– Эль!.. – Бригид глубоко вздохнула и подвела подругу ближе к краю утеса, чтобы звук разбивающихся волн заглушал их голоса. – Кухулин не вызывает у меня неприязни. Никакой!..
– Ты тоже его желаешь! – Старшая сестра воина округлила глаза и заулыбалась. – Как-нибудь расскажешь мне, что происходит при поисках души?
– Эльфейм, не таращи глаза и не думай, что все так романтично. Запомни это на будущее. То, что Кухулин чувствует ко мне, – просто отголосок необычайно интимного переживания. – Она строго взглянула на подругу. – Я не расскажу тебе подробностей.
– Значит, придется спросить у Кухулина, – вздохнула Эль.
– Во имя Богини, нет! – Охотница сощурилась, когда поняла, что подруга просто дразнит ее. – С этим не шутят.
– Прости, – неискренне сказала Эльфейм.
Бригид хмуро взглянула на нее и продолжила:
– Как я пыталась объяснить, Кухулину только кажется, что он меня желает. Это все из-за того, что мы испытали вместе. Все пройдет. Именно поэтому будет лучше, если я на некоторое время покину замок Маккаллан. Нужно дать ему возможность прийти в себя.
– Я понимаю твои резоны. Они очень разумные, оправданные, – хитро улыбнулась подруге Эльфейм. – Хотя и не принимают во внимание упорство моего брата.
– Конечно принимают.
Эльфейм засмеялась и спросила:
– Помнишь, как Ку впервые осознал, что испытывает к Бренне серьезные чувства?
– Да. Он вел себя слишком назойливо, чтобы легко забыть об этом. Воин, как полный болван, не переставал преследовать бедную девушку, пока она... – Бригид внезапно замолчала.
Эльфейм кивнула, выгнула одну бровь и заметила:
– Значит, ты не приняла во внимание его упрямство. Еще ты сказала, что чувства Ку были вызваны поиском души, но забыла упомянуть о собственных.
– Твой брат и я друзья. Он мне нравится, я уважаю его, – вывернулась Бригид.
– Вы друзья, которые проявляют друг к другу заботу и внимание. Теперь добавь к этому свою красоту и легендарную страстность кентавров. – Эльфейм повысила голос и саркастически фыркнула. – Плюс определенный талант моего брата обращаться с женщинами. Смешай это с интимным опытом соприкосновения душ. Если ты при этом не чувствуешь неприязни к людям, то все вместе – нечто большее, чем временная страстная влюбленность. Так уж мне кажется.
Бригид смотрела на волнующийся океан. Ее невероятно потрясли слова Эльфейм. Подруга дала ей понять, что примет любые отношения между нею и братом. Сердце охотницы бешено стучало в груди. Если только...
– Это не так легко, – наконец нарушила она молчание.
– Любовь редко бывает простой, – ответила Эльфейм.
– Эль, я не могу его любить! Я не умею менять форму тела.
– Ты только что многое пережила в царстве духов. Думаю, не стоит напоминать тебе о том, что любовь больше имеет дело с душой, чем с телом.
– Значит, я неправильно выразилась, – устало сказала Бригид. – Проблема не в том, что я не могу его любить. Если я это сделаю, то буду вечно желать того, что абсолютно и совершенно невозможно.
– Послушай, я знаю, что ты не любишь говорить об этом, но твоя мать... – Эльфейм резко замолчала, заметив потрясенное выражение лица подруги. – Прости, Бригид. Я не хотела причинить тебе боль упоминанием о семье.
– Дело не в этом. – Бригид провела по лицу дрожащей рукой. – Бренна!..
– Что?
– Она... она приходила ко мне во сне. Сюда, в замок Маккаллан. Богиня! Я до сих пор даже не думала...
– В чем дело, Бригид?
Охотница прижала руку к сердцу, которое пыталось выскочить из груди, и пояснила:
– Она потребовала с меня клятву. Я не должна отрицать то, что кажется невозможным. Бренна сказала это слово в слово, Эль.
– Она выглядела счастливой? – В глазах Эльфейм сверкнули слезы.
Охотница кивнула. Ее глаза тоже наполнились слезами.
– Бренна сказала что-нибудь еще?
Бригид медленно кивнула и ответила:
– Наша маленькая знахарка разрешила мне рассказать Ку о том, что она приходила, но не сейчас, потому что пока не время. Еще Бренна сказала, что... – Бригид замолчала, пытаясь справиться с эмоциями, а Эльфейм взяла подругу за руку. – Ой, Эль! Она сказала, что оставляет Ку на меня. Добровольно, без колебаний. Я... я тогда думала, что она говорит о поисках души. Я никогда себе не представляла...
– Она сказала, что благословляет вашу любовь, – проговорила Эльфейм.
– Думаю, да.
Старшая сестра отерла щеки и спросила:
– Ты до сих пор считаешь, что должна убежать в замок Стражи?
Бригид сквозь слезы улыбнулась подруге и ответила:
– Я не могу. Я поклялась верить в невозможное. Придется остаться, и будь что будет.
– Да, мой брат действительно счел бы это невозможным.
– Теперь между мной, тобой и Бренной полное согласие.
33
– Как ты собираешься вести себя с ним? – спросила Эльфейм, счастливо шмыгая носом и вытирая глаза.
– Не знаю. Просто, наверное, должна буду оставаться открытой для возможности... – Она затихла, чувствуя себя выбитой из колеи.
– Отношений с моим братом?
– Да.
– Что же, он будет рад услышать это.
– Я не собираюсь говорить ему! – тут же выпалила Бригид.
– Но...
– И ты тоже. Пожалуйста.
– Хорошо. Буду молчать как рыба.
– Давай сменим тему.
– Если ты настаиваешь, – пожала плечами Эльфейм.
– Я настаиваю.
– Просто помни, что я всегда здесь. Вдруг тебе захочется поговорить со мной как с подругой, предводительницей клана или как с сестрой Кухулина, если он будет вести себя неподобающе.
– Давай сменим тему, – напомнила ей Бригид.
– Я просто хочу, чтобы ты знала.
– Спасибо, теперь я знаю. – Кентаврийка нежно улыбнулась подруге. – Все же мне хочется поговорить о чем-нибудь другом.
– Желаешь узнать, что мы решили по поводу деревни новых фоморианцев?
– Очень.
– Тогда пойдем под тент. Я покажу, что мы с Ку придумали сегодня утром.
Глаза Эльфейм заблестели. У нее появилась причина отвести охотницу туда, где находился брат.
– Лучше расскажи здесь, – сухо проговорила Бригид.
Эльфейм преувеличенно тяжело вздохнула, но начала указывать по сторонам и объяснять, что они с Кухулином решили снова нарушить обычай. Из-за того что у новых фоморианцев не было семей в привычном понимании этого слова, брат и сестра сочли необходимым построить одно большое здание, где разместятся дети. Его возведут вблизи южной стены замка. Рядом с ним поставят несколько домов поменьше, где будут жить взрослые и подростки, то есть те, кому нужно уединение. Оставшаяся часть плато будет распахана и засажена всякими зерновыми культурами. Новые фоморианцы будут выращивать и продавать их, а из доходов платить десятину замку Маккаллан.
