Я уселся на диван в гостиной. В этой книжке содержались сведения за почти все годы с 1906-го (первая его экспедиция) по 1921-й (его предпоследнее путешествие); очевидно, он вел путевой дневник в каждой из экспедиций, кратко записывая свои наблюдения. Многие из этих записей были дополнены картами, а также геодезическими и картографическими расчетами. На внутренних страницах обложки были стихи, которые он переписал, чтобы читать их в джунглях, когда почувствует одиночество и отчаяние. Одно стихотворение, похоже, адресовалось Нине:
Любовь моя! Мужайся –
Я твой навек.
Фосетт выписал также строки из «Одиночества» Эллы Уилер Уилкокс:
Но умереть помочь тебе никто не в силах.
Всегда есть место в залах наслажденья
Для шествий длинных и великолепных,
Но через тесные туннели боли
Пройти должны поодиночке мы.
Многие из этих дневников были заполнены
{22} вполне бытовыми заметками, не рассчитанными на вечность: «9 июля… Бессонная ночь… Середина дня: мокро, сильный дождь… 11 июля… С полуночи – ливень. Дошел [до лагеря] по тропе, поймал рыбу… 17 июля… плавал на ту сторону реки за бальсой [плотом]». И вдруг, мимоходом, – запись, показывающая всю мучительность его состояния: «Чувствую себя очень плохо… Ночью принял 1 [флакон] морфия, чтобы отдохнуть от боли в ступнях. Из-за этого очень сильно заболел живот, пришлось сунуть палец в глотку, чтобы вырвало».
Из соседней комнаты донесся громкий звук, я поднял голову: Изабель сидела там за компьютерной игрой. Я взял еще одну книжку. На ней был замок, призванный защитить ее содержимое.
– Это его «Книга сокровищ», – пояснила Ролетт.
Замок давно расшатался; в этой книжке хранились рассказы о кладах, собранные Фосеттом (например, о Галла-пита-Галла), а также карты, показывающие места, где они, возможно, залегают: «В этой пещере – сокровище, о существовании коего известно мне, и только мне».
В более поздних дневниках, когда он стал заниматься расследованием дела о Z, Фосетт делал больше археологических пометок. Здесь встречались изображения причудливых иероглифов. Индейцы ботокуды, ныне практически вымершие, в свое время поведали ему легенду о большом городе, «необычайно богатом, золото в нем сверкает, как огонь». Приписка Фосетта: «Можно предположить, что это Z». Когда ему показалось, что он приближается к цели, он стал еще более скрытным. В записях 1921 года он приводит «шифр», который, по всей видимости, разработал вместе с женой для того, чтобы использовать в адресуемых ей сообщениях:
78804 Kratzbank = Открытия, соответствующие описаниям
78806 Kratzfuss = Богатства чудесные и значительные
78808 Kratzka = Города обнаружены, будущее обеспечено
Изучая эти записи, я заметил на полях одной из страниц слово «мертвой». Приглядевшись, я разглядел рядом с ним еще два слова. Получилось «Лагерь мертвой лошади». Ниже стояли координаты, и я быстро пролистал свою записную книжку, куда прежде скопировал широту и долготу лагеря из «Неоконченного путешествия». Они существенно отличались.
Несколько часов я просматривал дневники, делая пометки. Я думал уже, что больше мне здесь нечем поживиться, когда появилась Ролетт и объявила, что хочет показать мне еще одну вещь. Она исчезла в задней комнате, и я слышал, как она роется в шкафчиках и ящиках, что-то бормоча себе под нос. Через несколько минут она вернулась с какой-то книгой, раскрытой на фотографии.
– Не знаю, куда я его засунула, – проговорила она, – но я хотя бы покажу вам, как оно выглядит.
Это был снимок Фосеттова золотого кольца с печаткой, на котором был выгравирован фамильный девиз – «Nec aspera terrent», или, в вольном переводе, «К черту препятствия». В 1979 году англичанин Брайан Райдаут, снимавший в Бразилии фильм о дикой природе, услышал толки о том, что это кольцо якобы объявилось в одном магазинчике в Куябе, столице штата Мату-Гросу. К тому времени, как Райдаут сумел найти эту лавочку, ее хозяин уже умер. Однако жена хозяина, порывшись в его вещах, нашла кольцо полковника Фосетта.
– Это последняя реальная вещь, которая нам осталась от той его экспедиции, – произнесла Ролетт.
Она сказала, что ей страстно хотелось узнать о кольце побольше, и однажды она отнесла его к экстрасенсу.
– И вы что-нибудь узнали? – поинтересовался я.
Она опустила глаза, посмотрев на фотографию, потом снова подняла на меня взгляд:
– Это кольцо окуналось в кровь.
Глава 10
Зеленый ад
– Вы в игре?
{23} – спросил Фосетт.
Он вернулся в джунгли вскоре после завершения предыдущей экспедиции и теперь пытался уговорить своего нового помощника, Фрэнка Фишера, отправиться исследовать реку Рио-Верде, протекающую вдоль бразильско-боливийской границы.
Фишер, сорокаоднолетний английский инженер и член КГО, колебался. Демаркационная комиссия не поручала отряду изучать Рио-Верде; она лишь просила провести геодезическое и картографическое исследование района на юго-востоке Бразилии, близ Корумбы, – но Фосетт настаивал, чтобы они прошли вдоль реки, по территории, которая почти не была обозначена на картах: никто даже не знал, где эта река начинается.
Наконец Фишер ответил:
– Что ж, я готов, – и добавил: – Хотя, конечно, контракт от нас этого не требует.
Это была лишь вторая южноамериканская экспедиция Фосетта, но она оказалась решающей как для его понимания Амазонии, так и для его развития как ученого. Фосетт, Фишер и еще семь человек, которых завербовали для этого похода, выдвинулись из Корумбы, пройдя пешком через джунгли на северо-запад более четырехсот миль, после чего пересели на два деревянных плота, сделанных на месте. Быстрины были стремительны, чему способствовали ливни и большие пороги, и плоты летели над камнями, то и дело норовя перевернуться в пенящуюся и ревущую воду, путешественники кричали «держись!», а Фосетт, с горящими глазами, в нахлобученной на голову ковбойской шляпе, рулил бамбуковым шестом, держа его на отлете, чтобы не проткнуть себе грудь. Рафтинг по речным порогам тогда еще не стал отдельным видом спорта, но Фосетт предвосхитил его появление: «Когда… предприимчивый путешественник будет вынужден сделать свою собственную бальсу [плот] и управляться с ней, он почувствует восторг и возбуждение, какие могут дать лишь редкие виды спорта». Между тем одно дело – мчаться по порогам знакомой реки, а совсем другое – сплавляться по стремнинам, не отмеченным ни на одной карте и грозящим в любой момент обернуться водопадом высотой в сотни футов. Если кто-то из участников экспедиции упадет за борт и ухватится за край плота, он обязательно перевернет его. Единственный достойный выход из положения – тонуть.
