Почему нас удивляет в детях то, что во взрослых мы считаем нормальным?
Иногда про старших братьев говорят, что те ощущают, будто их место «захватил» младший ребенок. Это подразумевает, что причина ревности в том, что ребенок лишился положения любимчика, которым он был, пока оставался единственным ребенком в семье. Если довести эту мысль до логического конца, получается, нужно вообще перестать уделять детям особое внимание, чтобы с рождением очередного младенца они не заметили никакой разницы. Звучит безумно, но между тем доктор Скиннер в своем романе «Уолден-2»34 предлагает действовать именно так. Родителям следует выказывать к собственному ребенку любви не больше, чем к любому другому:
Наша цель – чтобы каждый взрослый житель Уолден-2 считал всех детей своими собственными и чтобы каждый ребенок считал каждого взрослого своим родителем.
Иметь как можно меньше личностного контакта с собственными родителями – это большое преимущество, потому что, если родители умрут, осиротевший ребенок будет меньше страдать:
Подумайте, что это значит для ребенка, оставшегося без матери или отца! У него нет повода завидовать сверстникам, которые их не лишались, потому что на практике между ними нет никакой или почти никакой разницы.
Однако ревность – это не воспоминания о прежнем привилегированном положении. Младшие братья и сестры, которые никогда не были единственными детьми в семье и у которых не было возможности «привыкнуть быть в центре внимания», тоже ревнуют к старшим. Если в свое время родители осыпали первого ребенка знаками любви и внимания, с большой вероятностью это ослабит, а вовсе не усугубит в нем чувство ревности, или даже поможет ему легче его переносить.
Чем ближе дети по возрасту, тем сильнее они ревнуют, потому что старшему по-прежнему требуется то же количество внимания (поцелуев, объятий, постоянного общения), что и младшему, отсюда и большее соперничество. Ревность между братьями и сестрами – совершенно нормальное явление, и абсурдно (и зачастую контрпродуктивно) было бы пытаться отрицать, подавлять или искоренять это чувство.
Чтобы помочь ревнивому ребенку, нужно показать ему нашу безусловную любовь. Он должен осознать, что, для того чтобы добиться нашего внимания, не нужны сцены ревности, но он также должен знать, что мы по-прежнему любим его, даже если он и ревнует. Можно попробовать направить его ревность в более позитивное русло, помочь ему показать, какой он уже взрослый и умный («Расскажи маме, как ты помог папе искупать Пилар! Как мне повезло, что у меня есть такой помощник!»). Но нельзя ждать от ребенка, что он не будет испытывать ревность. Это было бы неестественно.
Представьте, что муж однажды возвращается домой с более молодой женщиной: «Дорогая, это Лаура, моя вторая жена. Надеюсь, вы подружитесь. Поскольку она в доме – человек новый, мне придется проводить с ней много времени; надеюсь, ты, как старшая, будешь вести себя подобающе и возьмешь на себя бытовые хлопоты. Спать она будет у меня, чтобы я за ней присматривал, а у тебя теперь будет собственная комната, ты ведь уже большая девочка. Ну разве не здорово – отдельная комната! А, да, ну и, конечно, тебе придется делиться с ней своими драгоценностями». Разве вы не почувствуете легкий укол ревности?
Эдипов комплекс
По правде говоря, он был из тех отцов, что смотрят на детей как на злополучные последствия юношеских наслаждений <…>, и собственных детей воспринимал как соперников.
Генри Филдинг. «Джозеф Эндрюс»
Лай, царь Фив, обратился к оракулу, который предсказал ему, что боги накажут его за его грехи. Если однажды у него родится сын, этот сын убьет его и женится на своей матери. Какое-то время Лай старался избегать зачинать детей, но в те времена единственным противозачаточным средством была железная ноля. Напившись однажды и не в силах больше сдерживаться, он сочетался со своей женой Иокастой.
Расчетливый Лай не стал ждать, пока сын убьет его, и отдал новорожденного Эдипа пастуху, чтобы тот бросил его одного в лесу. Пастух сжалился над ребенком и пощадил его. В конце концов Эдипа усыновила бездетная пара, и он вырос и возмужал.
Не ведая о своем происхождении, он убил отца в ссоре (которую тот сам и затеял – не забываем, что он был дурным человеком, которого боги собирались покарать) и женился на собственной матери.
Фрейд позаимствовал из этой истории название для своей теории: Эдипов комплекс – желание убить отца и жениться на матери, которое якобы испытывают все мальчики.
Однако древнегреческая трагедия повествует совсем не об этом. Эдип вовсе не желал убивать своего отца и жениться на матери. Он сделал это ненамеренно, потому что не знал, кто его настоящие родители. Обнаружив в конце концов страшную правду, он в ужасе выколол себе глаза, а его мать и жена покончила с собой.
В этом мифе говорится о прямо противоположном: об иррациональном страхе некоторых отцов, что сын займет их место и сердце матери, – страхе, доведшем Лая до того, чтобы отвергнуть и бросить собственного ребенка. Он посеял пренебрежение и пожал ненависть, а мог бы посеять любовь и пожать уважение. Для древних греков мораль этой истории звучала, по-видимому, как-то так: «Старайся, не старайся, от гнева богов не убежать, твой рок тебя все равно настигнет». Но для современного читателя, который не верит в древнегреческих богов, ее мораль не «брось сына, пока он тебя не убил», а нечто диаметрально противоположное: «Не будь дураком и не бросай сына, иначе наживешь себе врага там, где любовью мог бы вырастить себе друга».
Страдают ли все отцы от «Лайева комплекса»? Не знаю, насколько широко распространена отцовская ревность, но она однозначно существует. Отцу может быть неприятно, что столь тесные взаимоотношения матери и ребенка не распространяются на него (я слышал, как женщины говорят: «Отца ребенка можно встретить где угодно, но вот самого ребенка ты носишь в себе»).
Отцовская ревность может быть двоякой: он может хотеть быть ребенку матерью и может хотеть быть ребенком матери – как если бы он пытался вклиниться между ними.
Некоторые предлагают тем матерям, которые кормят ребенка грудью, иногда давать отцу покормить его из бутылочки, чтобы он тоже почувствовал себя при деле. Способа расстроить ребенка и поставить под угрозу грудное вскармливание лучше и не придумаешь! У отцов есть масса иных возможностей проявить заботу о ребенке: малыша нужно купать, одевать, менять подгузники, гулять с ним; нужно ходить за продуктами, готовить, убирать, стирать и гладить.
Время от времени ко мне приходят изможденные матери и говорят, что почти не спят из-за того, что ребенок по нескольку раз за ночь будит их своим плачем:
Иногда я беру его с собой в кровать, чтобы он мог кормиться, когда хочет; только так я могу хоть немного поспать. Но муж, конечно, говорит, что так нельзя и, если так и дальше пойдет, ему придется спать на отдельной кровати.
– А сколько лет вашему мужу?
