– Гуров! – снова воскликнул генерал, от полноты чувств так и не подыскав подходящего слова.
Еще с полчаса посидев в машине, полковник услышал надсадный вой множества сирен, и вскоре в поле его зрения возник целый эскорт спецтехники.
«Не хватает только пожарных», – с усмешкой подумал он, глядя на несколько полицейских машин и две «Скорые», мигавшие разноцветной иллюминацией.
Заберовского поместили в довольно современный реанимобиль, присланный из Орла, и в сопровождении двух полицейских машин спешно отправили в столицу.
Гуров попытался уехать самостоятельно, убеждая всех, что его ранение – незначительная царапина, но настойчивые врачи второй «Скорой» и его заставили сесть в машину.
Обещая Заберовскому сравнить пулю, найденную в шее курьера, с пулей из своего плеча, Лев откровенно блефовал, уверенный, что ранение его – сквозное. Но при обследовании в машине обнаружилось, что пуля застряла в плече и извлекать ее придется хирургическим путем. Рана воспалилась, опухла и болела все сильнее.
– А сейчас вы сможете ее извлечь? – поинтересовался он. – До Москвы ехать долго, а операция, кажется, не особо сложная.
– В целом… наверное… можно, – неуверенно произнес молоденький «медбрат», вопросительно глядя на мужчину постарше.
Тот проверил наличный инструментарий и препараты и, немного подумав, выразил свое согласие.
Гурова положили на носилки и под местным наркозом извлекли из тела небольшой кусочек металла.
– Это не выбрасывайте, – озабоченно шептал Лев. – Это – улика. Я ее обещал сравнить. То есть отдать. То есть…
– Не волнуйтесь, больной, – строго сказал врач, державший пинцетом только что вынутую пулю. – Вам нельзя много разговаривать.
От пережитых перегрузок, а отчасти, возможно, и под действием наркоза, после операции Гуров сразу заснул. А проснулся он уже в Москве, в спускавшихся сумерках, услышав прямо у себя под ухом громогласные приветствия генерала.
– Вот он, наш герой! – радостно восклицал Орлов. – Смотри-ка ты, и опять ранен! Так и знал! И ведь хоть бы словом обмолвился, а? Никогда не скажет! Об этом подонке не забыл позаботиться, а сам… Лев Иванович! Если хочешь, я Маше позвоню, скажу, что ты на дежурстве. Зачем огорчать женщину? А в больничке денек-другой перекантуешься, и снова как огурчик. Она и знать не будет.
– В какой еще больничке? – вскочил с носилок Лев. – Не хватало еще, чтобы я из-за каждой царапины…
– Больной! – в ужасе возопил врач. – Вам показан постельный режим! Вам нельзя сейчас физически перенапрягаться.
– Я и не собираюсь, – спокойно ответил Гуров. – Сейчас приеду домой, залягу на диван и неделю пальцем не шевельну. Мне, кстати, отпуск обещали, с туром на Ямайку. А, товарищ генерал? Было сказано, что, как только закончу это дело, так сразу. А? Закончил я дело?
– Закончил, закончил, – улыбнулся Орлов. – Можешь отдыхать. Но ты и правда что-то слишком уж расскакался. Доктор прав.
– Что ж, хорошо. Носите меня на руках, я согласен. Мне, кстати, домой-то, собственно, и не на чем ехать. Машину все-таки испортили, сволочи. Так что можете выделить служебный автомобиль с личным водителем. Я не откажусь.
– Возьми мой, – великодушно проговорил генерал. – Мигалки включить не забудь.
Ровно через неделю после этих событий Гуров, свежий и отдохнувший, снова задержался после планерки в кабинете генерала.
На Ямайку он не ездил, но предоставленный короткий отпуск провел у друзей на подмосковной даче и теперь, надышавшись свежим воздухом и насытившись натуральными овощами без пестицидов, чувствовал необычайный подъем физических и духовных сил.
– Нет ли на примете «глухаря» какого интересного? – хитро прищурившись, спрашивал он у генерала.
– Тебе все мало, – улыбаясь, отвечал тот. – Смотри, договоришься, и правда подыщу для тебя.
– Да ладно, пошутил. У меня из без того в работе целый список загадок чудесных. Я с этими вашими особыми поручениями текучку свою совсем забросил, нужно наверстывать. А что там друзья наши, подельники Заберовского? Показания дают?
– А куда им деваться? «Папы»-то уж нет, теперь одна надежда – на смягчающие обстоятельства. Они ведь знают, что активное сотрудничество со следствием учитывается.
Дело Заберовского, столь блистательно разгаданное и завершенное Гуровым, за время, пока он отдыхал, оформилось и перешло в новую фазу.
Со всей возможной скоростью доставленный в институт Склифосовского, Денис Исаакович тем не менее скончался. Слишком много было упущено времени, и, по точному замечанию Гурова, отъехав так далеко от столицы, он наказал сам себя. Желая скрыться от правосудия в образе живого и здравствующего Бориса Зиновьева, на сей раз действительно прекратил физическое существование как Денис Заберовский.
Закулисные «рулевые» Захар Азимов и Модест Черепанов, взятые под стражу в тот же день прямо со своих рабочих мест, узнав о смерти босса, начали активно давать показания. Гешефт в виде отчислений от несметных богатств Заберовкого им теперь не светил, и надеяться они действительно могли только на снисходительность следователей.
Мелкая сошка, вроде Чипа и телохранителей Азимова, тоже проводила большую часть свободного времени в камерах, время от времени вызываемая следователями для уточнения деталей.
Дело было, как говорится, на мази.
– А что же с этим наследством? – продолжал свои расспросы Гуров. – Куда пойдут бешеные деньги? Теперь, кажется, законных наследников действительно нет?
– Вот уж действительно бешеные, – отвечал ему генерал. – Какой сыр-бор из-за них поднялся! Но, думаю, постепенно решится вопрос и с деньгами. Я ведь тебе говорил, мы должны действовать только на основании законности.
– Ситуация анекдотическая. Теперь Заберовский по-настоящему умер, и, похоже, завещание его снова в силе.
– Как знать, может, оно и к лучшему. Меньше ненужных вопросов. Мы сейчас работаем со вторым душеприказчиком, знаешь, наверное, Полторацкий.
– Да, слышал эту фамилию.
– Ну вот. В темных делишках он замешан лишь косвенно, проходит у нас как свидетель. А между тем он – лицо вполне легитимное, может решать вопросы без дополнительных консультаций.
– Кроме того, в результате всего происшедшего, наверное, это лицо и очень сговорчивое? – проницательно улыбнулся Лев.
– Ты, как всегда, очень догадлив. Специалисты сейчас ведут подсчеты, подыскивают основания и оформляют бумаги. Каждая украденная копейка должна иметь документальное подтверждение. Когда все это подготовят, мы начнем официальные переговоры. Думаю, они пройдут успешно. А если после возмещения ущербов, нанесенных государственной казне, от этих несметных капиталов что-то останется, никто не будет возражать, чтобы эти деньги были направлены на благотворительность, как и указано в завещании.
