– Точно.
– Ладно, это не важно. А важно то, что мы будем снимать «Три признака того, что человек – латиноамериканец». Ты можешь прийти, скажем, через час?
– Да!
– Отлично, мне нравится твой энтузиазм. О, и Алексей?
– Да?
– Будь готов к пощечинам.
СМЕНА КАДРА: Спустя четырнадцать дублей пощечин как в теленовелле Алексей прижимает к лицу лед и старается не расплакаться. Вот как нужно жертвовать собой ради общего блага!
14. И вот так… зародилась дружба (5722 подписчика)
О, декабрь, месяц шумного веселья, единения и новых возможностей. Месяц искусственного снега, нарисованного красками инея и ожиданий в торговых центрах, когда стоишь в длинной очереди, чтобы сфотографироваться с толстым стариком, который вполне может оказаться неудовлетворенным извращенцем с сомнительной финансовой историей. И нет, я сейчас говорю не о дядюшке Фредди, который на целый месяц приехал в Майами со своей женой и тремя детьми. Скажем честно, декабрь – это месяц Санты, заслуживает он того или нет.
Вы думаете, что в шестнадцать лет мне уже не обязательно проходить через это суровое испытание, наряжаться и сорок пять минут ждать в очереди ради ежегодной фотографии с Сантой, но, как это ни прискорбно, вы заблуждаетесь. В гости приехали дядя Фредди, тетя Сильвия и их ненаглядные Кайл, Сьюзи и Джонни, так что настроение в семье царит противоестественно прекрасное. «Противоестественно» – я запомнила это слово с урока английского на прошлой неделе, оно близко по значению словам «сверхъестественно» и «неестественно». Так почему же просто не сказать «сверхъестественно», спросите вы? Да потому что, прозаичные вы мои, «противоестественно» звучит гораздо круче. К тому же никогда не помешает сделать вид, что во всей компании я самая умная. Эй, только не надо звать меня ботанкой, ладно? Я всего-навсего постепенно работаю над своими новыми качествами – загадочностью и утонченностью. Версия Леле 2.0 будет выпущена в две тысячи шестнадцатом.
Итак, мы стоим в очереди с дядей Фредди и компанией, детишки под кайфом от мармеладных мишек, взрослые захмелели от белого вина с содовой. Меня окружают полные кретины. Милые кретины, мои милые кретины, но все равно кретины.
Джонни говорит:
– Где любят зависать обезьяны? В барах для обезьян!
Заключительная фраза идет сразу за шуткой, так что никто не успевает отгадать ответ, да что там, никто даже не успевает понять, что сначала был вопрос.
Дальше подключается дядя Фредди.
– Какая разница между твоей мамой и шаром для боулинга? Ты можешь вставить только…
– Так, Фредди, не при детях, – говорит тетя Сильвия.
– Да ладно, они же еще маленькие и не поймут.
– И все равно давай без этого.
Я прячу лицо в ладонях и представляю, что меня здесь нет. Я на пляже с Алексеем, где официанты в плавках подают мне «Пина-колады». Они обмахивают меня веерами и кормят виноградом, на груди каждого синей краской написано «Леле – королева». Открыв глаза, я, к своему ужасу, снова оказываюсь в торговом центре в Палм-Бич, в окружении всего клана Понсов, и все мы одеты в красное и зеленое. Мой наряд состоит из красного платья с большими зелеными пуговицами на бретелях и белой блузки с рукавами-фонариками и воланами у воротника. Я стараюсь смотреть в пол и не привлекать внимания, но напрасно.
– Фу. – Я поднимаю глаза и вижу девушку примерно моего возраста. На ней леопардовое платье, волосы идеально выпрямлены, а губы накрашены блеском цвета жевательной резинки. Она смотрит на меня с презрением, как на больную проказой.
– Прошу прощения, ты это мне?
– Ага, – отвечает она. – Я сказала «фу», потому что прикид у тебя отвратный.
– Дрянь!
– Шлюха! – Это говорит кто-то третий. Я разворачиваюсь и вижу (ого!) Иветт Ампаро, которая стоит в очереди (не может быть!) со своей семьей и смотрит на леопардовую девицу с такой суровостью, какой я в жизни не видела.
– Ого! Привет, Иветт, не знала, что ты тоже здесь, – говорю я, гадая, как долго она и ее семья стоят за нами.
– И ты ей позволишь так с тобой разговаривать? Эй, леопардовая, ты что о себе возомнила? Думаешь, можешь вот так запросто расхаживать тут и рассуждать о чужих нарядах, будто что-то в этом понимаешь? Родная, да ты леопардовый принт нацепила, а значит, в иерархии моды плаваешь на самом дне. Насколько я могу судить, ты здесь последняя, кому позволено критиканить чье-то чувство стиля, и я абсолютно уверена, что твоего никчемного мнения никто не спрашивал, так что гуляй, милая, пока-пока. – Иветт машет леопардовой нарощенными ногтями, и та, словно перепуганный светом фар олень, выпучив глаза, удирает на трясущихся ногах.
Я шокирована не меньше.
– Спасибо, я, э-э-э… даже не знаю, что сказать, это было так мило с твоей стороны.
– Ну, только мне можно так с тобой разговаривать, верно?
– А то. Puta
[19].
– Pendeja
[20]! – Мы смеемся, а наши родители с подозрением оглядывают друг друга.
В моих мечтах мы с Иветт мстим леопардовой девице. Мы беспощадны – привязываем ее к дереву, закатываем в ковер, и все это время на повторе играет песня «Do You Believe in Magic» группы The Lovin’ Spoonful. Ах-х-х, мне кажется, я нашла свой райский уголок.
– Леле? Леле? – возвращает меня в реальность мамин голос. – Кто была та девочка? Твоя подруга?
– Да, – думая об Иветт, отвечаю я. – Похоже, что да.
15. В фильмах ужасов маленьким детям никто никогда не верит / Как маленькие дети будят вас на рождество (5892 подписчика)
Выходит, не такая уж Иветт и плохая. Порой оказывается, что твой злейший враг больше всех на тебя похож. Иветт увидела во мне саму себя и разозлилась, решив, что двоим таким в одном городе будет тесно – прямо сюжет для кино. Мы ненавидим одни и те же вещи и одних и тех же людей, и она оказывается самой умной и самой веселой из всех, кого я знаю (за исключением меня, конечно же). Да, она не подарок, ну и что? Это даже нас роднит. По-моему, если мы объединимся, то станем непобедимы. Мы будем устраивать вечеринки, которые люди будут вспоминать еще много месяцев, изобретем свой секретный язык, чтобы никто не смог расшифровать наши записки… все парни в школе будут хотеть встречаться с нами, а все девчонки захотят нами стать. Да что там, даже девчонки захотят с нами встречаться, а парни – стать нами. Мы будем править – сначала Майами, а потом и всем миром.
А пока что на дворе зимние каникулы, и я просто счастлива, что не нужно ходить в школу. Хотя какие тут каникулы, когда круглыми сутками по нашему дому, словно одичавшие мыши, носятся дядюшка Фредди и компания. Я стараюсь вообще не выходить из комнаты и соорудила самодельный замок из канцелярских кнопок и браслета-цепочки, так что теперь у меня есть уединенный уголок, где я спокойно могу спать, есть и снимать вайны. Возможно, на профессиональную площадку это совсем не похоже, но пока что это мой офис, моя студия, декорации, в которых рождается магия.
