Стражи. Она попыталась забыться, выполняя знакомую работу, но бесполезно. Лес перестал выглядеть мирным, в нем нарастало какое-то напряжение. Охотнице казалось, что за ней со всех сторон наблюдают любопытные глаза.
Уже совсем стемнело, когда часовые открыли перед ней массивные ворота, ведущие в замок Стражи. Нетерпеливые руки потянулись к Бригид и забрали у нее оленя. Со всех сторон она слышала слова похвалы и благодарности. Ей было неловко принимать эти знаки внимания. Теперь она понимала, в каком незавидном состоянии оставила замок ее сестра-охотница.
«Лучше бы моя мать обращала внимание на неправильное поведение кентавров, вместо того чтобы тратить время и силы на своенравную дочь. – Бригид нахмурилась. – Я не так уж своенравна. Во имя Богини, почему то, что я покинула равнину, – такая проблема? Да, в табуне Дианны существовал обычай, по которому старшая дочь верховного шамана становилась предводительницей вслед за матерью, но это происходило не всегда. Бывало, что у верховной шаманки не рождалось дочерей, она умирала, так и не произведя на свет наследницы. Почему мать не может понять, что сейчас – похожий случай? У меня есть братья и сестры. Да, у Найэм немного шансов занять такую должность. Эта моя сестрица просто замечательна, красива и постоянно счастлива, потому что ее мозг так же пуст, как живот ожеребившейся племенной кобылы. Но брат!.. Самое заветное желание Брегона может исполниться. Мужчинам не запрещается становиться верховными шаманами. Например, в Партолоне таковым всегда был кентавр-мужчина. Он становился супругом Избранной Эпоны и управлял страной вместе с ней. Брегон был бы счастлив получить власть, стать верховным шаманом табуна Дианны. Возможно, тогда он мог надеяться, что получит то, за что боролся всю свою жизнь, – материнскую любовь. – Охотница свела брови. – Мне всегда было тяжело думать о младшем брате. Мы никогда не были близки. По крайней мере, с тех пор как...»
– Бригид! Хорошо, ты как раз успела к ужину.
Охотница выпрямила плечи и позволила Сиаре отвести себя во внутренний двор.
«Еще одна чертова шаманка!.. Снова этот проклятый шпионаж, вмешательство в мою жизнь!»
– Я позаботилась о тебе, приготовила местечко возле огня. – Шаманка обеспокоенно взглянула на нее. – Что-то не так? Ты смотришь как-то странно.
– Нет! Все в порядке.
Бригид заставила себя расслабить лицо и улыбнулась крылатой женщине.
«Я не позволю матери отравить растущую дружбу с Сиарой. Эта шаманка совсем не такая, как моя мамаша. Она не шпионит, а всего лишь беспокоится».
– Знаешь, я проголодалась. Спасибо за то, что позаботилась обо мне.
Они вошли в большой квадратный внутренний двор, и искусственная улыбка Бригид стала настоящей. Палатки были установлены уютным кругом, хоть и не так тесно, Пустоши. Высокие стены не допускали сюда порывов вечернего ветра. Кругом сидели дети, оживленно болтали с воинами замка Стражи и с наслаждением уплетали дымящееся рагу, заедая его ломтями душистого хлеба.
– Воинам не удалось скрыться даже с наступлением ночи, – заметила Бригид.
– Нет, – тихонько засмеялась Сиара. – Похоже, великих защитников замка Стражи взяли в заложники.
– Даже так?
– Да. Их одолели любопытством.
– Или постепенно заговорили до смерти. Теперь они уже не могут убежать.
Сиара снова засмеялась и спросила:
– Но ты ведь на самом деле так не считаешь?
– Считаю. Ты понятия не имеешь, какую угрозу несут эти детские голоски непосвященным.
– Ты имеешь в виду, что один из них даже сумел убедить охотницу-кентаврийку взять себе нового ученика? – понимающе улыбнулась шаманка.
