– Артур, трансформация.
Ответом было глухое рычание.
– Не заставляй меня снова включать звук, Артур!
В принципе в процессе превращения оборотня из волка в человека и наоборот для нас троих не было ничего удивительного. Куда больше удивляло то, что камера Артура была закрыта не только в физическом мире – если бы не это, он так или иначе нашел бы выход отсюда. По периметру камеры располагался сумеречный «барьер»: волшебство незамысловатое, но для слабой нежити непреодолимое.
В человеческом облике Артур выглядел печально. Голый и тощий мужчина средних лет, почти полностью облысевший – лишенный стоп на обеих ногах и левой руки ниже локтя. Артур отрешенно смотрел в пол, сидя на кровати. Похоже, его напичкали к нашему приходу какими-то препаратами.
– Впечатляет, – бесстрастным голосом произнес Скиф.
– И только? – Уязвленный нашей слабой реакцией ученый шагнул к стене и отдернул занавеску. – Что ж, вот вам более интересный образец – Рита.
Сердце мое сжалось. За большим прозрачным экраном на металлическом столе лежала женщина-оборотень. Тело ее было как будто измолото в мясорубке, кости волчицы вытянулись почти до размеров человеческих, лицо застыло в ужасной маске превращения – половина его была еще волчьей, другая принадлежала красивой темноволосой девушке. Она казалась спящей. Эту камеру также окружал по периметру «барьер».
– Как видите, – в тоне Серко появились нотки самодовольства, – мне удалось поймать момент трансформации. Ровно посередине между женщиной и зверем.
– Она жива? – спросил Скиф.
– Безусловно. Хотя мозг и пострадал во время эксперимента, но я нашел способ воздействовать на объект.
Только теперь я заметил сеть тонких проводков, опутавших череп женщины. Макушка была выбрита, и провода уходили под кожу.
– Здравствуй, Рита, – сказал Серко в микрофон, – как поживаешь?
И нажал на пульте одну из кнопок. По искалеченному телу пробежала судорога, один (человеческий) глаз открылся, и из динамиков донеслось едва различимое сдавленное хрипение.
Леонид не выдержал и отвернулся. Серко посмотрел на него с усмешкой.
Передние лапы-руки Риты конвульсивно двигались, словно пытались ухватиться за что-то.
…больно мне так больно больно пожалуйста не надо больно мы в аду помогите…
– Сегодня не очень, – прокомментировал ученый, – хотите взглянуть на ее энцефалограмму? Весьма любопытно. Наука не стоит на месте. Поверьте, если мы получим финансирование, я берусь расшифровать их геном.
Лично мне уже все было ясно с этим садистом и его подземным казенным учреждением. Я не сомневался, что все здесь будет сожжено и залито бетоном в ближайшие часы, а самого Серко ждет ужасное наказание. По дрожанию щек Леонида я понял, что он разделяет мои мысли. Лишь шеф по-прежнему оставался бесстрастным.
– Как же вы кормите их? – спросил он.
– Вы правы, это нелегко, – кивнул ученый, – обоим требуется свежее мясо. Рите приходится вводить пережеванную пищу в желудок через трубочку. Но интересно не это – для существования им нужна не только обычная энергия, о нет. Мы приводим им в камеры людей, чтобы они напитались от них некоей жизненной силой – энергией, природу которой еще предстоит изучить. Но давайте посмотрим следующего подопечного, его способ питания поразит вас по-настоящему.
Мы потянулись следом за Серко в коридор. Я медленно сжимал и разжимал кулаки за спиной.
– Объект одиннадцать, Фрол.
В следующей камере не было внутренних перегородок и пуленепробиваемых стекол. Вампира отделяла от нас только толстая решетка с пятнами ржавчины. Как и предыдущие «объекты», обитатель камеры был калекой и находился в легком трансе.
– Здравствуй, Фрол, – позвал Серко, – как настроение?
– Я убью тебя, – сипло отозвался вампир.
– Ничего, ничего, сейчас будет хорошо.
Серко извлек из холодильника бутылочку с кровью, и заключенный, прихрамывая, заспешил к решетке. Сквозь толстые прутья протиснулась тонкая и очень бледная, почти голубого оттенка рука с отросшими ногтями.
– Как видите, пациент питается чистой человеческой кровью, – с удовольствием сказал ученый, глядя на то, как Фрол жадно пьет из бутылочки.
– Да что вы говорите, – буркнул Скиф.
– Для поддержания жизни ему необходима человеческая кровь, – задетый его равнодушием, быстро заговорил Серко. – Я покажу вам запись, сделанную несколько месяцев назад, когда он в последний раз по-настоящему кормился.
Он расправил на стене белое полотнище экрана, извлек из шкафа проектор и приглушил свет.
– Натурный эксперимент Ф11-205, – произнес за кадром знакомый скрипучий голос Серко, – тринадцатое декабря 1997 года.
Проектор тихо гудел, втягивая в себя пленку из черной бобины. Мы увидели, как в камеру к Фролу два ассистента в белых халатах ввели молодую женщину в закрытом купальнике. Судя по ее помятому лицу, она не принадлежала к элите общества. Женщина заметно покачивалась на ходу и в камере сразу же опустилась на кровать, закатив глаза. Фрол, дрожа всем тощим телом, подобрался к ней и прильнул к яремной вене. Женщина слабо сопротивлялась. Камера наплыла, и мы увидели крупным планом заострившееся лицо вампира, раздутые ноздри и тонкие клыки. По шее жертвы скатилась тонкая красная струйка.
– Как давно ты здесь? – спросил Скиф.
– Я не знаю, – глухо пробормотал Фрол, – может быть, годы… Если я в чем-то виноват, простите меня.
– Ты ни в чем не виноват.
– Тогда отпустите меня, – тихо сказал Фрол, – или убейте.
– Скоро ты будешь свободен.
Серко медленно поднял голову.
– Кто вы такие, черт возьми? – прошипел он, отступая к стене.
– Инспекция, вы же знаете.
– Инспекция – откуда?!
– А вы еще не поняли? – ответил вопросом на вопрос шеф.
Серко выхватил из кармана халата пистолет, быстро взвел курок:
– Только без глупостей!
– Вы тупее, чем я думал, – зевнул Скиф.
Серко принялся стрелять – шеф вскинул перед собой Щит Мага, прикрывший и нас с Леонидом. Это выглядело эффектно: пули как будто застыли перед поднятой рукой Скифа, а затем осыпались сверкающим горохом на пол.
– Сколько у вас заключенных? – спросил Леонид.
– Четырнадцать, – поколебавшись, ответил ученый. – Прошу вас, я вовсе не хотел…
– Сколько уже умерло?
– Я не… Я не веду такой статистики… Товарищи, вы несколько превратно поняли…
– Брось пистолет, – остановил его Скиф, – и отведи нас к Иному, который тебе помогает.
За решеткой Фрол плакал, размазывая по щекам слезы.
