Хлоя снова прервала чтение и тряхнула головой, словно хотела успокоить беспорядочный водоворот мыслей, которые всколыхнули слова умершей хозяйки. Она подозревала, что временами Виржиния сомневалась в правдивости выдуманной ею истории своего происхождения, но никак не рождения Верити.
Вы были очень осторожны и не давали мне ни малейшего ключика к разгадке вашего настоящего имени. Так продолжалось до тех пор, пока несколько месяцев назад я не получила известие от леди Тайверли, которая шепнула мне про возмутительное происшествие в семействе Руперта Тиссели, и я догадалась, кто вы такая. Теперь я должна была продолжить свои поиски и вскоре нашла способ заставить вашего брата признаться, что он вместе с вашим отцом и бесхарактерным младшим братом трижды замышлял выбросить свое же родное существо на съедение собакам, а потом вернуть оставшуюся в живых сестру и племянницу. Боюсь, я оказалась недостаточно благородна и слишком полюбила вас и вашего предполагаемого ребенка, чтобы решиться расстаться с вами, поэтому я постаралась как можно дольше не замечать, что лишь усугубляю вред, уже причиненный вам обеим.
В последние несколько недель я осознала, какую глубокую рану нанесла вам, отказываясь делать то, что помогло бы вернуть вам ваше законное место в жизни. Я люблю вас и моего внучатого племянника со всей силой, которая мне отпущена, но, видимо, себя я люблю больше, чем вас обоих. Я вижу, как вы даже сейчас качаете головой, отказываясь верить в то, что между вами и Люком может быть что-то общее. Но я умею читать в вашем упрямом сердечке и молю Бога, чтобы вы оба увидели то, что слишком долго пытаетесь не замечать.
Хлоя окинула взглядом комнату, как будто хотела проверить, не наблюдает ли за ней дух Виржинии. Если бы покойная родилась в другую эпоху и в менее знатной семье, ее могли бы обвинить в колдовстве, с содроганием подумала она. Смела ли Хлоя всерьез задуматься о своих чувствах к Люку Уинтерли? Что-то подсказывало ей, что это может произойти уже скоро, но сейчас, держа в руках письмо Виржинии, она тряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли. Впрочем, письмо не сильно помогло ей в этом потому, что каждое второе слово было о нем.
Если вы когда-нибудь решитесь снять свое боевое облачение и подумать, кем вы с моим дорогим Люком могли бы стать друг для друга, прошу вас, забудьте о мелочах и станьте наконец счастливой, моя милая Хлоя. Что до ваших братьев и других членов семейства Тиссели, то это их дело – исправлять то, что они сделали или не сделали, бросив вас одну растить ребенка вашей сестры как своего собственного. Подобные вещи прекрасно улаживались другими знатными семьями испокон веков. А поскольку вы – две девочки были брошены расти как придется, такое небрежение непременно должно было закончиться плохо.
Я надеюсь, что ваши братья провели последние десять лет с чувством глубокого стыда за себя после того, как вы доказали, что лучше и сильнее их обоих. Впрочем, я почему-то сомневаюсь, что в них осталась хоть капля чести. У вас есть совесть и доброе сердце, Хлоя, в то время как другие члены семьи Тиссели были готовы совершить убийство, оставив бедняжку Верити на холодных ступенях где-нибудь подальше от собственного гнезда. И я совершенно уверена, что они бы это сделали, если бы вы не выкрали ее и не сбежали, как вор, под покровом ночи.
Пенелопа Тайверли старая болтушка, но она была крестной вашей сестры, и я уверена, что она больше никому не расскажет эту историю. Ей просто хотелось облегчить свою совесть, поведав старой подруге ее матери, как неловко она чувствует себя во всей этой драме. Мои годы, похоже, располагают к откровенности, независимо от того, хочу я ее или нет, но, пожалуйста, не сочтите, что эта история стала широко известна в обществе. Я знаю, что это не так, и взяла с Пенелопы слово нигде ее не рассказывать. Из того, что она не видела, кто живет у нее под носом, я делаю вывод, что вы не были близки с крестной матерью своей сестры, и мне жаль, что ваша матушка не выбрала для вас такую крестную, которая помогла бы вам, когда пришлось исчезнуть.
Хлоя нетерпеливо развязала ленту, державшую ее вычурный чепец и, швырнув эту тугую удавку в темный угол, потерла разболевшиеся из-за нее виски. Она печально посмотрела на золотисто-рыжие пряди, выбившиеся из тугого пучка, и подумала, не объясняет ли их цвет различия между ней и ее белокурой, как ангел, сестрой. Должно быть, их мать решила, что Дафне нужна добросердечная крестная, а Хлоя может обойтись холодной, пуритански сдержанной кузиной, которая, считая ее неуправляемой безбожницей, отказалась от Хлои задолго до того, как та ушла из Кэррауэй-Корт с Верити на руках.
Глава 12
Хлоя подумала о словах Виржинии и решила, что Господь послал ей самую лучшую в мире крестную, и ей показалось, будто рука покровительницы погладила ее непослушные кудри, словно подтверждая ее мысли.
Теперь поговорим о ребенке. Я осознаю свою вину в том, что вы столько лет были отлучены не только от своей семьи, которая не стоит вас, но и общества в более широком смысле. Я проклятая старая грешница, чем больше я узнавала вас, тем меньше мне хотелось расставаться с вами и Верити. Теперь я чувствую, что мой путь почти пройден и времени осталось мало, так что не смейте горевать и плакать обо мне, моя девочка. Я подготовила свою совесть к тому, чтобы подумать о своих грехах чуть более серьезно, чем мне нравится, и сделаю все возможное, чтобы искупить самый тяжкий из них. Речь идет о вас и моем дорогом Люке, потому что я в конце концов поняла, почему он шарахается от Фарензе-Лодж, как от чумного барака. Та маленькая себялюбивая тварь, на которой он женился, убедила его, что он бессердечное чудовище, потому что не пожелал потакать ее капризам. Но я добровольно отказывалась видеть те чувства, которые он уже давно питает к вам.
Мне очень жаль, что я не догадалась обо всем раньше, дорогая Хлоя. Конечно, Люк увлекся моей красивой молодой компаньонкой и не мог позволить себе оставаться в доме, который я так люблю, больше, чем на пару дней, потому что здесь жили вы, а он благородный глупец. Не надо снова качать головой и думать, что я сошла с ума. Загляните поглубже в свое и в его сердце, прежде чем решитесь разбить их. Я подозреваю, Люк считал, что, если он решится на неравный брак, это навредит обеим вашим дочерям. Естественно, ведь бедняга понятия не имеет, что вы равны ему, а возможно, даже выше его по происхождению. Легенда гласит, что Тиссели были византийскими князьями до того, как обосновались в Англии, где стали знаменитыми полководцами.
Хлоя все же покачала головой, но не потому, что Виржиния лелеяла мечту о любви, связывавшей ее компаньонку с лордом Фарензе, а потому, что знала: предком Тиссели был варвар-пират, который захватил в плен вдову крестоносца, возвращавшуюся в Англию, чтобы потребовать назад свои земли, прежде чем их отберет король. Пират влюбился в эту леди и сам стал ее пленником. Она вышла за него замуж, привезла к себе домой и, чтобы отпугнуть тех, кто пытался отнять у них Кроудейл, сочинила легенду. Хлоя разрывалась между гордостью за своего предка-разбойника и сомнениями, насколько союз между их семьями показался бы Уинтерли удачным, если бы они узнали правду. Вести свое происхождение от пары отчаянных авантюристов, положивших начало длинной череде игроков, пройдох, а то и откровенных воров, – не лучший повод для гордости.
