Несмотря на такую неудачу, верная Москве партия запорожцев все еще не теряла надежды на возможность войны с Крымом, и потому июня 23-го дня кошевой атаман Иван Гусак послал грамоту царям с выражением готовности войска верно служить Москве, с просьбой о прибавке низовому войску царского жалованья и о дозволении запорожцам сделать нападение на татар.
Но в этот же день в Запорожье произошло большое смятение среди казаков, следствием чего было то, что большинство запорожцев признало мир с Крымом необходимым для себя, и когда кошевой Гусак объявил себя против такого решения войска, то Кош лишил его булавы и вместо него выбрал кошевым Семена Рубана, атамана Полтавского куреня, а собравшееся войско распустил по разным местам для рыбных промыслов и для добычи соляной
[268].
Гетман Мазепа, узнав о происшествии в Сечи, поспешил послать в Кош успокоительный универсал. Но масса запорожская, уже давно изверившаяся в Мазепе, вычитав тот «неважный» гетманский лист на «повальной» раде, не нашла нужным даже отвечать на него и послала гетманскому дозорце жалобу на Мазепу за то, что он задерживает у себя запорожских послов и без «слушного указа» не отпускает их от себя. Будучи обижены гетманом в одном, запорожцы не хотели просить его ни о чем другом: раньше, ввиду задуманного похода против басурман, они сделали было распоряжение не допускать из Украины в Запорожье никаких ватажных людей; теперь же, вследствие несостоявшегося похода русских на Крым, просят дозорцу дозволить всем ватажанам и купцам свободно проезжать из Украины в Запорожскую Сечь. К тому же теперь нет никакой и опасности от татар: только что возвратившиеся от крымского хана запорожские послы, нашедшие его в Белогородчине, на устье Дуная, в Килии, заключили там с ним мирный договор
[269].
Гетманский дозорца о происшествии, случившемся в Запорожской Сечи, проведал и другим путем: он держал на откупе войскового писаря запорожских казаков Созонта Грабовского и от него получал первые и самые достоверные известия о всех важнейших делах в Сечи. Созонт Грабовский, прежде чем отослать дозорце письмо кошевого Рубана и всего войска, сделал на нем собственноручно приписку с изъяснением истинного положения в Запорожье дел. В этой приписке значилось, что Иван Гусак добровольно снял с себя кошевство вследствие нежелания казаков разорвать с Крымом мира; что в турецкий город Кызыкермень прибыл какой-то купеческий караван, который намеревается идти сперва в Сечь, а из Сечи на Украину, в города; что в караване том находятся двое интересных для дозорцы людей
[270]; что в Царьграде выкуплен на волю некто Челин и отправлен в Крым; извещая обо всем этом в своем письме, Созонт Грабовский просил дозорцу прислать верного и нарочного для всяких вестей человека в Запорожскую Сечь и самого писаря каким-нибудь гостинцем подарить: «Скороскоро до мене посылай посланца своего верного, уведомлю о всем, да с гостинцем посылай»
[271].
Гетман Мазепа, по получении от своего дозорцы последних вестей, поспешил послать о том весть в Москву. В письме, писанном июля 2-го дня, он сообщал, что после прибытия в Сечь от хана запорожских и вместе с запорожскими ханских послов, доброе намерение казаков служить Москве «развратилось», и теперь все казаки, даже те, которые всегда были против мира с Крымом и против всех вообще басурман, решили возобновить и на долгое время подтвердить с Крымом мир, на тех условиях, как год тому назад в Каменном Затоне он был заключен. Бывший на ту пору кошевой атаман Иван Гусак, сохраняя нерушимо верность великим государям, восстал против перемирия с Крымом, не пошел на собранную по этому поводу раду и отказался от своей булавы. Тогда войско, руководимое толпой неспокойных и мятежных голов, вместо Ивана Гусака выбрало на атаманство Семена Рубана, куренного Полтавского куреня, который еще раньше, чем был поновлен с татарами мир, стоял в числе других за Крым.
Сообщая царям о событиях, происшедших в Сечи, гетман Мазепа высказывал сожаление о том, что запорожцы ввели его в обман своими просьбами о присылке к ним вспомогательных войск для борьбы против басурман, что по теперешнему их поведению можно судить, как мало заслуживают они доверия к себе; что между ними есть немало «шатостных и непостоянных» голов, делающих то, что им прихоть, а не то, что благоразумие велит. Теперь запорожцы, возобновив с крымцами мир и надеясь на спокойное настроение со стороны татар, станут кичиться перед гетманским послом и «против нынешнего со стороны царского величества отозвания» дадут гордый ответ. Уже и теперь запорожские казаки, гордые миром через Крым, не сочли нужным ответить на гетманский лист с предложением военных промыслов против басурман: они отписали лишь гетманскому дозорце о выборе у них Семена Рубана вместо Ивана Гусака, самому же гетману отказались вовсе писать
[272].
Осудив поведение запорожских казаков, Мазепа тем не менее не переставал сноситься с ними по разным делам. Еще до похода на Украину «щенюка» Петрика посланы были к крымскому хану «для добрых мирных дел» царский гонец Василий Айтемиров и гетманский посланец Василий Белецкий, но и до последнего времени ни тому ни другому не было отпуска из Крыма.
Ввиду этого в половине июля месяца 1693 года, по царскому приказу, гетман Мазепа отправил в Крым надежного и бывалого человека, толмача Петра Волошанина, с царскими грамотами к крымскому хану и лично к русскому гонцу Василию Айтемирову. В качестве спутника Волошанину Мазепа определил доверенного казака Якима Кныша. Отправляя толмача с царскими грамотами, гетман дал ему собственную грамоту для вручения великому визирю и особое письмо для передачи кошевому атаману Семену Рубану. В письме к Рубану Мазепа объяснял кошевому, что упомянутый толмач Петро Волошанин посылается не для чего иного, как для разузнания, почему царский гонец Василий Айтемиров и гетманский посланец Василий Белецкий так долго задерживаются в Крыму, а также для отыскания некоторых пленных, как, например, сотника Китайгородского Белана, захваченных татарами в разное время в украинских городах. Предупреждая об этом кошевого атамана, Мазепа просил не задерживать толмача в Сечи и, дав ему надежных провожатых, отправить поскорее в турецкий городок Кызыкермень
[273]. О таковом действии своем гетман Мазепа сообщил через своего гонца Романа Селезнева также в Москву, вручив ему для передачи царям копии с самих писем, посланных к Айтемирову в Крым и к Рубану в Сечь
[274].
