– Где Найэм? – негромко спросила она.
– После того как мама умастила ее тело, я велела положить покойницу в маленькой комнате при лазарете. Погребальный костер сложили с южного края замка. Я подумала, что тебе хотелось бы, чтобы сестра смотрела в сторону родной равнины, – сказала Эльфейм.
– Когда мы поговорим с Мидхиром, я хотела бы сама разжечь костер.
– Конечно. Я скажу, чтобы клан был готов.
– Клан? – непонимающе переспросила Бригид.
– Да, твой клан. Они не оставят тебя одну возле погребального костра твоей сестры.
Кентаврийка лишь прерывисто вздохнула. Ее глаза были грустными и покорными. Затем она расправила плечи и сказала:
– Идем к вашему отцу.
Она последовала в замок впереди всех. Копыта Бригид гулко цокали по гладкому мраморному полу. Когда охотница оказалась в роскошной комнате, то сразу заметила, что вместо кровати, стоявшей на огромном круглом возвышении, появилось большое низкое ложе. На таких обычно спали кентавры. Затем Бригид увидела красивого, гордого верховного шамана. Он стоял позади кресла Этейн, которую как раз причесывали, и негромко разговаривал с ней. Мидхир оказался высоким, с великолепным мощным телом зрелого воина-кентавра. Его шкура была глубокого гнедого цвета, с темными тенями вокруг скакательных суставов. Густые темные длинные волосы связаны сзади кожаным шнурком.
Как только они вошли, Этейн махнула служанкам, чтобы те отодвинулись, встала и приветствовала их. Она взяла руки Бригид в свои. От нежного прикосновения верховной жрицы охотница почувствовала волну тепла и комфорта.
– Я знала, что ты оправишься и будешь сильнее, чем прежде, – сказала она, внимательно глядя на охотницу. – А сейчас позволь мне представить тебя моему возлюбленному.
Она сделала шаг в сторону. Кентавр подошел и встал рядом с ней.
– Мидхир, любимый, это Бригид из табуна Дианны, охотница клана Маккаллан.
Кентаврийка прижала руки к сердцу и изящно присела в низком почтительном поклоне перед своим верховным шаманом.
– Я очень хотел познакомиться с тобой, Бригид.
Голос Мидхира был сильным и звучным, совсем как у Кухулина. Черты лица отца и сына оказались схожими, твердыми и красивыми, плечи – одинаково широкими.
– Смерть твоей матери стала для всех ударом, а потеря сестры – трагедией, – сказал он, затем повернулся к сыну и заключил его в объятия. – Я так давно не видел тебя, сынок, – печально улыбнулся Кухулину Мидхир. – Твоя потеря тоже велика. Я страдал от твоей боли и оттого, что твоя душа разрушилась. Теперь, когда ты снова цел, я счастлив.
– За это следует благодарить Бригид, – ответил Ку и тепло обнял отца.
– Я думаю, прежде чем все кончится, мы будем в большом долгу перед этой юной охотницей, – произнес Мидхир.
Бригид показалось, что слова «все кончится» прозвучали довольно зловеще.
– Какие новости из табуна Дианны? – поинтересовался Кухулин.
– Все плохо. Я ничего не чувствую.
– Неужели ничего, папа? – Эльфейм изумленно выдохнула.
Верховный шаман покачал головой, его лицо омрачилось, потом он заговорил серьезным голосом:
– Кентавры Дианны отрезали торговые пути в Партолону. То же самое сделали табуны Ульстан и Медбиа. Я знаю, что они собрались далеко на юго-западе равнины.
– Зимние территории табуна Дианны, – подсказала Бригид.
– Да, и я не могу понять, чем они там занимаются. Верховные шаманы табунов, очевидно, объединились и прилагают немало усилий, чтобы никто не знал, что они делают. Хотя нетрудно догадаться, что кентавры как минимум должны вооружаться против чужаков. Я получаю от иного мира лишь бессвязные картины гнева, смерти, паранойи. Все это в странном дыму и неясном свете пламени. – Верховный шаман покачал головой, выказывая явную тревогу. – Дым и тени... Это самое четкое, что мне удается разглядеть. Еще изредка мелькает одинокий кентавр. – Мидхир замолчал, его глаза расширились от внезапного понимания. – Это юный воин золотистого цвета. Он очень похож на тебя, Бригид.
– Это мой брат Брегон, – пояснила охотница, сердце которой вдруг заболело.
– Да, теперь я вижу. Он побуждает их к таким действиям. – Добрые глаза кентавра взглянули на нее. – Пытается закончить то, что начала ваша мать.
– Ты можешь сказать, станет ли мой брат верховным шаманом? – спросила Бригид.
– Я не чувствую в нем такой силы. Не теперь. Но в жилах членов твоего табуна течет настоящая шаманская кровь.
– Папа, что говорят наши гонцы-кентавры? – поинтересовалась Эльфейм.
– Это-то и самое странное, – сказала Этейн, беря мужа под руку. – У нас нет никаких сообщений. Никто из них не вернулся с равнины.
– Несколько охотниц тоже оставили свои замки, не сообщив об этом ни мне, ни моим воинам, – мрачно произнес Мидхир.
Не сказанные им слова тяжело повисли вокруг них в воздухе. Кентавры никогда не солгали бы верховному шаману Партолоны. Независимо от того, насколько они были преданы ему лично, их уважение к его сану не позволяло им этого делать. Очевидно, кентавры, присоединившиеся к восстанию Брегона, благоразумно покинули Партолону, чтобы не оказаться перед верховным шаманом. Тот факт, что ни один гонец не вернулся с равнины, означал, что их удерживали там против воли. Или они убиты.
«Кентавр против кентавра... кентавр против человека...» – проносились в голове Бригид ужасные мысли.
Она несла ответственность за это, была кентаврийкой табуна Дианны. После смерти матери лидерство легло на ее плечи. Его тяжесть сдавливала ей душу. Больше не имело значения, что она хотела другой жизни и в конце концов избрала свой путь. Бригид сглотнула горький комок, вставший у нее в горле при мысли о новой судьбе.
– Мидхир, ты поможешь мне отправиться в иной мир и испить из чаши Эпоны, чтобы я могла стать верховной шаманкой? – угрюмо спросила она.
36
– Он не может. – Чистый голос Этейн разорвал тишину, воцарившуюся после вопроса Бригид.
– Как – не может? – удивился Кухулин. – Верховный шаман всегда сопровождает тех, кто хочет испить из чаши Эпоны.
– Тебе стоило уделять больше внимания словам учителей, когда они пытались обучить тебя общению с иным миром, сынок, – сказал Мидхир, умеряя резкость своих слов мелькнувшей улыбкой.
– Майрерад должна повести Бригид по иному миру, – пояснила Этейн.
– Но моя мать умерла.
– Она все равно может сопровождать тебя, – мягко ответила Избранная.
– Нет! С ней я не пойду. Мы все слишком дорого за это заплатим – и моя душа, и табун Дианны.
– Духом-проводником должен быть тот, кто связан с тобой родством или узами брака, – объяснил Мидхир. – Я верховный шаман Партолоны, но не могу занять ни то ни другое место.
