– Такого не произойдет, обещаю. Да и сейчас тебя никто не обокрал, ты, будучи в здравом уме, потратил мои деньги на девчонку. Да, она хорошенькая, но ты ведь не желторотый юнец, а вполне уже взрослый мужчина, и такое поведение характеризует тебя как человека ненадежного. Честно, мне плевать и на тебя, и на нее, у меня есть собственный интерес, и только ты способен мне помочь.
– Что я должен сделать?
– Никого не придется убивать и грабить, не волнуйся. Нужно будет отыскать в Зоне одного человека, женщину, и вывести ее за Периметр. При этом тебе будут помогать мои люди.
Лаки потряс головой, уставился на Брюта:
– Предлагаешь мне совершить похищение? Но я ведь неблагонадежный и, как бы это сказать, ни разу не Шварценеггер.
– Всю грязную работу проделают мои ребята, от тебя требуется найти ее и доставить в определенное место, все подробности – позже.
Лаки представил, как тащит связанную женщину, похожую на солдата Джейн, как та сопротивляется, и ему захотелось застрелиться.
– А если я не соглашусь?
– Тогда я воспользуюсь твоей красавицей, потом отдам ее своим ребятам, а когда они наиграются, ее найдут… Нет, не найдут. Так уж и быть, вас закопают рядом, но перед этим ты напишешь дарственную на квартиру на мое имя, точнее, долговую расписку. Если уверен, что ничего не подпишешь, то, скорее всего, ошибаешься. Вижу, тебе себя не жалко, но девочку-то… Она ж по твоей дурости угодила в переплет. Не таращись так, ее никто не изнасиловал и даже ни разу не ударил, но все может измениться.
Пока официант кружил вокруг стола с подносом и расставлял яства, Лаки лихорадочно соображал. Если по простым человеческим законам, то Брют – преступник: налетчик и похититель. А если «по понятиям», то он прав – Лаки не выполнил уговор и должен понести наказание или заслужить помилование.
– Ну, бабушка! – все никак не унималась девочка за столиком в другой стороне зала и трясла своим розовым мобильником. – Дед, ну хоть ты посмотри, почему он не работает?!
Пожилая стройная женщина с пучком седых волос, похожая на балерину на пенсии, наклонилась и что-то прошептала внучке, та дернулась, сложила руки на груди и вытянула ноги, всем своим видом демонстрируя высочайшую степень обиды.
– Выкладывай сейчас подробности, – проговорил Лаки, поднимая железную крышку-купол, накрывающую кролика, и с трудом подавил рвотный позыв.
– Нет уж, давай сначала отобедаем, ты, видимо, здорово оголодал, раз столько заказал. Ну же, приятного аппетита!
– Чтоб ты сдох, – пробурчал Лаки, зыркнув на Брюта исподлобья.
– Это проклятие исполнится в любом случае. Что в тебе хорошего – ты открытый и без дерьма, потому даже жаль, что ты такая бестолочь. Уж извини, но я с тобой, как с сыном.
– Ага, вытащил девушку из постели сына, избил его до потери сознания…
– В воспитательных целях, почему бы и нет.
– И почему мой сын такая тряпка, – сказал Лаки, копируя интонации Брюта.
Видимо, попал по больному месту – тот помрачнел, пожевал губами, но смолчал, без аппетита приступил к трапезе. Лаки хотел добавить про дочь Брюта, но вспомнил притчу про воробья «попал в дерьмо – не чирикай». Он поковырял кролика, но кусок в горло не полез. Одно в этой ситуации радует: Брют – хозяин слова и сдержит его, надо только поподробней обговорить детали.
После всего случившегося Юля его, конечно же, бросит. Сердце защемило. Вспомнился вчерашний волшебный вечер, потом ночной налет, как уже утром представлял ее мертвой… Выходит, потерять ее больнее, чем похоронить?
Брют насытился, промокнул губы салфеткой, вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо ксерокопию паспорта, развернул, разгладил на столе ладонью.
– Ее зовут Яна Кузьмакова, мне она нужна целой и желательно невредимой. Тебе она, скорее всего, известна по какому-то прозвищу.
Лаки придвинул к себе цветную и довольно удачную ксерокопию: худенькая, скуластая, светловолосая девочка с короткой стрижкой. Глаза то ли зеленые, то ли светло-карие… А может быть, и серые, не большие и не маленькие, нос прямой среднего размера, губы не пухлые, но и не тонкие, правильной формы. Если бы Лаки задался целью создать портрет незапоминающегося человека, он выбрал бы эту Яну.
Кузьмакова… Кузя? Та самая Кузя, что была с Дымом и Себром? Она светловолосая и вроде бы похожа на девочку с фотографии.
– Есть фото посвежее? На этом ей всего четырнадцать, сейчас она на десять лет старше и наверняка изменилась – могла перекраситься, растолстеть, накачать губы, – Лаки перевернул ксерокс – на обратной стороне листа было место постоянной регистрации. – Поселок в Калужской области. По этому адресу вы, конечно, ходили, и что там?
– Зона там.
Лаки как раз пил минералку и аж поперхнулся.
– То есть эта девушка выжила после того, как возникла Зона?!
– Это не доказано.
– Что выжила, не доказано?
– Что на момент возникновения Зоны девушка там была.
– А эта Яна, она вообще существует?
– Да, это точно. Как и то, что она большую часть времени проводит в Зоне.
Лаки тяжело вздохнул, оперся о спинку стула. Хорошо, если это Кузя, а если нет?.. Неизвестно, как изменилась личность девушки, если во время катаклизма она была у себя дома. Скорее всего, она уже и не человек вовсе… Или же, что более вероятно, приобрела какие-то заинтересовавшие Брюта качества. Личность Яны так увлекла Лаки, что он ненадолго забыл о своих проблемах.
– Чем больше я буду знать о ней, тем проще мне будет ее найти, – Лаки перевел взгляд с фотографии на Брюта. – У тебя есть свои люди в Зоне. Уверен, что эту девчонку уже искали опытные сталкеры. А я… Ты же знаешь, что я все больше по периферии брожу.
– Ты не так глуп, как кажешься поначалу, – похвалил его Брют. – Дело в том, что мне нужен не бывалый бродяга, ветеран Зоны, а сталкер-счастливчик с дьявольским везением…
– К тому же мотивированный, и которого не жалко, – проговорил Лаки и почувствовал, как клокочет, поднимается волна негодования.
– Ты совершенно прав. Знаешь же, что я хозяин своего слова, и я клянусь, что если с тобой что-то случится при исполнении, я отпущу Юлю.
Лаки запрокинул голову, расхохотался; встал, громыхнул стулом, уперся в стол руками и приблизил лицо к лицу недавнего кредитора, а ныне злейшего врага.
– Думаешь, тебе позволено жонглировать чужими судьбами? Всемогущим себя возомнил?!
Брют чуть отодвинулся, сунул руку за пазуху, в кармане что-то щелкнуло. Он достал телефон и принялся кому-то звонить. Лаки, который уже собрался съездить Брюту по наглой роже, обалдел и впал в ступор. Брют протянул ему свой мобильник, встал и на всякий случай отошел за спинку стула:
– Поговори со своей возлюбленной, прежде чем принять решение.
