Книга Матильда Кшесинская. Воспоминания, страница 51. Автор книги Матильда Кшесинская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Матильда Кшесинская. Воспоминания»

Cтраница 51

Мы часто ездили в Монте-Карло, где у нас было много знакомых и друзей. Нас с Андреем часто приглашали то к завтраку, то к обеду, но мы предпочитали оставаться обедать у себя на вилле, где мы тоже принимали гостей.

В первые дни нашей Страстной недели мы все переехали, по обыкновению, в Канны, где Андрей и Вова говели в нашей чудной русской церкви. Мы поселились в гостинице «Карлтон», тогда еще совершенно новой. После Пасхальной службы мы разговлялись у меня в гостинице, в моем большом салоне. Пасху и куличи я заказала в местной кондитерской Румпельмейер, хозяева которой были выходцами из Германии, из Мекленбурга, но прекрасно научились изготовлять пасхи и куличи, так как русская колония на юге Франции была в старину многочисленна и богата. Когда мы из церкви вернулись в гостиницу, ужин был уже накрыт и я заметила очень красивые, зеленого хрусталя, стаканы в серебряной оправе и две серебряные вазы. Я была удивлена, откуда в гостинице могли быть такие вещи, но это оказались милые подарки от Великого Князя Сергея Михайловича и Андрея.

На следующий день мы все вернулись обратно домой к себе на виллу, где прожили до самого отъезда в Россию самым приятным образом.

Мы предполагали с Андреем осенью снова вернуться в Кап-д’Ай, так как на вилле оказалось действительно гораздо приятнее жить своим хозяйством и, в общем, даже дешевле, нежели в гостинице, то я решила снова нанять виллу. Вилла «Морла», на которой мы жили, была уже сдана, и приходилось искать другую. Тот же местный агент, который нанял ее для нас, предложил осмотреть несколько вилл, которые сдавались, а также и те, которые продавались. Он уверял, что можно купить за очень умеренную сумму прекрасную виллу. Идея купить виллу мне очень понравилась. Мы осмотрели несколько и, между прочим, ту, которую в прошлом году нам уже показывали, но она тогда мне не понравилась. За нее просили, как я отлично помню, 200 000 франков, но на вилле не было центрального отопления, и некоторые комнаты требовали ремонта. Архитектор, которого мы пригласили для осмотра виллы, определил весь ремонт с установкой центрального отопления в 20 000 франков. Тогда я предложила за виллу 180 000 франков, считая, что с ремонтом она обойдется в 200 000 франков. Хозяин не согласился, и покупка не состоялась, но агент утешал меня, что хозяин, вероятно, в конце концов уступит за назначенную мною сумму, так как ему необходимо во что бы то ни стало ее продать, и он советовал только выдержать время. На случай продажи виллы мы оставили агенту все инструкции, какой произвести ремонт, по условленным сметам архитектора.

В начале июня мы вернулись в Россию. Андрей настолько окреп после зимы, проведенной в Сен-Морице, что решил вернуться на службу, а пока принять участие в Романовских торжествах сначала в Костроме, а потом в Москве.

Примерно среди лета мы получили от нашего агента в Кап-д’Ай известие, что хозяин согласен уступить мне виллу за указанную мною сумму в 180 000 франков. Андрей немедленно купил эту виллу на мое имя, и агенту послали инструкции тотчас начать ее ремонт.

Мы придумывали, как назвать виллу, и после долгих споров и проектов нашли решение. По-французски мое уменьшительное имя было «Mala». Если читать справа налево, то получится «Алам». Так и назвали мою новую виллу. Нетрудно понять мою радость иметь свою собственную виллу, которая была и удобна, и уютна. Расположена вилла была замечательно хорошо, на склоне горы, с великолепным видом на море. Обставлена она была отлично, в особенности столовая, салон и моя спальня.

Этим летом я, по обыкновению, жила у себя на даче, в Стрельне, и одно событие так глубоко врезалось в мою память, что и до сих пор я помню его во всех подробностях, столько я пережила тогда ужаса и отчаяния.

Стоял чудный летний день, тишина полная кругом, ни малейшего ветра, море как зеркало. Мой сын со своим воспитателем Шердленом решили воспользоваться исключительно прекрасной погодой, чтобы покататься по морю на нашей плоскодонной лодке, к которой снаружи прикреплялся позади небольшой мотор. Мой электротехник, который ведал мотором и хранил его у себя на электрической станции, установил его на лодке, и все они втроем отправились на прогулку, которая обещала быть чудесной. Мотор зашумел, и лодка медленно поплыла по морю. Проводив их, я пошла домой. Меня ждала массажистка. Только что начался массаж, и я лежала на кушетке в спальне, как вдруг все потемнело, поднялся сильнейший ветер, налетел жуткий шквал: деревья под напором ветра гнулись, в воздухе летали сорванные ветром с деревьев листья, ломались сучья. Вова был на лодке в море! Я не знала, что с ним будет. Эти молниеносные шквалы так опасны на Балтийском море, столько несчастных случаев сообщалось в газетах каждое лето. Я бросила массаж и побежала на берег, на мою дамбу, откуда можно было видеть, что делается в море. Ветер вдруг стих, наступила жуткая тишина, солнце вновь засияло, море, как зеркало, гладко, но, в какую сторону я бы ни глядела, я ничего не могла заметить. Меня охватил ужас, они, наверное, погибли, иначе лодку было бы видно, они выехали в море не так давно. Стали телефонировать в Стрельнинский порт, где была спасательная станция и откуда во время бурь наблюдали за морем, чтобы оказать помощь, но оттуда ответили, что они не видели никакой лодки в море. Я была одна дома, в полном отчаянии, не зная, что же мне предпринять, где узнать, что с ними случилось, к кому обратиться за помощью. Я бросилась на колени и, вся в слезах, стала молиться, чтобы Господь сохранил моего сына…

В таком ужасном, беспомощном состоянии я оставалась довольно долго. Когда мое отчаяние дошло до пределов, вдруг раздался телефонный звонок. Это звонил воспитатель моего сына Шердлен, чтобы сообщить, что они все живы и здоровы и он сейчас находится с Вовой на Михайловской даче и только ждут, чтобы им подали экипаж для возвращения домой. Резкий переход от полного отчаяния к безграничной радости был так силен, что я только могла плакать и плакать от радости и благодарить Бога, что он услышал мою молитву.

Они благополучно катались по морю, когда налетел шквал. Они были сравнительно далеко от берега и решили скорее вернуться домой, но, на их горе, мотор испортился, и, пока его чинили, их стало относить ветром все дальше и дальше от берега. Тогда они взялись за весла, стараясь грести к берегу, но силою ветра их относило в другую сторону. В этот момент они увидели огромный пароход и направились к нему. Это оказался не простой пароход, как они думали, а по морской терминологии «бранд-вахта», то есть военный корабль, закрепленный на якорях для охраны Царского дворца с моря. К этому времени мотор был исправлен, море утихло, и они отправились к берегу напротив Михайловской дачи, где Вова со своим воспитателем вылезли и пешком добрались до дворца, а лодка пошла домой. Из дворца они и звонили мне. Все это быстро рассказывается, но на самом деле в общем прошло около двух часов, двух часов моих ужасных страданий.

Из-за моего траура я этим летом в Красном Селе не танцевала и на первые представления туда не ездила. Но заведующий театром полковник Княжевич мне передал, что Великий Князь Дмитрий Павлович был очень огорчен, что не видел меня в окне моей уборной, и просил передать мне, что в следующий спектакль он непременно ждет меня в театре. Чтобы сделать ему удовольствие, я поехала в Красное Село, но в зрительный зал не вошла, чтобы не нарушать траура, и мы в моей уборной провели весь вечер, мирно беседуя и болтая.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация